забубнили. - Фриц? Грюне, где хозяин? Что? Конечно, конечно... - в трубке
послышался сигнал отбоя. - Он хочет вызвать врача... Он хочет...
вызвать... врача.
жалостлив...
но даже некоторую жалость, брезгливую, и как будто он виноват в смерти
второго мерзавца.
наводкой по мозговым токам.
"Сэр Александр отрицает ружейную охоту, как негуманную. Из своего
стеклопластикового лука он разит без промаха. Среди его трофеев - лев
(верхний снимок)..."
можно убить льва?
охотник глотает комок, застрявший в горле. Когда Йен звякнул тетивой, веки
Растерса чуть дрогнули, и Дик понял, что старая лиса притаилась и ждет. Не
такой он человек, чтобы поверить в лучи смерти. И у него есть бетонное
противоатомное убежище, личная охрана и прочее. А ну, заглянем в
завтрашний день...
Беата... А их с Йеном везут в наручниках из аэропорта... Та-ак.
вас подъемная дверь толщиной десять дюймов, кодовый замок, восемь три ноль
пять ноль один, бордоское вино для Беаты, - он говорил и видел, как
меняется завтрашний день, и они втроем поднимаются на борт самолета, а
может, это не самолет? - Вино для Беаты вам тоже не поможет, и запасный
выход из убежища под канализационным люком сто семнадцатым... - Дик сам не
заметил, как уселся на письменный стол Растерса, болтая ногой, как в
редакции, до того его увлекло это занятие. - Ловко придумано с запасным
выходом, сэр Александр... Но все это чепуха.
побагровел, но вопил он звонким, яростным голосом:
- на следующий день, перед закатом. С последней клетью подняли беднягу
Хальса. За полчаса до взрыва его ударило лопнувшей стойкой шахтной крепи,
и Виллиам Йориш молился за его душу, когда вел синий "фольксваген" к
аэропорту.
и остальное - паспорта, визы, билеты на самолет, - но до последней секунды
Йен надеялся, что все обойдется, что все займет прежние места,
перечеркнется, что ли, и можно будет вернуться в свой коттедж, и а свою
университетскую комнатушку, и на свой семинар к остроглазым загорелым
студентам. Как это "обойдется", он не представлял себе, но продолжал
надеяться, и ехидно посмеивался над этим беспричинным ожиданием, и
надеялся. С другой стороны, когда за ними увязался "бьюик" и немедленное
бегство стало единственным выходом, Йен ощутил некоторое удовлетворение.
Причинная логика продолжала действовать, мир ощущался как упругий,
сопротивляющийся материал и отвечал на удар ударом.
подфарников, зажженных на "бьюике". - Грузовик им мешает. Йен, его зовут
Питом, Питер... А как фамилия этого Пита?
"бьюике", к сожалению...
Это спекулянт Брейген.
отрывайся от грузовика, Вилл.
неторопливо вращающиеся большие колеса.
огни окружали его красноватым ореолом, и тут они поняли, что попались, и
Вилл произнес длинное слово по-зулусски и попытался вырваться вперед, -
грузовик резко взял влево. Тормоз, еще тормоз, и желтые подфарники
надвинулись на них из густеющего тумана, и Дик быстро опустил стекло и
высунул руки с автоматом, а Вилл погасил огни, и Дик ударил очередью
назад, по желтым пятнам в тумане - гильзы замелькали по крыше машины. Тут
их швырнуло, провизжали тормоза - Йориш свернул влево, на подвернувшееся
шоссе, а сзади грохнуло и поднялось дрожащее желтое пламя.
явственностью видели, как захлестываются вокруг них круги возмездия. Они
преступили законы своего мира, они стали убийцами, изгоями, и за их
спинами уже ревели клаксоны полицейских лендроверов, и вертолеты
разбрасывали по дорогам наряды жандармерии. Конец, конец... Но маленький
тощий свази на переднем сиденье ничего не знал об этом. Он собирал и
распускал на лбу крупные серые морщины и видел сеть дорог как бы сверху,
как охотник, прокрадываясь вельдтом, видит движение стад и слышит свист
коршунов в вышине. Он ждал поворота направо и спокойно повернул, когда
знак поворота выскочил из тумана. Спустя пять километров он повернул еще
раз и спокойно выехал на магистраль - в его мире действовали иные причины
и иные следствия, и он один видел, как шофер с грузовика трясет толстой
мордой и повторяет: "Ничто не знаю, инспектор, как есть ничего". А они уже
подъезжали к аэродрому, мимо реклам авиакомпаний, мимо вето, что
составляет мир белых людей, в котором за преступлением следует возмездие.
В мире Виллиама Йориша преступления совершались безнаказанно, вот в чем
дело. Жизнь бедного свази, или бечуана, или любого другого, она была так
дешева, что не стоила даже возмездия. Ничего она не стоила.
раньше, чем полиция подоспела к догорающему "бьюику".
предъявлял пограничному офицеру разрешение на выезд для цветного. Оно
стоило Йену половину его сбережений. Остальное ушло на билеты.
в кабину. Машинально достал из кармана гармонику.
3. Ариадна ГРОМОВА
они уже видели в пути - тусклый влажный блеск зеленого силиконового
покрытия, расчерченного яркими белыми линиями взлетных полос, тяжелые
темные тучи над самой головой, людей в круглых прозрачных
шлемах-дождевиках, закрывающих пол-лица. Но одно дело - видеть, пусть даже
и очень ясно, а вот выйти из самолета и сразу нырнуть в этот промозглый
холод... Да, ведь тут все наоборот, в ноябре зима наступает - снег, лед и
тому подобное.
белые друзья молча переглянулись, сразу увидев жизнь, которая стояла за
этим ответом.
менять его не имело смысла, а вот дальше... Йен расхохотался, глянув на
физиономию Дика.
по-французски-то плохо говорю!
усмехаясь, сказал Йен. - А вообще-то неплохая мысль. Денег у нас и на
неделю не хватит, да еще и одеться потеплей не мешает, а это
гарантированный заработок, и объяснения придумывать не надо.
проходом понимают по-английски.
парижский климат.
разговору. Муж начал думать об очень милой женщине по имени Сесиль, а жена
вообще не поймешь о чем; об испортившемся замке чемодана, о салате с
креветками, о черном кралоновом платье, отделанном самосветящимися нитями.
Старик, сосед Виллиама, осторожно приложил ладонь к печени, разболевшейся
в пути. Все эти люди были неопасны, а старику и жить-то оставалось
недолго: в Париже он узнает, что у него рак печени. Но молодец Виллиам
Лондон Джек
Василенко Иван
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Свержин Владимир