разумеющемся. - Хошь, еще твою спину приукрашу?
полузаживший шрам, прочертивший торс его собеседника. - Где это тебя так,
а, раб?
позволено сражаться ни с чем, кроме каменных блоков, каковые блоки и будут
ему, рабу Ториану, несомненно, более подходящими соперниками.
полностью передать решение вопросов с форканцами в компетентные руки
капрала Фотия и нимало не сомневается в том, что кровавые разрушители
Дом-Уилта, разорители Форбина и насильники-осквернители Полрейна остановят
свое стремительное наступление, откажутся от своих разрушительных планов и
в ужасе обратятся в бегство тотчас же, как уразумеют, с каким противником
им предстоит иметь дело. Рассудительным и, можно сказать, вежливым тоном
он добавил также, что будет счастлив встретиться с уважаемым капралом в
поединке один на один на любых достойных условиях, известных человеку или
богу, и что ради такой возможности он готов даже дерьмо собачье выбирать
из сточных канав. И еще, продолжал он, ему невдомек, с чего это капрал так
обильно потеет в прохладный вечерний час, да еще и на обдуваемом ветрами
холме.
наблюдение Ториана лишено справедливости, ибо ему, капралу Фотию,
приходится тащить за собой непослушного пони, да еще в густой толпе,
будучи при этом в тяжеленных доспехах из бронзы и толстой бычьей кожи, в
то время как на рабе нет ничего, кроме бронзового ошейника и маленькой
повязки, которую можно вообще не принимать в расчет. Однако он не возразил
- ибо кому из нас не приходилось порой умолкать, не в силах найти
достойного ответа, и находить его значительно позже, когда спор давно
окончен, а возможность упущена безвозвратно?
построению фраз и вовсе избежал внимания капрала, который решил отстать от
Ториана и поглумиться надо мной. Что до меня, я вполне мог понять его
очевидное огорчение: разве можно получить истинное удовлетворение от
бичевания закованного в цепи пленника? К тому же царившая на пандусе
толчея не давала руке простора, необходимого для получения мало-мальски
ощутимого результата.
одной стороны дороги - какой именно, решается постановлением городских
властей. Однако на пандусе Больших Ворот Занадона Непобедимого, согласно
местным законам, всем входящим предлагалось идти посередине, в то время
как выходящим - спускаться по краям. Не знаю, что послужило причиной
такого решения, зато я воочию убедился в том, что результатом его является
полное смятение в тех случаях, когда движение по пандусу достигает своего
предела - а именно это и имело место в тот вечер. Стоит добавить, что
парапет пандуса невысок, а высота, с которой предстоит падать любому, кто
с него сорвется, - значительна.
тем безумцем, что сам явился к его дяде Публиану и, можно сказать, сам
напросился, чтобы его забрали в рабство. В отличие от остальных я не
казался ни изможденным, ни забитым. Да что там! То, что я сумасшедший, он
мог понять уже по моей улыбке.
рассказываете мне. Честный обмен, никакого подвоха.
нам навстречу верблюжьего каравана. Фотиев пони отреагировал на него так,
как все пони обыкновенно реагируют на верблюдов. Впрочем, капрал унял
неразумное животное, врезав ему по загривку мощным кулаком. Пони
пошатнулся, но не упал. Вслед за этим капрал приготовился слушать, и я
наконец мог начинать.
севере. Мой отец был резчиком по кости, а мать - профессиональным борцом.
Так вам рассказывать историю про Вечнотуманный или про Пряные Земли?
рассказы про озорного бога Наска.
юности, питающий особое пристрастие к девственницам. Множество преданий
утверждает, что он знал в этом толк, чего в общем-то вполне можно ожидать
от столь полного юных сил божества. Так вот, среди жителей Вейлмена
бытует, например, предание о том, как Небо, Отец Богов, застал как-то
Наска в водах реки Натипи в обществе смертных дев. Будучи несказанно
огорчен недостойным поведением непутевого сына, Небо приказал ему
совершить тяжкий труд за каждую девственницу, которую тот столь
бесцеремонно лишил чести, дабы плоды этих трудов вечно напоминали смертным
о его грехе.
точности то, что вы, капрал, делали бы, оказавшись в обществе столь
прелестных созданий в уединенном местечке. Так вот, работа, которую
пришлось выполнять Наску, состояла в сооружении монументов столь
величественных, что ни один смертный не смог бы повторить такого.
вопрос ваш затрагивает самую суть тайны! Ведь зная, сколько монументов
оставил на земле бог, мы узнаем и сколько дев он использовал без зазрения
совести. Общее же число различные рассказчики оценивают по-разному.
Впрочем, все сходятся на том, что гранитный пандус Занадона, поднимающийся
на столь головокружительную высоту, должен заслуженно расцениваться как
первое из всех удивительных творений бога. Надеюсь, вы не будете с этим
спорить?
явственном мысленном усилии. Однако прежде, чем он успел ответить,
процессия остановилась, уперевшись в пробку у самых городских ворот.
Злобно бормоча что-то, он протиснулся вперед посмотреть, из-за чего
возникла заминка.
давившую мне на плечи цепь на землю. Лишь после этого, разминая затекшие
плечи и потирая царапины, смог я по достоинству оценить чудеса,
открывшиеся моему взору.
Непобедимого.
человеческого роста - и сколочены из могучих дубов Гилийского леса,
окованных бронзой. Лебедки, открывающие и закрывающие ворота, приводят в
движение упряжки сильных волов, отчего процесс этот занимает довольно
много времени. Но так долог подъем с равнины и так высоки сторожевые
башни, что ни один захватчик не в силах поспеть к воротам так быстро,
чтобы помешать им затвориться.
Насколько хватало глаз, тянулись они в обе стороны от ворот, словно
продолжение отвесных склонов. По-моему, за свою жизнь я повидал больше
городских стен, чем многие другие, но нет таких, чтобы могли сравниться с
окружающими Занадон. Зачем городским властям вздумалось наращивать стены
еще выше - на этот вопрос не нашел бы ответа и бог.
мнению, что еще большим чудом можно считать две фигуры, стоящие по
сторонам от ворот. Я никогда не видел их в своих снах. Высеченные из того
же тепло-бурого камня, что и стены, статуи казались живыми. Глаза из
слоновой кости и черного янтаря усилиями древних мастеров смотрели так
пристально и пронзительно, что ни один из входящих в город не мог избежать
их устрашающего взгляда. Они следили за каждым путником с того самого
мгновения, как он ставил ногу на основание пандуса. Ни один смертный не
мог попасть в Занадон, не замеченный его богами.
любовники, родители и хранители Занадона, дети-близнецы Отца-Неба и
Матери-Земли.
раза превышают человеческий рост. Сосцы ее - огромные драгоценные рубины,
волосы на голове ее убраны алмазами, низ живота - сапфирами. Балор
Корнев Павел
Круз Андрей
Маккарти Кормак
Афанасьев Роман
Березин Федор
Прозоров Александр