Чтение 4–й страницы книги ~Феникс в обсидиане~

Может быть, это еще один ночной кошмар, теперь уже вызванный
лекарством? Если это так, подумал я, голос был все-таки лучше.

- Вон отсюда! Убирайся вон!

Посетитель сделал несколько непонятных жестов. Его губы вновь
задвигались, но я опять не услышал ни слова.

С воплем я выпрыгнул из кровати и бросился на гостя, так невероятно
похожего на меня. Он сделал шаг назад...

После войны во дворце элдренов не было мечей, иначе давно бы уже пустил
его в ход. И видимо, я хотел завладеть мечом моего визитера.

Я упал навзничь на мощенный плитами пол, содрогаясь от ужаса,
выкрикивая какие-то слова привидению, смотревшему на меня сверху вниз.
Потом попытался подняться и снова стал падать, падать, падать...

И тут опять услышал голос. В нем звучало торжество.

- Урлик, - кричал он. - Урлик Скарсол! Урлик! Урлик! Герой льдов, иди к
нам!

- Не хочу!

Но я уже не отрицал, что это мое имя. Я лишь не хотел идти. И вдруг
понесло, закружило, я покатился по коридорам Вечности, хотя и пытался
повернуть назад, обратно - к Эрмижад, в мир элдренов.

- Урлик Скарсол! Граф Белых Пустынь! Лорд Башни Мороза! Принц Южного
Льда! Хозяин Холодного Меча! Он придет в мехах и металле, в колеснице,
запряженной медведями. Придет, чтобы мечом помочь своему народу!

- Я не принесу вам избавления! Мне не нужен меч! Разрешите мне лечь
спать! Умоляю вас - разрешите лечь спать!

- Просыпайся, Урлик Скарсол! Этого требует пророчество!

И вот уже зрение частично вернулось ко мне. Я увидел обсидиановые
города, угрюмо стоящие на берегах медлительных темных морей; я увидел
мертвенно-бледные небеса и море, похожее на серый мрамор с черными
прожилками, по которому плывут огромные льдины.

Увиденное наполнило сердце печалью - слишком хорошо мне было все это
знакомо.

Теперь я уже не сомневался, что, уставший от войны, призван вступить
еще в один бой...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПУТЬ ПОБЕДИТЕЛЯ

Воины все в серебре,

Горожане в нарядных одеждах.

В бронзовой колеснице - Победитель,

Герой, погруженный в печаль.

Хроника Черного Меча.

1. ЛЕДОВЫЕ ПУСТЫНИ

Я медленно продвигался вперед, хотя и оставался на месте. Я двигался
словно затянутый в воронку водоворота.

Сознание прояснилось. Панорама, открывшаяся моему взгляду, была
достаточно определенной, но мало утешительной. Пытался успокоить себя, что
все происходит во сне, но знал, что это не так. Как когда-то Джон Дакер
был против своей воли призван в мир элдренов, так и Ерекозе призвали в
этот мир.

Я знал свое имя - его произносили достаточно часто. Я знал его так
твердо, будто оно всегда было моим. Меня звали Урлик Скарсол - Повелитель
Южного Льда.

Все, что видел вокруг, подтверждало это - меня окружал мир льда. Но я
понял, что ледяные пустыни, которые видел в другом воплощении, были иными.
Сейчас передо мной тускло мерцали льды умирающей планеты. В небе застыло
маленькое умирающее солнце. Без сомнения, это была Земля, но Земля в конце
своего развития. Джон Дакер воспринял бы увиденное как свое далекое
будущее, но для меня давно уже не было разницы между прошлым и будущим.
Время стало моим врагом, причем врагом, не имеющим очертаний, врагом,
которого не мог увидеть и против которого не мог сражаться.

Я ехал в колеснице, отлитой из бронзы и серебра. Узоры, украшавшие ее,
напоминали орнаменты на доспехах ночного посетителя. Четыре громадные,
обитые железом колеса стояли на лыжах, сделанных из полированного черного
дерева. В колесницу были впряжены четыре странных существа, и они тащили
ее по льду. Эти звери представляли собой разновидность тех белых медведей,
которые существовали в мире Джона Дакера - но эти были крупнее, а ноги их
были длиннее. Они бежали вприпрыжку, но невероятно быстро.

Выпрямившись, я стоял в колеснице с поводьями в руках. Прямо передо
мной находился сундук, изготовленный специально для этой колесницы.
Сделанный из какого-то тяжелого дерева, он был окован серебром, а углы
укреплены железными полосками. Массивный замок висел на нем, в центре
крышки располагалась ручка, а поверхность украшали черные, синие и
коричневые изображения драконов, воинов, деревьев и цветов, сделанные из
эмали. Вокруг замка были выбиты незнакомые буквы, и я был очень удивлен,
когда без труда смог прочитать их: "Это сундук графа Урлика Скарсола,
лорда Башни Мороза".

Справа от сундука к одному из боков колесницы были припаяны три тяжелых
кольца, в которых лежало копье, сделанное из сплава меди и серебра, футов
семи длиной, с огромным наконечником из мерцающего железа, покрытым
острыми шипами. На другой стороне колесницы тоже лежало какое-то оружие -
с длинной рукоятью и громадным, как у секиры, лезвием. Оружие украшал тот
же орнамент, который был и на сундуке.

Я ощупал свой пояс. На нем висели пустые ножны, без меча, а на правом
бедре - ключ. Отцепив ключ от пояса, некоторое время с любопытством
рассматривал его, а затем, нагнувшись и с трудом удерживая равновесие,
поскольку колесница катила по неровному льду, вставил ключ в замок и
открыл сундук, ожидая увидеть меч.

Но меча там не оказалось. В сундуке были продукты, запасная одежда и
другие вещи, которые обычно люди берут с собой в дальнюю дорогу.

Грустно улыбнулся, поняв, что это я отправился в дальнюю дорогу.
Захлопнув сундук, закрыл его на замок и повесил ключ обратно на пояс.

Лишь теперь обратил внимание на то, как я одет. На мне был тяжелый,
весь в узорах металлический панцирь, широченный плащ из грубой шерсти,
кожаный камзол, брюки из лакированной кожи, наколенники с такими же
узорами, как на панцире, и сапоги, очевидно, из того же материала, что и
плащ. На голове несуразный металлический шлем, пальцами нащупал украшавшие
его змеевидные узоры.

С нарастающим ужасом потрогал лицо. Оно было прежним, но над верхней
губой обнаружил густые усы, а на подбородке - небольшую колючую бороду.

Рассматривая содержимое сундука, заметил в нем небольшое зеркало. Снова
отперев замок, перерыл весь сундук, пока, наконец, не нашел это зеркало,
которое оказалось сделанным не из стекла, а из тщательно отполированного
серебра. Слегка поколебавшись, взглянул в него. На меня смотрело лицо
призрака, приходившего ночью.

Этим призраком был теперь я.

Охваченный недобрым предчувствием, бросил зеркало обратно в сундук и с
грохотом захлопнул крышку. Рука сама потянулась к копью, мне неудержимо
захотелось сломать его.

Я оказался здесь, среди тусклых льдов под темнеющим небом, один,
оторванный от любимой женщины, от мира, в котором был свободен и спокоен.
Я казался себе безумным, который, будучи в полной уверенности, что
излечился, вдруг обнаруживает себя вновь буйно помешанным.

Я закричал, но крик утонул во льдах. Погрозил кулаком тусклому,
красному, далекому шару - солнцу этого мира.

А белые медведи вприпрыжку бежали по белой пустыне, унося в неведомый
край, назначенный мне судьбой.

- Эрмижад! - кричал я. - Эрмижад!

Как я хотел, чтобы она услышала меня, чтобы позвала, как позвал тот
голос...

Но угрюмо молчало темное небо, молчали мрачные льды, и солнце смотрело
на меня взглядом очень старого дряхлого человека, не понимающего, что
происходит.

Дальше и дальше бежали неутомимые медведи; дальше и дальше, сквозь
вечные льды, сквозь вечные сумерки. Дальше и дальше... А я плакал, стонал,
вопил и, наконец, утих, окаменел, словно тоже был изваян из льда.

На какое-то время придется покориться судьбе, чтобы выяснить, куда же
везут меня медведи, а потом любой ценой вернуться в мир элдренов и обрести
вновь мою Эрмижад.

Хоть надежда на это была слабой, я всей душой ухватился за нее. Ничего
другого не оставалось. Но где искать Эрмижад во Вселенной - в великом
множестве альтернативных миров, если теория элдренов была верной, я не
имел представления. Где находится мир, в который попал? Он может быть и
одним из Призрачных Миров, и любой другой планетой, отделенной от мира
элдренов Вечностью.

Но теперь я опять был Вечным Победителем, готовым без колебаний
вступить в бой за угнетенный и обманутый народ, как когда-то сражался за
народ короля Ригеноса.

Почему выбор пал именно на меня? Почему мне не суждено познать покой?

И снова пришла мысль, что, может быть, в каком-то из воплощений я
совершил какое-то космическое преступление, столь ужасное, что теперь
обречен на бесконечные скитания по Вечности. Но что это было за
преступление, за которое назначена такая страшная кара, не знал.