устройств, как бы воспроизводящих недосягаемо сложную структуру клеток
мыслящей материи.
конструкция: три ажурные фермы-опоры и увенчивающая их серповидная
площадка. Все, вплоть до лесенки и перилец, было выполнено из серебристого
легкого и прочного сплава. Но без человека вся эта
электронно-кибернетическая кухня была пока мертва. И потому странно было
видеть на одном из пультов нечто единственное здесь от мира живых
человеческих чувств: портрет молодой, прелестной женщины, обрамленный
веночком из серебряных цветов с черной эмалью.
помощника.
довоенном Париже. Родилась она в Москве, но детство и юность провела в
Париже. Франция стала для нее второй родиной.
продолжали хранить Россию в своем сердце и сражались за нее здесь в рядах
бойцов Сопротивления.
Шереметьеву знали только избранные. Она была той самой Клер Бриссон (на
это имя было изготовлено ее удостоверение личности), за которой три года
безуспешна охотилось гестапо.
распространяла прокламации, передавала приказы, снимала копии секретных
схем и планов. Никто лучше ее не умел пронести под носом полицейских
чемоданчик с оружием, установить контакт с нужным человеком.
короткие деловые свидания, овеянные опасностью. Были редкие теплые
рукопожатия, милый взгляд чуть лукавых черных глаз.
Ахматовой, написанные после падения Парижа:
оккупантов и взрывы бомб подпольщиков. Среди ежеминутной смертельной
опасности между Бертоном и Вики рождалась нежность. Но было не до личного
счастья.
единственный.
перепиской на машинке материалов для газеты "Вестник русских добровольцев,
партизан и участников Сопротивления во Франции". И сейчас, семнадцать лет
спустя, вспоминая траурные аккорды ахматовских стихов, Бертон не колеблясь
дал бы отрубить себе правую руку, чтобы только узнать: кто предал?
3. ВЗМАХ КРЫЛЬЕВ
установкой, а перед ним легкие плетеные кресла. На оконечностях
серповидной площадки помещались два купола из того же светлого металла.
площадки, раздвинулись створки. Из образовавшегося колодца выдвинулась
металлическая мачта, несущая необычайное сооружение: большой, метров пяти
в диаметре, радужно сияющий шар. Шар вращался, и было непонятно, как он
закреплен и на какой оси вращается. Сетка меридианов и параллелей делила
его на секторы, как глобус. Впрочем, это и был глобус, расцвеченный всеми
оттенками красного и фиолетового цветов. Тонкими бордовыми линиями
вырисовывались контуры материков, светились лиловые точки городов,
змеились алые артерии рек. Шар достиг уровня площадки и замер. Из
полукольца над шаром выдвинулись серебряные иглы.
несколько лет, был причастен к созданию этой установки, но только сегодня
впервые его допустили в "святая святых" патрона и впервые дали возможность
увидеть это техническое чудо в действии.
как цветочные бутоны, открыв взору два гигантских рубиновых кристалла
шестигранной призматической формы.
спросил Гюбнер.
сердце установки нейтриновидения. Они выполняют функции преобразователей
энергии несущего поля в кванты видимого света. Подробности потом.
посветлел, а из недр кристаллов рванулись пурпурные сполохи. Все
окружающее исчезло из поля зрения.
прищурился, ослепленный.
вздымались зеленые волны. Вдали мелькали белые треугольники парусов. И
среди этого солнечного великолепия находилась площадка с двумя людьми.
к дымчато-синей полоске далекой земли.
альбатроса. Сильная птица проплыла над их головами на длинных упругих
крыльях.
не было и ее подобием, как телевидение. Это была сама реальность, сама
жизнь с ее красками, рельефом, движением и звуками. Гюбнер в сильном
возбуждении даже привстал и машинально расстегнул верхнюю пуговицу халата.
снимайте халата, купаться можно в одежде...
Солнечный свет меркнул в зеленоватой дымке.
Бертона. - Впервые человек проникает в морские глубины без акваланга.
вцепившись в подлокотники, он наблюдал, как на него надвигается огромная
рыбина. Мощные грудные плавники и характерно скошенный рот не оставляли
сомнений: он находился нос к носу с акулой. Это была представительница той
милой семейки хищниц, которую называют "Белая смерть". Сопровождаемая
двумя рыбками - лоцманами, она не спеша проплыла между Гюбнером и
Бертоном.
Берегись! - заорал он вдруг не своим голосом, цепляясь за руку Бертона.
неподготовленными к новому сюрпризу: прямо на площадку мчалась черная
громада. Доля секунды потребовалась Бертону, чтобы сообразить: это нос
подводного корабля. Бертон с Гюбнером пронеслись со своей площадкой вдоль
длинного ряда отсеков - носового, аккумуляторного и ракетного, мимо
матросов и офицеров, занятых своим делом, миновали отделение атомного
реактора, машинный отсек. И вдруг все исчезло, только удаляющийся шум
винтов напоминал о виденном.
Бертон. - Встряхнитесь, коллега! Ничего страшного не произошло. Просто мы
случайно прошли сквозь американскую атомную подводную лодку. Она либо
следует в Гуантанамо, либо везет "в подарок" кому-нибудь из своих
союзников дюжину "Поларисов". Как видите, у пиратов с жабрами появились
двуногие конкуренты.
беспрепятственно вторгалась в непроходимые заросли. Гюбнер инстинктивно
щурил глаза, когда колючая ветвь готова была коснуться его лица, отводил
голову, чтобы не стукнуться лбом о древесный ствол. Он с трудом удерживал
себя от желания разогнать тучу крылатых насекомых, сопровождавших
"путешественников" надоедливым звоном. "Эффект присутствия" был настолько