Лимиччи выражал надсадным, ни на что не похожим ревом. И наш дружный вопль
не смог его заглушить. Однако восторг восторгом, а кое-кто все же
вспомнил, кого в тот раз представляли следующим, кое-кто обернулся и
посмотрел с подозрением на подбоченившегося Элерию.
Дальбар, старший матема..."
растерянным видом прижимал к груди меморандо. Ему никто не сказал, и он не
вырезал про Жуэна. Он, конечно, должен был это сделать.
незапятнанной репутацией садиста, которого Федер почему-то не выгонял,
которого все побаивались и с которым ссориться без толку никто не желал,
прошипел с дикой злобой:
незаметно, словно не добрый десяток метров одолел, а только чуть подался
вперед, словно просто насторожился.
передавать дословно, а смысл такой: теперь из-за тебя пробор неудачным
будет, но лично для тебя неприятности начнутся прямо сейчас, и я их
устрою. Элерия очень не хотел заводиться при Федере, потому что дело,
дойди оно до драки, могло окончиться немедленным списанием обоих с
пробора, к тому же он чувствовал себя виноватым - все-таки он
действительно не вырезал про Жуэна. Он очень, повторяю, не хотел
заводиться, но Каспар слишком уж наступал, так грубо не принято обращаться
с куаферами. Ему ничего не оставалось, как показать, что он тоже
профессионал.
девался вихлявый, самовлюбленный простачок-дурачок!
Они хорошие ребята, куаферы, но, конечно, не ангелы. Ангелов среди нас
мало. Говорят, специфика работы. Но все-таки раньше, пока не появился
Каспар, драк не было. Я вообще не понимаю, почему Федер взял Каспара к
себе. И никто не понимает. Конечно, высшая подготовка плюс рекомендация
Центрального интеллектора что-то значат, но... да и непонятно, как его
Центральный интеллектор мог рекомендовать: ведь человечишка совсем
никудышный, не уживается ни с кем совершенно. Он, говорят, перед тем как
попасть в куаферы, вообще из Космоса уходить собрался, нигде ему не было
места в Космосе, он в городские бездельники метил, такие, вроде меня
сейчас - нет, в куаферы его понесло.
повод к ней был довольно серьезным: Элерия назвал в день старта имя
погибшего, что, по нашим понятиям, сулило пробору самые крупные
неприятности. Куаферы - люди суеверные, и я так думаю, что даже в будущих
просвещенных веках суеверия, особенно у людей опасных профессий, останутся
обязательно. Глупость, конечно, только все равно мы стараемся быть в таких
делах поосторожнее.
обошлось, не вмешайся начальство. Оно прокашлялось, отбросило со лба
полоску черных волос и сказало благодушнейшим тоном:
предварительно многообещающими взглядами (кто в наше время посмел бы
обещать мало). Федер стоял около криогенного новичка и держал руку у него
на плече. Федер очень любил такие панибратские жесты, хотя это ни о чем не
говорит, вернее, говорит, только вот не знаю о чем.
вундеркиндов.
любит, но не любил. А новый математик пробора, чтобы уж до конца поставить
точки над "i", а заодно и над всеми остальными буквами тоже, произвел
телодвижение вбок, и начальственная кисть глупо зависла в воздухе, чему
мы, с одной стороны, жутко обрадовались (какое-никакое, а все же
начальство), а с другой стороны - за Федера своего обиделись. Но командир
не смутился. Как ни в чем не бывало он придвинулся к строптивцу поближе,
снова ухватил его, на этот раз уже за другое плечо, и продолжал:
еще три года на вольном космосе. Три с половиной, - поправился он с
необычайной предупредительностью, видя, что дю-А снова хочет что-то
сказать. - Так что прошу во всем его слушаться и без дела не обижать.
для нас в новинку - и всех ошарашила. Дю-А растянул губы так, как будто у
него во рту стряслось что-то неладное. Да и растянул, честно говоря,
плохо. Правый угол рта уполз дальше, чем левый, а левый к тому же еще и
дрогнул - сразу видно, что новичок взялся за выполнение непривычной
задачи.
раскусил, потому что хороший человек так не улыбается, потому что хуже и
фальшивее улыбки он в жизни не встречал. Может, и так. Но это он потом
говорил. А в момент знакомства он то ли не до конца проникся к дю-А
отвращением, то ли умело свои эмоции подавил (что совсем уже невероятно),
так как первым из всех нас подошел к новенькому, с привычной осторожностью
пожал ему руку, отчего тот скривился, потом вгляделся в него и вдруг
завопил:
один к одному, я потом понял, что мы даже совсем не похожи, что у него
взгляд другой, мимика другая, повадки, но если бы мне вдруг вздумалось
всех своих ребят посчитать за ничтожества, скроить подходящую случаю мину
и в таком виде заморозиться на десяток секунд - любой бы сказал, что
сходство необыкновенное, просто даже и не вообразишь себе, какое сходство.
головой качнул, дескать, ну и ну. У всех звенело еще в ушах имя Жуэна,
произнесенное перед стартом по милости дурака Элерии, всех еще свербили
предчувствия, им было наплевать, похож на меня старший математик пробора
или не похож.
все двинулись к ней. Дю-А наклонился к своему баульчику, собрался было
тоже идти, когда увидел, что я его поджидаю. Если не считать Лимиччи, то,
наверное, меня единственного не волновали дурные страхи. Я шел к нему. Я
улыбался во весь рот. Я протягивал ему руку.
просто Лес.
сходство какое! Может, и родные найдутся общие? Ты сам откуда?
тем более с кем-нибудь общих. Полагаю, случайное сходство - еще не повод
для панибратства.
неприличия добрым. Он был единственным, кто сам вызывался ходить в паре с
Каспаром Беппия - до одного, правда, случая, когда Каспар над ним малость
поиздевался. Точнее, не над ним, а над одной зверушкой, очень милой, но
ядовитой и слегка психованной. Я не помню ее названия по каталогу (пару
раз всего и слышал), а между собой мы звали ее "перчатка" - и представить
сейчас не могу, почему. Вообще-то она на белку похожа.
где, по нашим данным, бродил бовицефал, или "ведмедь", очень ценная
зверюга с уникальным мехом - объект охоты. Охотники... но о них после. На
нашем острове что-то очень мало бовицефалов, не так, как в остальных
землях Галлины. Поэтому мы перед главной фазой пробора - прочисткой -
должны были их всех до одного отловить, чтобы случайно не уничтожить, а
затем запустить снова. Никакого бовицефала Каспар и Кхолле не обнаружили,
зверь не такой дурак, чтобы на одном месте сидеть, куаферов дожидаться.
Уже на обратном пути, оба злые, они встретили перчатку. Та сидела на
дереве, которые на Галлине страшно высокие, не в пример земным, на самой
верхушке, и что-то там грызла. Кхолле Кхокк решил ее зафиксировать, потому
что "Средняя фауна" давно уже к нам ко всем приставала насчет перчатки
(какие-то свои идеи они на этих перчатках проверить собирались - что-то
насчет выживаемости в промежуточной эконише).
слетела, но упала не очень хорошо: за что-то зацепилась и свернула себе
шею. Для "Средней фауны" в таком виде она, конечно, не годилась. Надо было
ее либо уничтожить, либо оставлять так - пусть сама выкарабкивается, когда
время фиксации кончится. Я говорю: они после неудачи с бовицефалом были
сильно раздражены, особенно Каспар. Тот прекрасно знал о пристрастии
Кхолле ко всем живым тварям, когда на них не надо охотиться, пристрастии,
которое переходило иногда чуть ли не в сентиментальные слюни - недостаток,
сколько я знаю, свойственный не только жестоким людям. Каспар решил
поиздеваться над Кхолле Кхокком. Он разбудил перчатку и стал ее мучить. Я
не буду говорить о том, как он ее мучил, я терпеть не могу Беппию, даже
Василенко Иван
Андреев Николай
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор
Шилова Юлия