Чтение 4–й страницы книги ~Двигатели Бога~

Двери Храма широко распахнуты. Они заплыли в неф. Линии цветных огней
уводили в темноту. Генри всегда казалось, что свет ламп увеличивает
размеры помещений.

- Голубые, - произнес Карсон.

- Вижу. - Они поплыли в глубь Храма, ориентируясь по голубым огонькам.
От крыши Храма почти ничего не осталось. Серый свет, пробивавшийся с
поверхности, казался маслянистым и тусклым по сравнению с веселыми
огоньками маркерных ламп.

Генри чувствовал себя неважно. Плавание утомило его, но он неоднократно
заявлял, что пользоваться реактивными моторами в зоне раскопок слишком
опасно. Приходилось подчиняться собственным правилам.

Голубые огоньки резко повернули налево и нырнули в яму в полу.

По общему каналу связи он слышал голоса Линды, Арта Гиббса и еще
чьи-то. Они смеялись, подбадривали его и поздравляли друг друга с
находкой.

Он поплыл вниз через подводный лабиринт к туннелю. Карсон плыл следом и
все время советовал не торопиться. Генри наконец потерял всякое терпение и
попросил его помолчать. Он миновал последний поворот и увидел впереди
огни.

Все расступились, давая шефу дорогу. Трифон Павлевич - рослый русский с
огромной седой бородой - слегка поклонился. Карл Пикенс просиял, а Арт
Гиббс с гордым видом плавал рядом с Линдой.

Рыжеволосая Линда Томас это не девушка, а настоящая динамо-машина. Она
всегда знала, что делает, и в любой момент была готова поделиться всем,
что имеет, с коллегами. И они любили ее за это. Сейчас Линда стояла у
шахты и махала ему. Когда Генри подплыл к ней, она пожала ему руку, и их
поля тускло засветились.

- Ладно, - оживленно сказал он. - Давайте посмотрим, что мы нашли.

Кто-то вложил ему в руку лампу.

Он опустил ее вниз в темноту, увидел барельефы и начал спускаться в
отверстие. Помещение оказалось довольно большим. Стены покрыл резной
орнамент. На подвесных полках лежали какие-то предметы. Сразу трудно
определить, какие именно. Возможно, представители местного подводного
мира, попавшие сюда до того, как доступ в комнату был закрыт. А может,
предметы древней культуры.

Команда последовала за ним. Трифон предупредил всех, чтобы ничего не
трогали.

- Надо нанести все на карту, пока предметы не сдвинуты.

- Мы знаем, Триф.

Цветные блики играли на настенных рисунках. Он смог разобрать
изображения животных, но они были совсем не похожи на куракуанских зверей.
Скульптуры мыслящих существ на этой планете встречались очень редко, и то
лишь в храмах. Это наблюдение относилось ко всем эпохам. И было
свойственно всем куракуанским культурам. Видимо, существовал запрет на
запечатление своего образа в камне. Конечно же, существовали причины
подобных запретов, но они их еще не знали.

Пол покрывал полуметровый слой ила.

За этой комнатой виднелись другие. В наушниках звучали счастливые
голоса:

- Это стол.

- Это символы из серии Казумеля, правильно?

- Арт, посмотри-ка сюда.

- Наверно, там есть еще.

- Здесь. Вот здесь.

В комнате, расположенной с северной стороны, Линда высоко подняла вверх
лампу, освещая барельеф с изображением трех куракуанцев. Трифон осторожно
прикоснулся к лицу одной фигуры, провел пальцами по подбородку, по линии
губ. Куракуанцы были теплокровными, двуногими, покрытыми мехом существами.
В них есть что-то от рептилий. В общем, аллигаторы, но с лицами. Фигуры
были в одежде. Рядом стояло четвероногое животное.

- Генри. - Она поманила его.

Фигуры просто великолепны. Они излучали мощь и достоинство.

- Это боги? - спросил он.

- Кто же еще? - ответил Трифон.

- Не совсем, - поправила Линда. - Вот это Тельмон - создательница. -
Она указала на центральную фигуру. - Великая Мать. А это две ее ипостаси -
Разум и Чувство.

- Великая Мать? - казалось, Генри удивлен. На закате цивилизации
куракуанцы поклонялись богам-мужчинам.

- Матриархат у них не редкость, - ответила Линда.

Трифон делал фотоснимки, и Линда, позируя, встала рядом со статуей.

- Хотя бы для масштаба. Если нам когда-нибудь удастся более или менее
хорошо изучить Нижний Храм, - продолжила она, - бьюсь об заклад, мы
обнаружим, что там тоже был матриархат. Более того, вполне возможно, в той
эпохе мы тоже найдем Тельмон.

По персональному каналу Якоби зазвучал голос Карсона.

- Генри, здесь есть нечто, что тебе стоит посмотреть.

Карсон ждал его в самой большой комнате. Он стоял рядом с барельефом и
махал рукой. Генри подплыл поближе, и Карсон поднял лампу. Еще
куракуанские фигуры, каждая в отдельной рамке.

- Их двенадцать, - сказал он многозначительно. - Как христианских
апостолов.

- Мистическое число.

Генри медленно двинулся вдоль комнаты. Фигуры были изумительной работы.
От одних откололись куски, другие пострадали от времени. И все же это были
куракуанские боги во всем божественном величии. В руках боги держали вилы,
копья и свитки. И в самом конце шеренги стояло устрашающее существо с
лицом, наполовину прикрытым капюшоном.

- Смерть, - определила Линда.

"Всегда одно и то же, - подумал Генри. - Здесь, в Вавилоне и в
Нью-Йорке. Все изображают ее одинаково".

- А что это? Вы знаете?

Линда сияла.

- Это история Талла - освободителя. Здесь, - она показала на первую
картину, - Талл принимает чашу с вином от Тельмон. Это вино сделало его
простым смертным. А тут он идет за плугом.

Куракуанская мифология не была специальностью Генри, но Талла он знал.

- Христос, - сказал он. - Озирис. Прометей.

- Да. Вот он посещает оружейную мастерскую. - Она скользила вдоль
фризов, останавливаясь перед каждым. - И сцены битвы.

- Тут не все сходится, - сказал Карсон. - Миф возник позже этого
периода, ведь так?

- Мы не совсем в этом уверены, Фрэнк, - ответила Линда. - Или, может
быть, это место вовсе не такое древнее, как мы думаем. Но все это не так
важно по сравнению с тем, что здесь есть полный набор сцен.

- Замечательно, - сказал Генри. - Пусть их повесят в Западном Крыле и
поместят под ними наши имена.

Кто-то спросил, что на них изображено.

- Здесь, - начала Линда. - Все начинается здесь. Талл младенец, и он
взирает сверху на мир.

- Это шар, - заметил Арт. - Они знали, что планета круглая.

- Эти знания несколько раз терялись и вновь возникали в истории. Так
или иначе, Талл позавидовал людям, живущим в этом мире.

- Куракуанцам.

- Да.

- Почему?

- Почему - не ясно. Куракуанцы явно считали такое поведение
бессмертного бога вполне нормальным, но никак его не объясняли. По крайней
мере, в тех записях, которые нам удалось найти.

- Вот здесь он, предположительно, говорит о своей привязанности к миру
смертных. Он просит у своей матери дара стать человеком. Посмотрите на его
распростертые руки.

- А тут, - она была теперь за спиной Генри, - тут он учитель. А вот его
настигают в битве. Рука поднята. Лицо свирепое. Его правая рука сломана. -
Иначе в ней было бы оружие, - продолжала Линда. - Он находился в сложной
ситуации. Боги сделали его смертным, но не лишили божественных свойств. Он
ощущал страдания врагов. Провидел будущее. Знал, что в этой битве его ждет
смерть и знал, как он умрет.

Напоминающее крокодила изображение бога-героя было не лишено
благородства. На одном фризе он размышляет о смертности в присутствии
одетой в черное Смерти.

- В конце концов, - продолжила Линда, - он просит, чтобы его снова
сделали богом. Посмотрите на руки, сложенные в умоляющем жесте.

Генри кивнул.

- Видимо, ему это позволили?

- Тельмон предоставила ему самому принимать решение. "Я соглашусь с
твоим решением. Но ты уже сделал выбор. Иди своим путем, и тебя будут
любить, пока нога человека ступает по этой земле". Она, конечно, не
говорила слов "человек" и "земля", а пользовалась куракуанскими
эквивалентами. - Линда осветила последнее изображение. - Тут он уже принял
решение и в последний раз взялся за оружие.

- После смерти мать поместила его среди звезд. - Она повернулась к
Генри. - В этом смысл мифа. Смерть неизбежна. Даже боги умирают. Подобно
скандинавским богиням. Добровольные объятия со смертью - для иных признак
настоящей божественности.

Темная фигура в черных одеждах внушала смутное беспокойство.

- В ней есть что-то знакомое, - заметил Генри.

Карсон покачал головой.

- Мне она просто напоминает Черного Жнеца.

- Нет. - Он уже видел это раньше. Где же? - Это не куракуанец, так