Чтение 4–й страницы книги ~Очень далекий Тартесс~

пройдешь Столбы без помехи. Но если не отдашь ремешка Эзулу или покажешь
другому, то берегись, грек!

- Сделаю, как велишь, господин.

Уже в дверях Надрубал обернулся вполоборота, добавил голосом, идущим из
утробы:

- Не помышляй о сухопутной дороге на Майнаку - она Для тебя закрыта.

Воины пировали на палубе: прямо из амфор лили себе в глотки вино,
орали, гоготали. При появлении Надрубала унялись, повскакали, вытирая
ладонями губы. Неспешно перелез Надрубал, показав жирные икры, через борт
на свой корабль. Воины поспешили за ним. Последним покинул греческую
палубу военачальник; прощальный его взгляд обжег Горгия лютой ненавистью.

Колдуны проклятые, беспокойно подумал Горгий, в мыслях читают... Это
почему же закрыта для меня сухая дорога?

Но раздумывать было некогда. Скорей бы убраться с глаз долой. Парус
принял ветер, гребцы навалились - птицей полетел корабль прочь от опасного
соседства. Диомед дернул Горгия за полу:

- Чем ты отвадил карфагенянина, хозяин?

Горгий не ответил: подсчитывал пустые и разбитые амфоры, прикидывал в
быстром уме убытки. Подумал с веселой злостью: хоть и хитер ты. Надрубал,
а дурак, не разгадал, что за песочек везем мы в Тартесс. С виду и верно
простой песок для балласта, а на самом деле - нет ему цены, наждаку с
острова Наксос. Нигде в мире такого не сыщешь. Без наждака разве обточишь
металл? Резать ли - под пилу подсыпать, сверлить - под сверло. Вот тебе и
дрянной товар, карфагенская собака! Да на этот товар тартесские мастера
накинутся как мухи на мед.

С кормы донесся хриплый хохот: Диомед непристойными телодвижениями
посылал удаляющемуся карфагенскому кораблю прощальный привет.

Сгущались на востоке сумерки. А закатная сторона неба была словно
кровью залита. Там, впереди, сближались берега. Наплывала справа огромная
каменная гора - черная на алом небе.

Ветром подхватило корабль, понесло из Моря в реку Океан, мимо
Геракловых Столбов, поддерживающих небо.

- Знаете, я сейчас подумал: будь всемогущие боги умнее,

они бы сделали все проливы пошире. Ужасно неприятно, когда

в узком месте подкарауливает тебя субъект вроде вашего

Падрубала.

- Да, конечно. В те времена еще не было конвенции о

проливах.

- В наше время конвенция есть, но с проливами тем не

менее далеко не все благополучно. Не в конвенции дело.

- А в чем же, читатель?

- Узость мест полезно компенсировать широтой взглядов.

- Чего захотели! Широты взглядов и в нашем просвещенном

XX веке не хватает.

- Вот я и говорю. Подумать только, из каких глубин

истории простирается в наше время старинная межплеменная

вражда. Ты не моего роду-племени, поэтому я тебя ненавижу

и хочу расшибить тебе голову... Ладно, посмотрим, что

ожидает вашего Горгия в Тартессе. Боюсь, что ничего

хорошего.

3. ПО ТОРГОВЫМ ДЕЛАМ

Долго плыли вдоль скучного песчаного берега. И вот за крутым поворотом
открылся вдали, в знойном мареве полудня город Тартесс. Над городом низко
стелилось рыжеватое облако - оно будто нанизано было на корабельные мачты.

Горгий повидал на своем веку портовых городов. Кишела кораблями глубоко
врезанная в берег бухта Фокеи. Немало их приплывало в Милет и Пилос. Но
такого леса мачт, какой открылся сейчас его жадному взгляду, Горгий еще не
видывал.

Бухты Тартесс не имел - берег острова, на котором он стоял, был низким
и ровным. Зато далеко в море вытянул он каменные и деревянные причалы. В
западной части города у самой воды стояли крепостные стены с зубчатыми
башнями. За стенами высилось огромное изжелта-серое строение, увенчанное
тремя гребнями.

- Дворец царя Аргантония, - сказал кормчий, проследив взгляд Горгия.

Правее дворца поднималось над стеной еще одно крупное здание - по виду
храм. По бокам тонкие башенки, словно пальцы, воткнутые в небо, в середине
массивный купол, смотреть на него - глазам больно.

- Чистое серебро, - сказал кормчий.

Горгий поцокал языком - детская привычка, над которой немало потешались
фокейцы. Начал было прикидывать, сколько талантов серебра пошло на такую
кровлю, да сбился со счету.

Еще правее крепостная стена уходила в глубь острова, и дальше начинался
обычный с виду город: разбросанные домики с плоскими крышами, купы
деревьев, склады, верфи.

Впереди покачивалось несколько гребных судов. На одном весла пришли в
движение, разворачивая судно поперек дороги, на помосте появились люди с
копьями, секирами.

Горгий знал порядки - велел спустить парус. Гребное судно подошло
вплотную. Товар морские стражники только окинули скучающим взглядом, зато
людей осмотрели придирчиво: заставляли разевать рты, заглядывали под
мышки. Диомед и ногу поднял для добросовестности. Хмурый стражник
усмехнулся.

Обошлось: заразных не оказалось.

Кормчий старательно повел корабль по обозначенному вешками пути к
главному причалу, как велела стража.

Не успели завести канаты, а уж на причале собралась толпа - все больше
курчавые, бронзоволицые, полуголые. Кричали что-то на своем языке,
размахивали руками. Густо запахло рыбой и чесноком. В толпу вклинились
люди в желтом, древками копий расчищая дорогу, и в проходе появился
невиданно разряженный человек. Было на нем много слоев разноцветного
полотна, в квадратном вырезе на шее - богатые ожерелья, на руках до локтей
- серебряные змеи с цветными каменьями вместо глаз. Куда ни глянь - чистое
серебро: на нагрудных пряжках и ремнях сандалий, на полотняной шапочке.
Черная борода и усы завиты колечками. В одной руке щеголь держал
игрушечную амфору, часто подносил ее к носу - видно, вдыхал благовоние.
Другой рукой вел на цепочке пушистого ливийского зверька - кошку в
серебряном ошейнике.

"Вырядился, как гетера, ожидающая знатного гостя", - неодобрительно
подумал Горгий. Легко им тут, видно, серебро достается...

Он поспешно сошел на причал, остерегаясь поскользнуться на рыбьей
чешуе. Поклонился, приложил руку к сердцу.

Завитой заулыбался, сказал по-гречески, излишне твердо выговаривая "т"
и "р":

- Приветствую фокейский корабль в великом Тартессе.

- Приветствую и тебя, господин, - ответил Горгий.

- Можешь называть меня просто... как это по-вашему... Блестящий... Нет,
блистательный. Давно не видели мы фокейских парусов в Стране Великого
Неизменяемого Установления.

Речь завитого текла церемонно и гладко, но при этом смотрел он больше
не на Горгия, а на кошку, которая принюхивалась к рыбьим обглодкам - их
валялось много на досках причала.

- Дорога стала опасной, блистательный, - объяснил Горгий. - В море
появилось много разбойников. Гнались они за мной возле Ихнуссы...

- Оставим Ихнуссу. - Завитой остро взглянул на Горгия. - Как ты прошел
Столбы?

- Боги помогли мне. - Из осторожности Горгий решил не вдаваться в
подробности.

- Боги всемогущи, - охотно согласился завитой, - но, как известно, в
Столбах стоят карфагенские дозоры.

- Спасибо майнакскому архонту, надоумил меня пройти Столбы безлунной
ночью.

Завитой в раздумье понюхал благовоние. Тут он увидел, что кошка, задрав
морду, чешет задней ногой под ухом. Гневно посмотрел на толпу: не оттуда
ли блоха? Стражники в желтом закричали, надвинулись, размахивая копьями,
на толпу, потеснили ее; несколько человек свалилось с причала в мутную
воду.

Завитой еще немного порасспросил Горгия: какой товар привез, что желает
получить в обмен. Посоветовал навестить торговые дома двух-трех именитых
тартесских купцов. Во время его речи кошка подошла к Горгию потереться.
Тошнехонько стало Горгию, но стерпел, не пнул зверька ногой.

После ухода блистательного снова прихлынула к сходне толпа. В быстром
тартесском говоре почудились Горгию знакомые слова. Кормчий немного
понимал по-тартесски. Объяснил, что эти люди - кха! - хоть сейчас готовы
начать разгрузку, и не грех было бы угостить их вином. Осмотрительный
Горгий решил с разгрузкой не торопиться. Угощать тоже не пожелал: и без
того немалый убыток понес в Столбах от непрошеных гостей.

Сразу за верфями и складами раскинулась многолюдная базарная площадь.
Горгий, сопровождаемый Диомедом, неторопливо шел меж торговых рядов, зорко
поглядывал, кто что продает. Приценивался к маслу и вину, пробовал на
вкус. Щупал полотна и шерстяные ткани, про себя отметил: шерсть хороша и
цветом и выделкой Рыбные ряды, что спускались к берегу, где сбились у
грязного причала рыбачьи лодки, Горгий прошел бегом. За долгие месяцы