Чтение 4–й страницы книги ~Звезда Кэц~

пути лежала ракета, похожая на гигантского сома. Возле ракеты копошились
люди. Вдруг завыла сирена. Люди поспешно отбежали в сторону. Ракета
двинулась по рельсам, набирая скорость, и, наконец, заскользила с
невероятной быстротой. Пока она еще не пускала в ход взрывателей и
двигалась при помощи электрического тока, как трамвай. Путь поднимался в
гору градусов на тридцать. Когда до конца пути осталось не более
километра, из хвоста ракет вырвался огромный сноп пламени. Клубы дыма
окутали ее. Вслед за тем долетел звук оглушительного взрыва. Еще через
несколько секунд нас обдало сильной волной воздуха, - мы пошатнулись.
Ракета, оставляя за собой цепочку дымовых клубов, взвилась к небу, быстро
укоротилась до черной точки и исчезла.

Мы подъехали к ракетодрому. Но, увы, чернобородого среди оставшихся не
было...

5. КАНДИДАТ В НЕБОЖИТЕЛИ

Тоня бросилась в толпу и начала расспрашивать всех: не видели ли они
человека с черной бородой?

Люди переглядывались, вспоминали, и, наконец, человек в белом шлеме и
белом кожаном костюме сказал:

- Это, наверное, Евгеньев.

- Конечно, Евгеньев. Другого чернобородого у нас сегодня не было, -
подтвердил другой.

- Где же он? - с волнением спросила Тоня.

- Там. Пересекает стратосферу. На пути к Звезде Кэц.

Тоня побледнела. Я подхватил ее под руку и отвел в такси.

- Мы едем в гостиницу, - сказал я.

Тоня молчала всю дорогу. Покорно опираясь на мою руку, она поднялась по
лестнице. Я отвел ее в номер и усадил в кресло. Откинув голову на спинку,
она сидела с закрытыми глазами. Бедная Тоня! Как остро она переживала свою
неудачу. Но, по крайней мере, теперь все кончено. Не будем же мы сидеть в
городе Кэц до возвращения чернобородого из межпланетного путешествия.

Постепенно лицо Тони начало оживать. Еще не открывая глаза, она вдруг
улыбнулась.

- Чернобородый улетел на Звезду Кэц. Ну что ж, мы полетим за ним!

От этих слов я едва не свалился с кресла.

- Лететь на ракете! В черные бездны неба!..

Я сказал это таким трагическим тоном и с таким испугом, что Тоня
рассмеялась.

- Я думала, вы более храбры и решительны, - сказала она уже серьезно и
даже несколько печально. - Впрочем, если не хотите сопровождать меня,
можете отправляться в Ленинград или Армению - куда вам вздумается. Теперь
я знаю фамилию чернобородого и могу обойтись без вас. А сейчас идите в
свой номер и ложитесь в кровать. Вы очень плохо выглядите. Горные высоты и
звездные миры не для вас.

Да, я, действительно, чувствовал себя скверно и охотно исполнил бы
приказание Тони, но мое самолюбие было задето. В тот момент я больше всего
на свете хотел остаться на Земле и больше всего боялся потерять Тоню. Что
окажется сильнее? Пока я колебался, за меня решил мой язык.

- Антонина Ивановна! Тоня! - сказал я. - Я особенно счастлив, что вы
приглашаете меня сопровождать вас теперь, когда я вам больше не нужен для
розысков чернобородого. Я лечу!

Она чуть заметно усмехнулась и протянула мне руку.

- Спасибо, Леонид Васильевич. Теперь я вам должна рассказать все. Ведь
я видела, как вас мучил Палей, которого я ищу с таким упорством.
Признайтесь, вам не раз приходила в голову и такая мысль, что Палей сбежал
от меня, а я, упрямая влюбленная девушка, гоняюсь за ним по миру в надежде
вернуть любовь.

Я невольно покраснел.

- Но вы были настолько тактичны, что не задавали мне никаких вопросов.
Ну, так знайте: Палей - мой друг и товарищ по университету. Это очень
талантливый молодой ученый, изобретатель. Натура увлекающаяся,
непостоянная.

Мы с ним, еще на последнем курсе университета, начали одну научную
работу, которая обещала произвести переворот в электромеханике. Работу мы
поделили пополам и шли к одной цели, как рабочие, прорывающие туннель с
двух сторон, чтобы встретиться в одной точке. Мы были уже у цели. Все
записи вел Палей в своей записной книжке. Неожиданно его командировали в
Свердловск. Он уехал так поспешно, что не оставил мне книжку. Он всегда
был рассеянным. Я писала ему в Свердловск, но не получила ответа. С тех
пор он как в воду канул.

В Свердловске я узнала, что он переведен во Владивосток, но там следы
теряются. Я пробовала самостоятельно продолжать работу. Увы, мне не
хватало целого ряда формул и расчетов, сделанных Палеем. Когда-нибудь я
подробно расскажу вам об этой работе. Она стала моею навязчивой мыслью,
моим кошмаром. Она мешала мне заниматься другими работами. Бросить на
полпути такую многообещающую проблему - я и сейчас не понимаю этого
легкомыслия Палея. Теперь вы поймете, почему весть о нем так взволновала
меня. Вот и все... Вы в самом деле отвратительно выглядите. Идите и
ложитесь.

- А вы?

- Я тоже отдохну немного.

Но Тоня не стала отдыхать. Она отправилась в отдел кадров главного
управления Кэц и там узнала, что на Звезду Кэц можно попасть, только
законтрактовавшись на работу. Физики и биологи были нужны. И Тоня, недолго
думая, законтрактовала себя и меня на год.

Она радостно вбежала ко мне в комнату и оживленно начала рассказывать о
своих приключениях. Затем вынула из лилового кожаного портфеля бланки,
самопишущее перо и протянула мне.

- Вот ваше заявление. Подпишитесь.

- Да, но... годовой срок...

- Не беспокойтесь. Я выяснила, что управление не слишком строго
придерживается этого контракта. Необычайность обстановки, условий
существования, климата принята во внимание. И кто будет переносить
плохо...

- Климат? Какой же там климат?

- Я имею в виду жилые помещения Кэц. Там можно устроить любой климат, с
какой угодно температурой и влажностью воздуха.

- Значит, там такая же разреженная атмосфера, как здесь, на высоте
Памира?

- Да, примерно такая, - неуверенно ответила Тоня и прибавила
скороговоркой: - Или немножечко меньше. В этом, пожалуй, главное
препятствие для вас. Кандидаты на Звезду проходят строгий физический
отбор. Те, кто легко подвергается горной болезни, бракуются.

Я, правда, очень обрадовался, узнав, что у меня еще есть путь к
почетному отступлению. Однако Тоня тотчас утешила меня:

- Но мы как-нибудь это устроим! Я слышала, там есть комната с обычным
давлением атмосферы. Давление уменьшается постепенно, и приезжие быстро
привыкают. Я поговорю о вас с доктором.

Мне стало не по себе, и я с отчаянием ухватился за последний довод:

- Как же с работой на Земле?

У Тони был готовый ответ.

- Нет ничего проще! Кэц - очень авторитетное учреждение, и довольно
сообщить по месту работы, что вы законтрактовались, вас сейчас же
отпустят. Только бы ваше здоровье позволило. Как вы себя чувствуете? - И
она взяла мою руку, чтобы проверить пульс.

- Ну, когда такой доктор прикасается к руке, то невольно ответишь:
"Прекрасно!"

- Тем лучше. Подписывайте скорее бумаги, и я пойду к доктору.

Так, не успев оглянуться, я был завербован в небожители...

- Слабость? Посинение кожи? Головокружение? Тошнота? - допрашивал меня
доктор. - Рвоты не было?

- Нет, только сильно тошнило, когда мы бежали за автомобилем.

Доктор с минуту подумал и глубокомысленно сказал:

- У вас легкая степень болезни.

- Значит, можно лететь, доктор?

- Да. Думаю, можно. В ракете, правда, только десятая часть нормального
атмосферного давления, но зато вы будете дышать чистым кислородом, не
разбавленным на четыре пятых азотом, как в атмосфере. Этого вполне
достаточно для дыхания. А на Звезде Кэц имеются внутренние камеры с
нормальным давлением. Значит, вам придется только немного потерпеть во
время перелета. Звезда находится на высоте всего в тысячу километров.

- Сколько же дней продлится перелет? - спросил я.

Доктор насмешливо скосил глаза в мою сторону.

- Я вижу, вы мало понимаете в межпланетных путешествиях. Так вот,
дорогой мой, ракета летит до Звезды восемь - десять минут. Но так как
приходится перевозить непривычных людей, то полет немного затягивается.
Чтобы воспользоваться центробежной силой, снаряд летит под углом в
двадцать пять градусов к горизонту по направлению вращения Земли. В первые
десять секунд скорость возрастает до пятисот метров в секунду и лишь во
время полета через атмосферу несколько замедляется, а затем, когда
атмосфера начнет редеть, вновь повышается.

- Почему скорость замедляется при полете через атмосферу. Торможение?

- Торможение преодолимо, но при чрезмерной быстроте полета через
атмосферу от трения сильно накаляется оболочка ракеты, и тяжесть со
скоростью увеличивается. А почувствовать свое тело тяжелее в десять раз не
очень-то приятно.

- А мы не сгорим от трения оболочки об атмосферу? - опасливо спросил я.