отодвигало дело о наркотиках на второй план. С исчезновением шаха рвалась
тонкая ниточка, за которую случайно удалось зацепиться полиции. Надо
заниматься шахом. Это логично вытекало из всего хода начавшегося
следствия. И в тоже время это была порочная логика. Она уводила следствие
в сторону от дела о наркотиках. Одно понятие незаметно подменялось другим.
В свете этих рассуждении требование шефа быстрее искать убийцу Бредли,
мягко говоря, противоречило его же требованию ускорить ведение дела о
наркотиках. Это была очень странная мысль, и Коун постарался от нее
отмахнуться. "Нельзя умничать", - подумал он. Но мысль не уходила. Память
услужливо подбросила Коуну историю с несостоявшимся завтраком шефа, слова
Бредли о пасте "Менгери" и кинжал шаха. Коун достаточно долго работал в
полиции. Он умел не только подмечать мелочи, но и оценивать их.
пользуется пастой "Менгери", то этому следовало верить. А на полочке в
ванной лежал тюбик "Дорис". Кто положил его туда? Шах? Сейчас впору бы
заняться фирмами "Дорис" и "Менгери". Или одной - "Дорис". Пока. Пожалуй,
он так и сделает.
попросил пригласить агента.
стола. - Мы с Грейвсом осмотрели номер шаха. Бредли ошибся. Шах
пользовался пастой "Дорис".
под пасту "Дорис". "Дорис", - повторил он, наблюдая за выражением лица
Никльби.
тряхнул головой.
в чем они его прячут.
Не правда ли, Никльби? - И, не дав агенту возможности ответить на вопрос,
быстро изложил ему суть задания. Никльби должен был осторожно собрать
сведения о фирме "Дорис" и ее руководителях.
ни полслова.
что шеф не смог отказать себе в удовольствии сообщить репортерам о пасте
"Дорис". Материал, конечно, попадет в вечерние газеты. Скандал отвлечет
внимание прессы. Коун на пару дней избавится от назойливых журналистов.
Этого времени хватит, чтобы спокойно разобраться в обстановке. Туповатый
Никльби, по мнению Коуна, как нельзя лучше подходил для роли исполнителя
замыслов инспектора. Игра есть игра. Если в ней не хитрить, то можно легко
оказаться одураченным. Или трупом, как Бредли.
в нем профессиональное любопытство. Куда, в какую клоаку заглянул этот
опытный агент? С чем он столкнулся? Или точнее - с кем? Ведь наркотики -
не столь серьезный повод для убийства, даже если банде спекулянтов грозит
разоблачение. Ну, посадили бы несколько человек из мелюзги. А крупная рыба
все равно уплыла бы, откупилась. Разве это первый случай? Ясно, что
Бредли, занимаясь наркотиками, напоролся еще на что-то. В его донесениях
Грегори на этот счет нет ни одного намека. Он решил вести следствие на
свой риск. Почему? Почему он не доверял никому?
уже взялся за ручку, когда Коун спросил: - Слушайте, Никльби, была ли у
Бредли женщина?
машину и поехал на северную окраину города. Ему захотелось побывать еще
раз на месте убийства Бредли. Утром здесь было слишком много людей:
ремонтные рабочие, обнаружившие труп, полицейские, любопытные. Все
галдели, кричали, что-то доказывали друг другу. Шум мешал Коуну. И он
только сейчас подумал о том, что следовало сделать еще утром.
тротуару и остановил ее. Потом оглядел улицу, соображая, какой из
окрестных домов располагается ближе всего к люку.
шаркающие шаги, дверь открылась, и Коун увидел заспанного старика в мятом
халате. Старик моргал красными веками и недовольно смотрел на неожиданного
гостя.
квартиры. Когда-то он с любопытством присматривался к тому, как живут
люди. Потом любопытство сменилось равнодушием. Он перестал обращать
внимание на мебель и картины на стенах, на планировку квартир и мелкие
детали быта людей. Он даже старался не запоминать лиц, если это не было
нужно для дела.
служила хозяину и кабинетом, и спальней, и гостиной. Мельком взглянул на
книжные полки и сел в старинное кресло у письменного стола. Старик
запахнул полы халата, зябко передернул плечами и устроился на низкой
скамеечке у камина.
смятую постель и кучу грязных поленьев у камина. И буркнул: - Что там?
необычного в прошедшую ночь. Не слышал ли шума на улице? Не мешало ли ему
что-нибудь спать?
убийцу? Черта с два. Я спал, как сурок. Да-да... Лучше спать, чем видеть
все это. - Он махнул рукой на окно, пытаясь показать, что подразумевает
под словом "это", наклонился, пошарил под скамейкой, на которой сидел,
вытащил темную бутылку и пососал из горлышка. - Если вы хотите выпить, я
принесу стакан, - сказал он, облизывая губы.
службе. Старик хмыкнул:
за сохранение устоев нравственности? Теперь это модно.
обратно. - Я ведь угадал - вы инспектор? И я так и знал, что ко мне
кто-нибудь припрется. Но я ничего не видел. И ничего не слышал. Понятно?
Моя фамилия Броуди. Запишите, что Броуди спал и ничего не знает. Мне нет
дела до полиции.
Коуну показалось, что он где-то слышал фамилию Броуди. Сначала он мысленно
окрестил старика упрямым вонючим сусликом. Он подумал было, что имеет дело
с каким-нибудь спившимся старым актером или художником. Но фамилия Броуди
наталкивала на другие воспоминания.
который...
теперь меня нет...
Впрочем, о чем мы толкуем? Повторяю: Броуди нет дела до полицейских забот.
Я вам уже говорил: катитесь к дьяволу.
пятнадцатилетней давности. - Что с вами случилось?
бутылку, отпил глоток и равнодушно взглянул на Коуна.
исчерпывающие сведения я вам дал. - Старик хихикнул. - Да, я спал, когда
убивали полицейского. Только в этом моя вина... Дверь вы можете открыть
сами. Почему вы не уходите? Ждете, когда я опьянею? Ну что ж. Ждите.
новую. Усаживаясь, спросил Коуна:
предлагают людям вместо девок книжки с благочестивыми картинками из жизни
Истинного Католика.
вы спали, когда убивали полицейского. Он был хорошим полицейским, Броуди.
узнал. Хорошо бы сейчас выпить кофе и съесть что-нибудь. Забыть о деле и
об этой странной встрече. Броуди... Разве можно узнать в этом опустившемся
старике, в этом вонючем суслике энергичного адвоката с холеным лицом и
аристократическими манерами. Пятнадцать лет...
докатились отголоски процесса, главным героем в котором выступал Броуди.
Тогда тоже было убийство. Броуди защищал обвиняемого. Ему удалось