- это новое слово в науке. Мне кажется, что до многих он просто не дошел.
Я полагаю, вы сами еще недооцениваете выводов, которые следуют из вашей
работы. Здесь кончается биохимия и начинается социология. Не так ли?
неясного. Нужны новые исследования.
мне очень перспективными. Я даже кое-что сделал в этой области. Но об этом
потом...
подожженные. Двое худеньких мальчишек выкладывались в свисте, метались по
жестяной крыше. Жирные голуби лениво хлопали крыльями и не хотели
садиться. Они были самодовольны, глупы и не внимали призывам своих хозяев.
полицейский в подтяжках и пил пиво. Рядом с ним внутри форменного кепи
стояла вторая банка.
покрываются каплями пота.
волосы и пела. У нее был звонкий, чуть металлический голосок.
лопнуло стекло, и на улицу полетели осколки. Дверь парадного в двух шагах
от них хлопнула, и на улицу выскочил человек. Он ошалело тряс головой,
яростно рассыпая проклятия.
бросилась бежать. Он догнал и вырвал у нее сумочку. Девушка заплакала.
Второв рванулся, но Кроуфорд остановил его.
собирая свое имущество.
высохла и стала звенеть, как бронзовые доспехи.
утюжили бильярдными киями третьего, который закрывал голову грязными
руками. Из разбитых пальцев сочилась кровь. Кроуфорд и Второв проглотили
пиво и выскочили из бара.
будто где-то совсем рядом разорвали новехонькую полотняную простыню. Потом
еще. И еще. Простыни драли со знанием дела. Но Второв уже понял, что это
выстрелы.
человеческого роста и, упав, разбилась на слова и восклицания:
убили, убили... Дочь нашего лавочника, этого надутого итальянца. Не
знаете, что ли, нашего синьора?! Бедная девочка, такая скромница, не в
пример... За что же ее?.. Да не ее, а его!.. Простите, о ком вы? О том, о
ее знакомом... Три раза стрельнула, один попала - и наповал! Как начала
стрелять, он бросился бежать... Обманул, говорят, обещал, и того...
Приличные родители, единственный сын... Наследнички руки потирают...
Линчевать ее!.. Господи, убили такого парня! За что?.. Любовь, ничего не
попишешь... Хотела застрелиться, не дали... Засудят, оправдают...
засудят...
этой девушки в терминах молекулярной биологии, - сказал Кроуфорд.
перестанут страдать, даже зная основы молекулярной биологии. - Второв
широко раскрытыми глазами смотрел на толпу, из центра которой несся
высокий, спотыкающийся голос:
великолепен. Он напоминал черепаху с ребристым гребнем поперек панциря.
Это было классическое детище эпохи Фрэнка Ллойда Райта. Впрочем, дешевый
модерн и здесь вмешался. Одна стена дома, обвитая плющом, была не то из
необожженной глины, не то саманная. Металлические ворота, выполненные из
ржавых обрезков жести, напоминали лоскутное одеяло, вывешенное для
просушки. В "лице" этого дома и его окружения скрестили шпаги сороковые и
шестидесятые годы двадцатого века. И те и другие были представлены
утрированно рекламными экспонатами. Чувствовалось, что сороковые годы не
собираются сдавать свои позиции. Возможно, у них на это было больше прав.
Гараж был отделан под грот, впрочем, двери в нем были автоматические.
своды гостиной, напоминавшей аэровокзал.
вырвался из своего гнездышка и прилетел в наше! Не правда ли, это мило с
его стороны? Ах, какой он славный!
дурацкие вопросы о Советском Союзе. Все же ему пришлось сразу же
согласиться, что Америка великая страна и американцы великий народ. После
этого они пили джин, а хозяева рассказывали, какие нововведения были
проделаны в их доме с тех пор, как Кроуфорд здесь был последний раз.
Очевидно, Джон здесь не был несколько десятилетий, потому что нововведений
оказалась бездна. Второв налегал на сухой джин и считал его лучшим
украшением дома. Хозяева были подчеркнуто нежны друг с другом:
инкрустированный пол. Гостям показали картинную галерею, состоявшую из
нескольких превосходных импрессионистов, зимний сад, эскалатор, ведущий на
второй этаж, бассейн, на дне которого притаился крокодильчик со стерляжьей
мордочкой. Вода едва покрывала его. В комнатах хозяйки внимание Второва
привлек портрет юноши в красном. Это был отличный рисунок гуашью,
выполненный в старой, добросовестной манере объективного реализма. У юноши
были грустные темные глаза и безвольный женственный подбородок. Второв
хотел что-то сказать, но Кроуфорд сдвинул брови и задал какой-то
незначительный вопрос.
те доли секунды, когда им довелось остаться вдвоем.
рассматривали альбом с фотографиями подруг его детства. Миссис
отсутствовала, сославшись на приготовления к обеду.
Второв почувствовал, что у него раскалывается голова. Это веселье
напоминало упражнение из английского разговорника. Это мой муж. Это моя
жена. Это мой дом. Это мой сын. Это моя дочь. Это мои дети. Мои дети
посещают колледж. Мой муж любит спорт. Сколько стоит эта шляпа? Я люблю
весну. Говорите ли вы по-японски? Любите ли вы сухой джин? Нет, я
предпочитаю виски с содовой.
и едва ворочается язык.
зал был освещен, словно цирковая арена перед парадом. Дерзкие и развязные
музыканты располагались в его центре. Второв заметил кукольно красивую
девчонку, которую постоянно осаждала толпа танцоров. Она бросала тревожные
взгляды на хоры, где на лестнице сидел, уронив голову на колени, молодой
человек. Его вьющийся чуб свисал, как знамя побежденного. Юноша либо спал,
либо был сильно пьян, либо то и другое вместе. Впрочем, особенно пьяных в
этом зале Второв не заметил. Кроуфорд сказал, что здесь играют музыканты
самого высокого класса.
одновременно всеми конечностями. При этом он держал во рту свистульку,
которая издавала зудящий низкий звук. Когда он приступал к обработке
многочисленных барабанов и тарелок, в зале гас свет, и луч прожектора
освещал музыканта радужным сиянием. Танцующие топали, смеялись, изредка
свистели. Им было весело. Они не утихомиривались и после включения света.
Пахло потом и конюшней.
Второв совсем не пил.
лестницы. Он поднял голову и смотрел на девушку мертвыми глазами...
Контровский Владимир
Русанов Владислав
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Круз Андрей