Чтение 4–й страницы книги ~Флаг родины~

не обратил на них внимания.

Между тем капитан Спаде, не возбуждая ни в ком подозрений, тщательно
обозревал окрестности и нижнюю часть парка Хелтфул-Хауса, где был
расположен флигель N_17. Поднимаясь по аллее, он заметил верхушки мачт,
видневшиеся над оградой. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы узнать
мачты "Эббы" и убедиться, что с этой стороны наружная стена огибала правый
берег реки Ньюс.

Тем временем граф д'Артигас внимательно разглядывал французского
изобретателя. Здоровье этого человека, еще полного сил, по-видимому,
нисколько не пострадало от заключения, длящегося уже полтора года. Но его
странная поза, бессмысленные жесты, блуждающий взгляд, безразличие ко
всему окружающему слишком явно указывали на полное расстройство умственных
способностей.

Присев на скамью, Тома Рок кончиком трости нарисовал на песке аллеи
чертеж крепости. Затем, встав на колени, насыпал по краям кучки песку,
очевидно, изображавшие бастионы. После этого, сорвав несколько листьев с
ближайшего деревца, он воткнул их по очереди в каждую кучку наподобие
крошечных флажков; все это он проделал с самым серьезным видом, не обращая
ни малейшего внимания на присутствующих.

Рок играл в детскую игру, но с серьезностью и важностью, не
свойственной ребенку.

- Неужели он совсем сошел с ума? - спросил граф д'Артигас, в тоне
которого, несмотря на обычную невозмутимость, послышалось разочарование.

- Я предупреждал вас, граф, что от него ничего нельзя добиться, -
ответил директор.

- Нельзя ли сделать так, чтобы он обратил на нас внимание?

- Это довольно трудно, - возразил директор, обернувшись к смотрителю. -
Попробуйте заговорить с ним, Гэйдон, может быть, на ваш голос он
откликнется?

- Мне он ответит, господин директор, будьте покойны, - сказал Гэйдон.

Затем, тронув за плечо своего подопечного, он ласково позвал:

- Тома Рок!

Помешанный поднял голову и взглянул на смотрителя; ясно было, что из
всех присутствующих он видел только его, хотя граф д'Артигас, директор и
подошедший капитан Спаде стояли тут же, рядом.

- Тома Рок! - повторил Гэйдон по-английски. - Вот два иностранца,
которые хотели вас повидать... Они интересуются вашим здоровьем... вашими
работами...

Последние слова как будто заставили изобретателя выйти из состояния
вялого безразличия.

- Моими работами?.. - переспросил он на английском языке, который знал,
как родной.

Схватив камешек и зажав между большим и указательным пальцами, он
швырнул его, как мальчишка, в одну из кучек песку и сбил ее. У него
вырвался радостный крик.

- Разрушен!.. Бастион разрушен!.. Мое взрывчатое вещество с одного
выстрела уничтожило все!

Тома Рок выпрямился, его глаза сверкали торжеством.

- Вы видите, - заметил директор, обращаясь к графу, - его никогда не
покидает мысль об изобретении...

- И она умрет вместе с ним, - добавил смотритель.

- Вы не могли бы, Гэйдон, навести его на разговор о фульгураторе?

- Если прикажете, господин директор... я попытаюсь...

- Попробуйте, я думаю, что это заинтересует графа д'Артигаса...

- Разумеется, - подтвердил граф, сохраняя холодное непроницаемое
выражение лица и ничем не выдавая волновавших его чувств.

- Должен вас предупредить, что это может вызвать новый припадок, -
возразил смотритель.

- Вы оборвете разговор, как только сочтете нужным. Скажите Року, что
иностранный гость желает побеседовать о покупке фульгуратора.

- А вы не опасаетесь, что он выдаст свой секрет?.. - вмешался граф
д'Артигас.

Он спросил это с такой живостью, что Гэйдон недоверчиво взглянул на
него, что как будто нимало не обеспокоило загадочного незнакомца.

- Этого нечего бояться, - ответил смотритель. - У Тома Рока не вырвать
его тайны никакими обещаниями! Пока он не получит из рук в руки требуемые
миллионы...

- У меня их нет при себе, - спокойно возразил граф д'Артигас.

Гэйдон подошел к больному и снова, как в первый раз, тронул его за
плечо.

- Тома Рок, - сказал он, - эти иностранцы хотели бы купить ваше
изобретение.

Рок выпрямился.

- Мое открытие?.. - вскричал он. - Мое взрывчатое вещество... мой
воспламенитель?

Его нарастающее возбуждение, как и предупреждал Гэйдон, угрожало
неминуемым припадком, к которому обычно приводили подобные разговоры.

- Сколько вы за него дадите... сколько? - спросил Рок.

Можно было обещать ему наугад любую сумму, как бы огромна она ни была.

- Сколько... сколько? - настаивал больной.

- Десять миллионов долларов, - отвечал Гэйдон.

- Десять миллионов? - воскликнул Рок. - Только десять миллионов... за
фульгуратор, мощность которого в десять миллионов раз превосходит все
известные до сих пор снаряды... Десять миллионов... за самодвижущийся
снаряд, который при взрыве может разрушить все вокруг на площади в десять
тысяч квадратных метров!.. Десять миллионов... за единственный в мире
воспламенитель, способный вызвать взрыв невиданной силы!.. Да всех
сокровищ земного шара не хватило бы, чтобы оплатить секрет моего снаряда!
Скорее я сам откушу себе язык, чем продам фульгуратор за такую цену!..
Десять миллионов, когда он стоит миллиард... миллиард... миллиард!..

Ясно было, что Тома Рок терял всякое представление о реальности, когда
с ним начинали вести переговоры. И если бы Гэйдон предложил ему даже
десять миллиардов, безумец все равно потребовал бы больше.

Граф д'Артигас и капитан Спаде с самого начала припадка внимательно
наблюдали за больным; граф стоял, нахмурив лоб, по-прежнему невозмутимый,
капитан покачивал головой, как бы говоря: право, этот бедняга уже ни на
что не годен!

Тома Рок вдруг сорвался с места и начал бегать по саду, крича
сдавленным от гнева голосом:

- Миллиарды!.. Миллиарды!

- Я вас предупреждал! - сказал Гэйдон, с упреком обращаясь к директору.

Затем он пустился в погоню за сумасшедшим, догнал его, схватил за руку
и, не встретив никакого сопротивления, увел во флигель и тотчас запер за
собой дверь.

Граф д'Артигас задержался у флигеля, беседуя с директором, между тем
как капитан Спаде в последний раз обходил сад вдоль наружной ограды.

- Вот видите, граф, я не преувеличивал, - заметил директор. - Нет
сомнений, что болезнь Тома Рока с каждым днем прогрессирует. По-моему, его
безумие уже неизлечимо. Пусть даже ему дадут деньги, которые он требует,
все равно из него ничего не вытянешь...

- Возможно, - согласился граф д'Артигас, - однако, хотя его денежные
претензии и доходят до абсурда, ведь он действительно изобрел снаряд,
мощность которого, кажется, безгранична.

- Таково мнение специалистов, граф, но его открытие вскоре погибнет
вместе с ним, ибо припадки становятся все тяжелее и повторяются все чаще.
Скоро в его душе заглохнет и последнее еще живое чувство - жажда
обогащения.

- Зато останется, быть может, жажда мести! - пробормотал про себя граф
д'Артигас в ту минуту, когда капитан Спаде догнал его у ворот.

3. ДВОЙНОЕ ПОХИЩЕНИЕ

Полчаса спустя, граф д'Артигас и капитан Спаде шли по обсаженной
вековыми буками дороге, которая тянулась вдоль ограды Хелтфул-Хауса над
правым берегом реки Ньюс. Они сердечно распростились с директором,
заявившим, что он был весьма польщен их визитом, и поблагодарили его за
любезный прием. Сотня долларов, оставленная на прощанье в пользу служащих
лечебницы, свидетельствовала о великодушии графа д'Артигаса. Если
благородство измеряется щедростью, то этот чужеземец был благороднейший
человек, - кто мог в этом сомневаться?

Выйдя за железные ворота Хелтфул-Хауса и очутившись на склоне холма,
граф д'Артигас и капитан Спаде обогнули ограду парка, такую высокую, что
перелезть через нее нечего было и пытаться. Граф погрузился в раздумье, а
его спутник, привыкший ожидать, пока хозяин не обратится к нему первый,
хранил молчание.

Граф д'Артигас, остановившись посреди дороги, смерил взглядом высокую
стену, за которой виднелся флигель N_17.

- Ты успел за это время обследовать местность? - спросил он.

- Конечно, успел, ваше сиятельство, - отвечал капитан Спаде, делая
ударение на титуле.

- Ничего не упустил?

- Ничего из того, что нам нужно. До флигеля легко добраться, ведь он
стоит недалеко от ограды, и если вы настаиваете на своем плане...

- Настаиваю, Спаде...

- Несмотря на психическое расстройство Тома Рока?..

- Несмотря ни на что, и если нам удастся его похитить...

- Это уж мое дело. Ручаюсь, что, как только стемнеет, я проникну за
ограду парка Хелтфул-Хауса, а затем в сад павильона номер семнадцать, и