каком-нибудь кафе или на той же ткацкой фабрике. Но и к праздношатающимся
причислить его было нельзя: он время от времени уходил куда-то по каким-то
своим делам и вовсе не казался подавленным или встревоженным, и не
жаловался на жизнь. Возможно, он просто смирился с постоянным присутствием
угрозы и нашел в себе силы не обращать на это внимания - или же очень
хорошо скрывал смятение, тревогу и томление, те чувства, что навсегда
поселились в душе Влада.
кивнул, приветствуя Альтера. Тот, не меняя позы, ответил легким поклоном.
- ответил Влад на вопрос Альтера.
тишину, и прищурился:
саду под яблоней и яблоко падает тебе на голову. Или похуже: с крыши
падает черепица, опять же тебе на голову. Разве у яблока или черепицы было
намерение проверить прочность твоей головы?
помолчал немного и добавил: - Но ведь возможно и другое: нечто старается
постоянно напоминать нам о том, что наши жизни зависят от него. Вода...
Белый Призрак... Это палки, которыми нас лупят, чтобы мы не особенно
веселились.
любопытством спросил Альтер.
что-то невидимое над нами... или там... - он махнул рукой в сторону
горизонта. - Или за небом. И вообще, ничего я не знаю, Альтер. И,
наверное, никто не знает. Во всяком случае, такой человек мне не известен.
скамью и сел, не сводя с собеседника какого-то странного взгляда.
собственно, мы провинились?
особенно не веселились, не задирали нос. Хотя я бы не сказал, что у нас
тут очень уж весело. Скорее, наоборот...
допытываться Альтер, поигрывая концами шнура своей накидки.
кого-нибудь. Не помню. А вот ты хорошо помнишь, что делал вчера, с кем
говорил, о чем?
Влада, словно не расслышав вопроса. - Любопытная идея...
никаких предположений?
- Влад постучал пяткой по гладкому булыжнику. - Не нравится ему, что мы
колодцы копаем, трубы проложили, постоянно в земле ковыряемся. Беспокоим,
одним словом. А вообще, Альтер, все это только слова, сотрясение воздуха.
Ничего мы не знаем, и не узнаем никогда, я так думаю. И потом, ты ведь сам
только что сказал:
к концу.
самого Белого Призрака. Может, кто-то и спрашивал - только где он теперь,
этот кто-то? Нет его, Альтер, и больше уже не будет никогда...
и дело нарушали теперь какие-то звуки. Влад не сразу сообразил, что это
шелестят листьями деревья в садах за стенами дворов и все чаще и
настойчивее бьются о берег волны. Тревожно и тоскливо было у него на душе
и он, прервав затянувшееся молчание, неожиданно для самого себя спросил:
начал рассматривать каменную кладку мостовой, потирая руками колени.
тошно. Так тошно, что вот прямо сейчас закрыл бы глаза - и головой вниз.
Туда. - Влад кивнул на обрыв за оградой. - Тут ведь глубоко, как ты
думаешь?
знаю точно. Но хочу тебя немного обрадовать, только не спрашивай, откуда
мне это известно: просто поверь, я не собираюсь тебя обманывать. Ты не
утонешь, Влад. Ты не сможешь утонуть. И если ты даже заберешься на крышу
своего дома или еще выше - на крышу Магистрата, и прыгнешь оттуда головой
вниз, на камни, - ты все равно останешься живым. Не совсем здоровым - да.
Но живым.
невозмутимым видом Альтера и, наконец, неуверенно спросил:
у меня такое желание. Но за слова свои ручаюсь, хотя проверять их не
советую: будет больно.
ему не было понятно. - Что ж, если так... может, это и к лучшему... Жить,
наверное, все-таки лучше, чем не жить, да? Если бы еще...
Белый Призрак, если бы не Вода, если бы не эта постоянная тоска, не это
томление - но оборвал себя на полуслове. Бесполезно жаловаться,
недостойное дело - рыдать на чужом плече... Каждый человек воспринимает
мир по-своему, и никто не сможет понять тебя, и ты не сможешь понять
другого. Это не зависит от воли и желания человека; непонимание себе
подобных заложено в человеческой природе. Протестуй, не протестуй - ничего
не изменишь...
чувствовал, что тот говорит правду. Скорее всего, Альтер помнил то, чего
не помнил он, Влад. Может быть, Альтер помнил и что-нибудь другое?
приплывает? Почему на нем никого нет?
послышались какие-то странные нотки. - И почему день всегда сменяется
ночью?
- Это совершенно разные вещи.
собеседника: