Чтение 4–й страницы книги ~Охота на НЛО~

холодом, сыростью и прочими мерзостями. Подул гадостный ветерок. Хейти вдруг
понял, что имеет все шансы подхватить воспаление легких.

- Стоп! - вдруг сказал здравый внутренний голос, до сего момента
молчавший. - У тебя же мобильник имеется!

- Да! - радостно завопили другие голоса.

- Если он его не потерял, - заметил еще один, скептически настроенный
голос.

Хейти полез в нагрудный карман куртки... Глубже. Глубже... Затем в другой
карман. Затем планомерно обшарил все карманы, подкладку и даже джинсы.
Маленькая коробочка с надписью "Ericsson T28" медленно погружалась в ледяную
воду.

- Ну вот, я же говорил... - пробормотал скептик в голове Хейти.

В ответ на этот комментарий все другие вдруг зашумели каждый о чем-то
своем, множась, дробясь, забивая сознание.

- Молча-а-ать!!! - заорал Хейти во весь голос, как когда-то орал на него,
охамевшего молодого солдатика, лейтенант в ракетной части, задвинутой
куда-то в Сибирь, под Читу, неплохой в общем-то мужик, спасший эстонца от
трибунала.

Перед глазами вмиг прояснилось. В голове затихло.

Вдалеке за черными кустами что-то блеснуло и пропало.

Хейти осторожно сделал шаг назад... Это явно был свет из окошка.

"Хутор!" - вспыхнула мысль. Вместе с ней на ум пришли приятные
ассоциации. Теплая постель, горячий чай и, может быть, даже кофе...

Он сделал шаг влево. Огонек пропал. Шаг вправо. Огонек появился.

"Эдак заблудиться недолго, - подумал Хейти. - Надо ж было им забраться в
эдакую глушь... Фонарик... Где-то был тут фонарик..."

Он снова начал рыться в багажнике. И вскоре вытянул из мешка нечто
отдаленно напоминающее фонарь. Который, что самое удивительное, работал.

С некоторым сожалением Хейти погасил фары, закрыл двери и направился
туда, где за несколько секунд до того, как машину занесло, мелькнула
дорожка.

Вокруг луча света темнота сгущалась. Светлое пятнышко прыгало от лужи к
луже. Несколько раз Хейти падал. В грязь. Поднимался. Падал. Снова
поднимался. Грязный, мокрый и замерзший, он заставлял себя двигаться только
потому, что знал, если сейчас остановится, то останется тут навсегда, а если
повернет, то машину уже не найдет.

Стало страшно.

В кустах периодически раздавался шелест, треск. Какие-то ночные твари
двигались в темноте. Воздух имел непривычный запах, напоминавший что-то
знакомое, но неуловимое, прячущееся в закоулках сознания.

Казалось, что город с его освещенными улицами, таксистами, наркоманами и
понятными, городскими, страхами пропал. Сгинул в темноте ночи и унесся
далеко в будущее, тогда как сам Хейти стремительно проваливался куда-то в
период Средневековья.

Положение усугубилось, когда батарейки в фонарике стали медленно, но
неотвратимо садиться. Свет из белого превратился в желтый, а до освещенного
окошка было еще далеко. Хейти так и не понял, то ли дорога постоянно петляла
и из-за этого удлинялась, то ли это было просто субъективное ощущение,
обусловленное темнотой, холодом и гаснущим фонарем.

Когда в почти несуществующих лучах фонарика показалось что-то большое и
рогатое, Хейти остановился... Промерзшие ноги мелко тряслись, изо рта
вылетало облако пара, смешанное с хриплым дыханием. Идти дальше было нельзя.
Перегородив дорогу, на него чуть-чуть удивленно смотрел лось.

В темноте он показался Хейти огромным, гигантским хозяином леса. Древним
богом, сливающимся с тьмой, окружающей его самого и его мир. Таким его
видели предки Хейти.

Фонарик устало мигнул, дрогнул и на последних секундах своей жизни
загорелся ярче. Лось наклонил голову, в круг света попали огромные рога,
посмотрел на Хейти исподлобья черными глазами...

Секунда длилась... Длилась... Растягивалась в длинный жгут.
Бесконечный...

Шелуха всего мнимого, неверного, глупого, всех предубеждений, всех мелких
страстишек, всех лживых умностей медленно скатывалась под этим взглядом.

На дороге стояли человек и лось... Долго...

А потом лось выдохнул темными пятнами ноздрей целое облако и ушел, едва
слышно ступая стройными длинными ногами.

Человек почти сгинул тут. Через некоторое время холод сделал бы свое дело
и следователь отдела внутренних расследований упал бы на грязную дорогу,
чтобы умереть глупой, почти невозможной смертью.

Впереди показались огоньки.

Люди.

И, ощущая, как подкашиваются ноги и грузное тело валится в мерзлую лужу,
Хейти со слабым удивлением увидел в неверном свете умирающего фонарика, что
на людях, что спешили к нему, маскировочная форма.

Очнулся он уже в постели, когда в окно светило солнце - нечастый гость в
этих краях. Несмотря на столь радужную погоду, самочувствие Хейти было не из
лучших. Болела голова, и по телу пробегал противный озноб, от горьковатого
привкуса во рту немного подташнивало. Утешало только одно: он ощущал себя
способным добраться до дома.

Единственное, что его по-настоящему беспокоило, так это то, что он никак
не мог точно припомнить вчерашний вечер. Последнее, что осталось в памяти,
был большой зверь на дороге. Кажется, лось, но за точность этого
воспоминания Хейти поручиться не мог. Запомнились большие и очень грустные
глаза. А потом туман. Какие-то лампы, яркие, как в операционной, скрывающие
лица... И все. Попытавшись прорваться сквозь эту стену света, Хейти едва не
вывернулся наизнанку в приступе рвоты. Сдержался. Откинулся на подушку,
тяжело дыша. "Ну и черт с ним", - мысль ленивая, как зимняя муха,
проснувшаяся в тепле дома.

- Ну? - Заинтересованный женский голос заставил Хейти приподняться. - Как
дела?

Он увидел пожилую женщину, аккуратно одетую, сухонькую, с чуть вытянутым,
как будто лисьим личиком. Хозяйку звали под стать внешности, Тийа Ребане
(лиса (эст.)), она была владелицей хутора с не совсем поэтичным названием
Kuradi tagumik (чертова задница (эст.)). Собственно, владелицей она стала
после того, как нынешняя власть решила заняться возвращением земель бывшим
хозяевам. То есть потомкам и родственникам различных баронов и тому подобных
личностей, в изобилии проживавших на территории Эстонии до прихода советской
власти. Каким боком и образом род Тийи Ребане имел отношение к некоему
барону, хозяйничавшему в этих местах, сказать было трудно. Однако на
чердаке, в древнем-древнем сундуке, сохранились бумаги, из которых
следовало, что сей хутор, а также участок земли и небольшой участок болота,
общим размером в десять гектаров, был передан бароном Людвигом фон Бертингом
в собственность семейству Ребане. Из ряда деталей, наличествующих в
документе, можно было сделать вывод о том, что в семье Ребане имеется даже
некая толика крови того самого барона фон Бертинга.

Все это высыпалось на Хейти буквально разом, где-то минут в пять, он даже
успел увидеть исторический документ, аккуратно оправленный в рамочку и
выставленный на видном месте. Старушка явно не была избалована частым
появлением в ее владениях незнакомых людей из города и сыпала словами, как
скорострельный пулемет. При этом она собирала небольшой завтрак из
натуральных чистых продуктов, подавала Хейти его одежду, неведомо как
выстиранную и высушенную за столь короткий отрезок времени, и говорила,
говорила, говорила.

Хейти тихо и благодарно ел, млея и наслаждаясь процессом.

- Машину вашу сыновья приволокли на буксире трактором...

- ...когда нашли, вы плохи были...

- Говорят люди, большой лось в наших краях объявился. Ходит, всех
пугает... Они сейчас дикие...

- Волостные власти дороги совсем забросили...

- А на хуторе у Юри жена рожать надумала, так он...

Странно, но сам тембр ее голоса действовал на Хейти очень положительно.
Пропадала усталость, тошнота, головная боль и даже озноб стал прохаживаться
по телу реже и как-то слабее.

Он доехал до города почти без приключений. Если не считать полицейский
патруль, который прицепился к больному виду Хейти, не желая отпускать его в
дорогу без штрафа и аргументируя свои действия пунктом в дорожных правилах,
по которому управлять машиной в больном состоянии было нельзя. Пришлось
предъявить им удостоверение работника Полиции Безопасности и злоупотребить
служебным положением. Патруль отстал с недовольным видом.

Хейти поймал себя на том, что неприязнь к двум ни в чем не виноватым
ментам вызвана тем, что патрульныи, который прицепился к Хейти, был русским
и говорил по-эстонски с явным акцентом.

Стараясь не обращать внимания на легкие угрызения совести по поводу
своего необоримого шовинизма, Хейти пересек границу Таллина.

ГЛАВА 3

Главное, что дождик унес соринку,

Главное, что ежик всегда в тумане.

Егор Летов

- Чудно, чудно, - сказал генерал, расхаживая по кабинету. Это слово было у Бельского паразитом: все ему было "чудно". На совещаниях он умудрялся вставлять его в самые серьезные доклады и в самых неожиданных местах. На коллегии при губернаторе, посвященной борьбе с организованной преступностью и коррупцией, Бельский выдал перл: "Несмотря на активную работу УБОПа, в области чудно растет уровень организованной преступности". После этого, по слухам, генерала вызвал губернатор и вставил ему фитиль, но словечко из лексикона Бельского все равно не исчезло.

Сергей покорно стоял и ждал. По случаю визита к начальнику управления он
был в форме.

- Разговаривал я с Потаповым, - сказал генерал, неожиданно остановившись.
Потапов был начальником областного управления ФСБ. - Оставляют дело нам...
Старичок был вовсе древний, ни с чем таким у них не связан, сам понимаешь -
за давностью лет... Будет проходить как рядовое убийство.

- А как же собака? - вырвалось у Сергея. Генерал удивленно посмотрел на