Чтение 4–й страницы книги ~Пылающий остров~

положил рядом. - Ваша гипотеза о трансурановых радиоактивных элементах
вызвала всеобщий интерес. У вас немало последователей. Некоторые из
них, осмелюсь огорчить вас, готовы оспаривать ваш приоритет...

- Ну и черт с ним, с приоритетом! Была бы лишь науке польза.

- Какой вы русский человек, право, Михаил Иванович! - улыбаясь,
сказал Кленов.

Баков усмехнулся и поставил на стол бутылки, хлеб и еще какую-то
снедь.

- Наиболее сенсационным событием 1913 года надо считать открытие
голландским физиком Камерлингом Оннесом явления сверхпроводимости...

- Как, как? - остановился с откупоренной бутылкой в руке Баков.

- Если электрический проводник - скажем, свинец - заморозить в
жидком гелии до температуры, близкой к абсолютному нулю, то всякое
электрическое сопротивление мгновенно исчезает.

Баков тяжело опустился на скамью, налил дрожащей рукой спирта в
стакан и одним духом выпил его.

- Повторите! - потребовал он.

Кленов обстоятельно рассказал о сверхпроводимости.

- Ходя, пей! - приказал Баков проводнику. - Если бы твоя башка
понимала, что он тут говорит, ты бы колесом прошелся по избе.

- Моя мало-мало ничего не понимай, - закивал головой проводник и
подобострастно принял из рук Бакова стакан.

- Явление сверхпроводимости очень мало изучено, Михаил Иванович.
Едва увеличивается магнитное поле, как сверхпроводимость мгновенно
исчезает...

Двое ученых оживленно беседовали о физике, а проводник-кореец,
очевидно захмелев, сидел, привалившись к стене, и похрапывал.

- Черт возьми! - вскочил с лавки Баков. - Если вы думаете, что
ваш профессор только тянул здесь бечеву, то вы заблуждаетесь, господин
Кленов. Не угодно ли взглянуть? - И он положил перед Кленовым
выцветшую любительскую фотографию.

- Что такое? - внимательно разглядывая снимок, спросил Кленов.

- Я думал, что был единственным исследователем района падения
Тунгусского метеорита, о чем и писал вам, голубчик. Однако я ошибся.
Вот такое существо я встретил в запретном месте, куда не покажется ни
один тунгус... Вблизи вот от этого мертвого, стоячего леса. - И он
положил на стол еще несколько фотографий поваленной тайги.

- Кто же это такой? - спросил Кленов, рассматривая первый снимок.

- Не такой, а такая. Всмотритесь.

Кленов видел на фотографии утесы, белую пену горной речушки,
черные камни, у которых вздымались буруны, и остроносую лодчонку-шитик
с высокими бортами. В лодке стояла, управляя веслом, женщина с
развевающимися волосами. На ней была лишь набедренная повязка.

- Это что? Негатив? Почему она черная? - поинтересовался Кленов.

- Это позитив, милейший! Она чернокожая.

- Ничего не понимаю, - признался Кленов. - Откуда здесь, в тайге,
чернокожие? К тому же она, как мне кажется... очень рослая.

- Боюсь, что я не достал бы ей до плеча. А волосы у нее огненные,
рыжие, как моя борода...

- Простите, но какое отношение это имеет к физике?

- Быть может, не меньшее, чем остальные фотографии... Но об этом
потом. Итак, бежать? Бежать в Америку, к Холмстеду? Исследовать
сверхпроводимость или искать трансурановые элементы, черт возьми!

Баков встал и прошелся по горнице. Он взъерошил бороду, потом
потер руки.

- Бежать! - убеждающим тоном повторил Кленов. - И как можно
быстрее. Кэд проведет вас через границу...

- Быстрее? Не могу, голубчик. Мы с вами должны прежде повидать
эту чернокожую... Уверяю, она имеет отношение к физике.

Кленов стал нервно теребить бородку. Его водянисто-голубые глаза
выразили неподдельное отчаяние.

- Что мне с вами делать?

- Готовиться в поход! Мы выедем немедленно. Кэд останется здесь,
а я достану тунгуса Лючеткана с верховыми оленями.

- Вы с ума сошли, профессор! Мы не имеем права терять времени.

- Вы только послушайте, милейший, - наклонился к Кленову
профессор Баков. - Я навел о ней справки. Она шаманит в роде
Хурхангырь.

Несмотря на протесты Кленова, Баков тотчас же отправился в
тунгусское стойбище.

Вернулся он к вечеру в сопровождении безбородого старика с узкими
щелками вместо глаз. Они привели с собой трех верховых оленей.

Лючеткан, потирая голый подбородок, по просьбе Бакова рассказывал
удрученному Кленову про шаманшу:

- Шаманша - непонятный человек. Порченый.

Баков пояснил, что тунгусы порчеными называют душевнобольных.

- Пришла из тайги после огненного урагана, - продолжал старик. -
Едва живой была, обгорела вся. Говорить не могла. Много кричала.
Ничего не понимала. И все к тому месту ходила, где бог Огды людей
жег...

- Помните, Иван Алексеевич, я писал вам? - прервал Баков.

- Живой приходила. Видно, знакомый ей бог был. Значит, шаманша.
Потом увидели: одними глазами лечить умеет. Люди рода Хурхангырь
прогнали старого шамана. Ее шаманшей сделали. Другой год ни с кем не
говорила. Непонятный человек. Черный человек. Не наш человек, но
шаман... шаман!

- Я в отчаянии, Михаил Иванович! - пробовал протестовать Кленов.
- Я привез вам приглашение самого Холмстеда, а вы увлекаетесь поисками
какой-то дикарки.

Однако Баков настоял на своем. Утром двое ученых в сопровождении
Лючеткана выехали верхом в стойбище Хурхангырь.

Всю дорогу Баков фантазировал, ставя Кленова в тупик своими
неожиданными гипотезами.

- Чернокожая, чернокожая! - говорил он, задевая носками сапог за
землю. При его росте казалось, что он не едет верхом на олене, а
держит между колен это маленькое животное. - Вы думаете, что тунгусы,
или эвенки, как они сами себя называют, милейшие и добрейшие в мире
люди, - и есть коренные жители Сибири?

- Понятия не имею.

- Эвенки, почтенный мой Иван Алексеевич, принадлежат к желтой
расе и родственны маньчжурам, соседям вашего Ким Ид Сима. Когда-то они
были народом воинственных завоевателей, вторгшихся в Среднюю Азию.
Однако они были вытеснены оттуда якутами.

- Тунгусы, якуты в Средней Азии? Не легенды ли это?

- Ничуть, дорогой мой коллега. Изучайте, кроме физики, и другие
науки. Эвенки были вытеснены из Средней Азии якутами и отступили на
север, укрылись в непроходимых сибирских лесах. Правда, и якутам
пришлось уступить завоеванную ими цветущую страну более сильным
завоевателям - монголам - и тоже уйти в сибирские леса и тундры, где
они стали соседями эвенков.

- Кто же в таком случае коренные жители Сибири? Может быть,
американские индейцы?

- Отчасти верно. Действительно, люди сибирских племен вышли из
Сибири "тропою смелых" через Чукотку, Берингов пролив и Аляску и
заселили Американский континент. Но не о них будет речь... Не угодно
ли закурить? - протянул Баков Кленову портсигар.

- Спасибо, Михаил Иванович. Я ведь не курю.

- Я сам отпилил заготовку для этого портсигара от кости коренного
обитателя Сибири.

Кленов испуганно посмотрел на Бакова, а тот расхохотался:

- Это был бивень слона.

- Может быть, мамонта? - робко поправил Кленов.

- Нет. Бивень был прямой, а не загнутый. Его принес мне Егор
Косых. Он исколесил таежные болота и гривы. И на 65o северной широты,
насколько я мог потом определить это по карте, и 104o восточной
долготы он открыл "кладбище слонов". Горные кряжи заборами отгородили
плоскогорье со всех сторон. Жаркое сибирское солнце растопило слой
вечной мерзлоты и оголило кости. Три недели Егор Егорыч не ел ничего,
кроме "пучек" - местного растения из семейства зонтичных, весьма
пригодного для дудочек и очень мало для гастрономических блюд. Он
оставил на кладбище слонов всю провизию, лишь бы принести мне, ученому
человеку, как он говорит, неведомую кость.

- Что же следует из всего этого, если даже, осмелюсь так
выразиться, поверить вашему неграмотному таежнику?

- Из этого следует, милейший, что в Сибири до последнего
ледникового периода был жаркий африканский климат. Здесь водились
тигры, слоны...

- Вы хотите сказать, что и люди, обитавшие здесь...

- Вот именно! И люди, обитавшие здесь, были совсем другие,
чернокожие. Не хотите ли еще раз взглянуть на фотографию?

Кленов замахал руками:

- Простите меня, профессор. Я ваш недавний студент. Но я лишь
экспериментатор. Я верю только опытам, а не гипотезам.

- Вам не нравится эта гипотеза о затерянном племени чернокожих
сибиряков? Хотите, я взволную вас другой?

Кленов, может быть, и не хотел, но Баков обращал на это очень
мало внимания.

- Что вы думаете, почтенный мой физик-экспериментатор, о единстве
форм жизни Вселенной?

- Откровенно признаюсь, профессор, ничего не думаю. Это так