расставляя надстрочные значки, Ту Самай никак не мог перестать думать о
том, что на месте давешнего нарушителя вполне мог бы оказаться и брат
наставник. А еще подумал, что не стал бы, пожалуй, возражать против
такого оборота событий, и эта привычная мысль не удивила его.
такое рвущая боль пониже спины; брату наставнику невдомек, что это такое
работать с пяти лет - как только встал на ноги и можешь, не
оскальзываясь, ползти по склону, собирая плоды ла - не менее двухсот в
день. Двухсот! И горе тебе, если не сумеешь. Тогда надсмотрщик будет
бить бамбуковой палкой по спине, шумно дыша и зверея от вида
вздувающихся красных полос. Откуда брату наставнику знать, каково это?
Если ему и доводилось видеть плантацию, так разве что из отцовского
паланкина, и надсмотрщики льстиво склонялись, вминая лбы в траву, перед
ним, хозяйским сынком...
умников, что пристали к Армии Справедливости лишь тогда, когда она
заняла долины. А до того он учился в университете Пао-Туна, ел досыта,
спал вволю и знал Великую Свободу только по толстым и бесполезным
книгам....
Командиров наставники приказывали заучивать правила наизусть, и это было
правильно, мудро и понятно: ведь на поле боя нет времени листать
страницу за страницей...
сильнее автомата!" Вот почему Ту Самай вежлив и почтителен с братом
наставником, вот почему он сумел преодолеть тягучую ненависть и день за
днем постигает ненужную премудрость непонятных закорючек, выпевает слоги
и расставляет надстрочные значки, подчиняясь отвратительно мелодичному
голосу учителя...
сползая к узкому запястью, тусклым серебром поблескивает витой свадебный
браслет. Там, в столице, его ждет кто-то, и род его не угаснет.
представил прадеда, деда и отца брата наставника - они стояли в ряд, все
холеные, важные, в длинных оранжевых накидках, прикрывающих полосатую
форму со шнурами и нашивками. - сам не зная отчего. Ту Самай был уверен
в этом...
***
беззвучно. Совсем в общем-то беззвучно. Отсюда, из гнезда, надежно
замаскированного в развесистой кроне векового баньяна, Восемьдесят Пятая
застава была видна как на ладони.
еще надо человеку? И надежная шершавость ствола за спиной. Последние дни
стрелок редко спускался на землю, обживая точку. Работа снайпера не
терпит мелочей; ради успеха необходимо врасти в баньян, стать его
частью, ощутить, как сила и уверенность могучего дерева перетекают в
жилы. Да, в сущности, его не очень-то и тянуло вниз. К чему? Слушать
похабные казарменные анекдоты с длиннейшими бородами? Увольте. Он
терпеть не мог сиволапую армейщину. И, сложись судьба иначе, никогда не
взял бы в руки винтовку - ту самую, без которой теперь уже не мыслит
себя...
В нужный момент придет сигнал. С чем-чем, а с этим проблемы не будет. А
пока... Натренированный взгляд еще раз скользнул по щуплым фигуркам в
пятнистых комбинезонах, придирчиво выискивая первую цель.
пробежав взад-вперед по струнам сямьсина, затем - медленно, бережно и
любовно, по несколько долгих секунд замирая на каждой.
действительно - не толще струны. И только самая первая немного грубее.
Он слишком волновался тогда, убив впервые, и пальцы нажали на рукоять
ножа сильнее, чем следовало. Потом все стало намного проще; убивать,
мстя, оказалось легко.
на особенно памятных зарубках...
свинарник, в котором, на зависть соседям, почти никогда не умирали
поросята.
она была нежная и мягкая на ощупь, совсем как миндалеглазая Тяк, дочь
почтенного лавочника Татао...
прикушенной губе.
привыкшие к подчинению, не унимались, и дело, пожалуй, дошло бы до
драки, не вмешайся господин отец. Собрав семейный совет, батюшка строго
пристыдил наглецов. Он не позволил старшим отпрыскам присесть и, строго
глядя на них, переминающихся с ноги на ногу, сказал, что нынче, хорошо
это или нет, но порода, увы, не столь уж важна, был бы достаток, а
уважаемый Татао - человек более чем зажиточный; что же касается самой
Тяк, то она девица, бесспорно, милая, скромная, неизбалованная, а
старший брат ее, Тан, как всем известно, служит в гвардии Бессмертного
Владыки, более того - в егерях, на хорошем счету у самых верхов, и -
даром что из семьи торгаша - не так давно произведен в полковники, а,
ходят слухи, не в столь отдаленном времени, вполне возможно, выйдет и в
генералы.
они и помыслить не могли о том, чтобы отказать в родстве полковнику
имперских егерей...
вопреки всем и вся, но это случилось гораздо позже, когда стала
очевидной тупость титулованных паркетных вояк, и только корневое
упорство худородного офицерья позволило полосатым дивизиям приостановить
мятежников и кое-как закрепиться в предгорьях.
стольном Барал-Гуре; у генерала совсем не было времени на разговоры, да
в общем-то и не о чем было говорить...
бесконечных секунд, а потом генерал крепко хлопнул несбывшегося шурина
по плечу и прыгнул в обшарпанный армейский "джип". А Снайпер долго
глядел ему вслед, щуря предательски повлажневшие глаза, и рядом с ним у
обочины незримо стояли тихие незабвенные тени...
Ласточку, что так и не вошла хозяйкой в родовой дом Снайпера...
нравился шум больших городов. Он любил с детства, с первых осознанных
дней, идти сквозь легкий утренний туман, утопая босыми ногами в мягком
лессе долины, вдыхая свежий, немного горчащий воздух наследственных
владений, и здороваться с приветливыми арендаторами, спозаранку
спешащими заняться своим почтенным трудом.
столице и гвардейских казармах, но отец однажды позвал его и сказал: "У
нас очень много долгов, и даже приданое девицы Татао мало что изменит.
Ты умнее своих братьев. Я решил: в Пао-Тун поедешь ты. Учиться. Семье
нужен свой адвокат..."
Он еще не был Снайпером в те дни, он был спокойным послушным юношей, и у
него было имя, гордое, славное имя...
учился, по праву получая Именную Ее Величества Государыни-Матери
стипендию, но обязательно приезжал на каникулы и улыбался батракам,
радостно кланявшимся любимому меньшому господину, и раздавал нехитрые
городские гостинцы, которым они радовались, как дети...
долинные поселки, и улыбки батраков обернулись звериным оскалом, а
трижды проклятые слюнтяи Бессмертного Владыки, забыв о чести и присяге,
бежали от смердов, бросив на лютую погибель тех, за кем незримо стояли
поколения предков, облаченных в оранжевые накидки.
проявил человечность, попытавшись защитить хозяев от бешеного зверья,