лакмусовой бумаги, предпринял сложнейший анализ конверта и почтовой
бумаги. За всем этим, понятно, наблюдала полиция, вмонтировавшая в стены
апартаментов Советчика винтики для подслушивания и болтики для
подглядывания, Поскольку химия оказалась бессильной, Советчик занялся
дешифровкой текста (расписав его предварительно в виде огромных таблиц) -
при помощи ЭВМ, логарифмической линейки и счетов. Не знал он, что вместе с
ним в это занятие углубились лучшие полицейские силы с Маршалом
Шифровальных Войск во главе. Чем дольше затягивались старания
специалистов, тем большая воцарялась в Главном Штабе тревога, ибо эксперты
не сомневались уже, что шифр, столь дерзко глумящийся над попытками его
разгадать, принадлежит к числу наиболее хитроумных из всех когда-либо
испробованных. Маршал сообщил об этом одному из придворных сановников,
который жестоко завидовал карьере Советчика. Оный вельможа, больше всего
на свете желавший посеять в душе монарха недоверие к новому фавориту,
сказал Мандрильону, что Советчик, закрывшись на ключ, ночи напролет
изучает подозрительное письмо. Но король только посмеялся над ним и
ответил, что прекрасно об этом знает, поскольку Советчик сам ему обо всем
рассказал. Сановный завистник, сконфузившись, замолчал и немедля поделился
новостью с Маршалом.
скрыл от монарха? Что за неслыханное коварство! И что за дьявольский шифр,
ежели можно болтать о нем с кем угодно!
по-прежнему не было, и тогда на помощь призвали крупнейшего специалиста по
загадочным текстам, создателя левосторонних, невидимых глазу шифров,
профессора Ксивоса. Тот, изучив инкриминируемое письмо и отчеты военных
спецов, предложил испытать метод проб и ошибок, а для расчетов взять
вычислительные машины астрономического формата.
восемнадцатью способами.
благополучно, но выгребная яма погасла", "Тетку паровоза на шницелях
прокатить", "Чепчик заклепан - обручение масла не состоится", "Тот, кто
есть, но нет кого, нынче сам казнит его". А также: "Из крыжовника, пыткам
подвергнутого, немало вытянуть можно". Последний вариант профессор Ксивос
признал ключом к шифру и после трехсот тысяч опытов установил: если
сложить все буквы письма, вычесть из итога солнечный параллакс и годовое
производство солнечных зонтиков, а из остатка извлечь корень третьей
степени, то получится слово "Апокалипсус". В адресной книге был найден
обыватель по имени Апокаляпсус. Ксивос счел, что ошибка внесена умышленно,
для отвода глаз, и Апокаляпсуса арестовали. Будучи подвергнут внушению
шестой степени, он показал, что состоит в сговоре с Трурлем, который
обещал в скором времени прислать ему ядовитые гвоздики и молоток, дабы
насмерть подковать государя. Располагая столь вескими доказательствами
измены, Маршал Шифровальных Войск доложил о них королю; Мандрильон, однако
ж, настолько еще доверял Советчику, что позволил тому говорить в свое
оправдание.
переставляя буквы; он сам, по его словам, обнаружил еще тысячу сто
вариантов, однако из этого ничего не следует, и письмо вообще не
шифрованное, поскольку осмысленный (или похожий на таковой) результат
можно получить, переставляя буквы абсолютно любого текста, а то, что
получается из перестановки, именуется анаграммой, и ведает этим теория
пермутаций, или комбинаторика. Трурль, восклицал Советчик, желает
оклеветать его и опорочить, создавая видимость шифра там, где шифра нет и
в помине; обыватель же Апокаляпсус не виновен ни сном ни духом, а то, что
он показал на следствии, втолковали ему Мастера Убеждения из Главного
Штаба Полиции, обладающие кое-какой сноровкой в задушевных беседах, а
также следственными машинами мощностью до нескольких тысяч трупсов. Выпады
против полиции король встретил холодно и потребовал дальнейших объяснений;
Советчик повел разговор о шифрах и кодах, сигналах и символах, об
анаграммах и пермутациях и общей теории информации, да все мудренее и
непонятнее, пока не вскипел король великим гневом и велел бросить его в
темницу. Вскоре пришла открытка от Трурля следующего содержания:
упорно, что все это происки Трурля; а на вопрос о голубых винтиках
отвечал, что таких нет и он о них ничего не знает. Но дабы исследовать все
досконально, надлежало его разобрать; Мандрильон дал на это согласие, и за
дело взялись кузнецы. Панцирь лопнул под ударами молотов, и королю
предъявили покрытые смазкой винтики, на коих действительно имелись голубые
пятнышки. И хотя в процессе добывания доказательств Советчик подвергся
полному разрушению, король успокоился, уверившись в своей правоте.
Король хотел было казнить его без разговоров, но, поразившись столь
беспримерной наглости, велел доставить конструктора пред свои очи.
придворные. - Я изготовил тебе Совершенного Советчика; ты же употребил
его, чтобы лишить меня обещанной платы, полагая, не без резона, что
могущество разума, предоставленного мною к твоим услугам, послужит
надежным щитом против всякой угрозы и пресечет любую попытку отмщения. Но
разумным я сделал Советчика, а не тебя самого, и в этом-то и был мой
расчет; ибо лишь тот, кто сам хоть немного разумен, способен слушаться
разумных советов. Премудрым, ученым, утонченным способом я не мог
сокрушить Советчика и потому избрал способ грубый до невозможности и до
смешного глупый. Письма не были зашифрованы; Советчик был верен тебе до
конца; о винтиках, погубивших его, он ничего не знал. Просто при монтаже я
случайно уронил их в жестянку с краской и случайно - но в самую пору - об
этом вспомнил. Так-то вот глупость и подозрительность превозмогли разум и
преданность, и ты сам подписал свой приговор. Теперь ты отдашь мне сто
мешков золота за работу и столько же - за время, которое я потерял, чтобы
взыскать плату. Иначе погибнешь ты и все твои царедворцы, ведь рядом с
тобой уже нет Советчика, что мог бы тебя защитить!
месте зарубить наглеца, но алебарды, со свистом рассекая воздух, прошли
сквозь конструктора, как если бы тот был бесплотным. Отпрянули пораженные
ужасом палачи, а Трурль, рассмеявшись, сказал:
дистанционно; на самом же деле я витаю высоко над планетой в небесной
ладье и буду швырять с нее смертоносные фугасы до тех пор, пока не получу
своего.
замок до основания; оробевшие придворные кинулись врассыпную, король же,
слабея от бешенства и унижения, велел выплатить Трурлю все его золото.
когда тот воротился домой, спросил, почему он прибегнул к столь грубому и
- как он сам говорил - глупому способу, если мог отправить письмо с
настоящим шифром?
шифра, нежели отсутствие такового, - ответил мудрый конструктор. - Всегда
проще признаться в каком-то поступке, чем доказать свою непричастность к
нему. Так и здесь: зашифрованное письмо никого бы не удивило, а отсутствие
шифра всех озадачило. Ведь перестановками любой текст и вправду легко
переделать в совершенно иной, называемый анаграммой, и таких анаграмм
может быть великое множество. Чтобы это понять, нужны объяснения -
правдивые, но запутанные, которых, я был уверен, ограниченный ум короля не
вместит. Некогда было сказано: чтобы перевернуть планету, достаточно вне
ее отыскать точку опоры; так и я, желая повергнуть разум, во всем
совершенный, нуждался в точке опоры - ею мне послужила глупость.
Гениалону и слушателям и скромно удалилась в угол пещеры.
научил? Или источник ее познаний находится вне тебя? И еще осмелюсь
заметить, что хотя история, нами услышанная, поучительна и мила, однако
кажется не вполне законченной, ибо мы ничего не узнали о дальнейшей судьбе
множественников и глупого их короля.
прежде чем прибыть сюда, я приставил ее к своей голове и оттуда она
почерпнула толику моих воспоминаний. Но сделала она это сама, поэтому я не
знаю, что именно из моей памяти она позаимствовала; значит, нельзя
сказать, что я намеренно чему-то ее научил, но нельзя и сказать, что
источник ее познаний находится вне меня. Что же до множественников, то и
впрямь в рассказе умалчивается об их дальнейшей судьбе, ибо рассказать
можно все, но не все - упорядочить. Если бы то, что происходит здесь в эту
минуту, было бы не реальностью, но лишь рассказом следующей ступени,
который включает в себя рассказ машины, то какой-нибудь слушатель мог бы
спросить, отчего ты и твои товарищи шаровидны - хотя шаровидность эта
ничему в рассказе не служит, а значит, вроде бы совершенно излишня...
король сказал с широкой улыбкой:
происхождение я могу объяснить. Давным-давно мы - то есть наши пращуры -
выглядели иначе, ибо возникли они по воле тряских существ, именуемых также
бледными, что построили их по образу своему и подобию; и были у них руки,
ноги, головы, а также корпус, все это связывавший воедино. Но,
освободившись от бледных творцов и желая даже в обличье своем уничтожить
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Куликов Роман
Махров Алексей