Лога был спокоен, словно каменное изваяние.
решили начать с него. Была и еще одна причина. Серый Холм со слов
градоуправителя представлялся Эгину средоточием мерзости и порока. И
действительно, на это намекало все -- начиная от зловещей архитектуры и
оканчивая лицами крестьян. Злыми, сосредоточенными, неприветливыми. Отчего
бы им и не убить рах-саванна просто так, из врожденной кровожадности,
которой, казалось, дышит Серый Холм?
пришлось -- Есмар был совершенно уверен в том, что Секиры там нет и быть не
может. Эта уверенность, по словам Есмара, читалась у Логи в глазах. "Ну и
хорошо", -- подумал про себя Эгин, с неудовольствием отмечая, что, может, не
сегодня, но завтра или послезавтра, обязательно придется нанести визит
вежливости хозяину Серого Холма гиазиру Багиду Вакку, которого за глаза
величали не иначе как Черноногом.
пастушьему поселению, отделенному от Кедровой Усадьбы небольшой миндальной
рощей, Лога сделал стойку, зафыркал и стал нетерпеливо скрести лапами сухую
чуть желтоватую землю.
большого труда. Но и от этого труда избавил их Лога. У крайнего, самого
вшивого и низенького домика, Лога забеспокоился и ринулся к двери. Есмар,
преисполнившись чувством собственной значительности -- он все-таки не
кто-нибудь, а секретарь тайного советника и, значит, второе лицо в уезде --
застучал в дверь.
привыкший топтаться у хижин смердов по полчаса, Есмар крепко наподдал двери
плечом. Дверь, не выдержав его молодецкой удали, сорвалась с петель и
грохнулась на пол.
худой мужичок в пастушьей рубахе. Лицо его было перекошено страхом, будто бы
не тайный советник со своим помощником и псом пожаловали к нему, а по
меньшей мере сама смерть с арканом и мешком.
подернутые пеплом уголья. Хижина топилась по-черному, а потому ее стены и
потолок, закопченные до крайнего предела, выглядели словно стены пещеры.
Единственное окно под потолком было затянуто бычьим пузырем.
утварь. В грубом горшке дымилось какое-то кушание. Маленькая плошка,
наполненная тем же, что и горшок, стояла перед янтарной фигуркой Девкатры.
Этой чудовищной твари до сих пор поклонялись и приносили жертвы не только на
Медовом Берегу, но и, по слухам, в сельской глухомани соседнего Аюта. Было
понятно, что хозяин только что трапезничал и не преминул поделиться снедью
со своим прожорливым божеством.
перед ним как вкопанный. "Голодный, скотина!" -- злорадно отметил Эгин. А
Есмар одобрительно кивнул псу, не то позволяя ему сожрать все подчистую, не
то просто так, для поддержания разговора.
положив руку на яблоко меча.
смерд, закрывая голову руками, как будто в случае, если Эгин решит рубануть
по ней мечом, такая защита хоть чем-то поможет ему.
нам, а?
зачем, собственно, они вломились к этому забитому пастуху и требуют от него
чего-то этакого. Такого, чего он, в силу своего невежества и дикости,
запросто может и не знать. Может, пес и вправду ошибся. Он что -- Зрак
Истины, что ли, чтобы не ошибаться?
интересовался ходом дознания. Пастух казался настолько жалким и безответным,
что к разговору с ним Эгин начал испытывать непреодолимое отвращение. И к
его бедному жилищу -- тоже.
здесь!
над дымящимся горшком.
грянул его оземь.
Запахло сельдереем и помоями. Эгин с недоумением отступил, чтобы не
забрызгать свой шикарный плащ. Лога сел на задние лапы и приподнял передние.
Что твоя белка. А его псиная харя сияла почти человечьим счастьем. Плешивый
пастух безысходно заскулил в своем углу.
горшком с завтраком или обедом, красовалась Внутренняя Секира рах-саванна
Опоры Вещей Гларта.
Железная хватка Эгина не давала смерду не то что кивать головой, а вообще
двигаться.
буду жрать, хоть детей вам отдам -- все что хотите, но не я!
ворот. Плешивый и маленький человек -- потный, грязный, несчастный -- не
сопротивлялся.
внутри кости золотые...
ввинтились в блеклые глаза пастуха. Нет, этот несчастный придурок не похож
на матерого колдуна. Он не похож и на убийцу. Он слишком жалок и слишком
труслив, чтобы поднять руку на офицера Свода Равновесия. Нет, этот идиот
поклоняется Девкатре, скармливая своему божеству вареные овощи и отруби с
сельдереем. Куда уж ему вырезать сердца и оживлять мертвых! Эгин спрятал
свое разочарование вместе с кинжалом.
ну, мертвый. И весь такой, в кровище. Страшный, рот перекошенный, одежда на
нем вся порватая, он еще и, простите, гиазиры, обмочился, как то у них, у
мертвых, случается. Ну я его сразу узнал. Я ему частенько по поручению
хозяина носил всякую снедь -- сыр, молоко, а то, бывало, и свежатину. То
есть не ему, а его кухарке. Я узнал, конечно. Ну там стрела у него в спине
торчала. У нас вообще стрелы метят обычно, чтоб добычу на охоте делить проще
было. А тут я посмотрел -- стрела вроде бы ничья. Ну ладно, думаю, убили,
значит время его пришло. И, думаю, пойду-ка я отсюда подобру-поздорову...
чтобы труп прибрать? -- вставил Есмар.
мол, его... Ну я пошел себе восвояси. А потом вдруг попутали меня нечистые,
вспомнил, как мне кум говорил, что у этих, ну, у вас, таких как тайный
советник, рука, если ее сварить в извести, а потом в полнолуние закопать на
кладбище, а потом вырыть, становится золотой. Ну вот я и подумал. Зачем ему
рука, она ж ему не пригодится, а мне бы не помешала. Ну вот я и взял.
улыбку, поинтересовался Эгин.
глаза и стал теребить подол своей льняной куртки. -- Я таким не занимаюсь,
такими всеми делами. Ну, вы понимаете, о чем я.
вас занимается?
-- там почитай кто угодно, они такие там, гады... Ну это я точно не знаю
кто.
спросил Есмар.
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Жюль Верн
Круз Андрей
Сертаков Виталий