Чтение 4–й страницы книги ~Все под контролем~

в руку сунули темпоральный модулятор в яркой мыльной упаковке. -
Импортная...

Глава 4

В больнице Сейту поставили диагноз "сотрясение мозга", переодели в
застиранную до полной потери цвета больничную пижаму и уложили на койку
в палате на первом этаже.

Поскольку новый больной не мог сообщить о себе ничего вразумительного
и никаких документов при нем не оказалось, о пострадавшем артисте было
заявлено в милицию.

Милиция быстро установила, что никакой съемочной группы в городе нет.
В ДК "Железнодорожник", при котором числился самодеятельный театр, ни
артисты, ни костюмы в последнее время не пропадали по причине полного
отсутствия как первых, так и вторых. Так же и в розыске не числилось
граждан, под приметы которых подходил бы неизвестный, находившийся на
излечении в городской больнице и значившийся в милицейских протоколах
под кличкой Артист.

Спустя три дня после поступления Сейта в больницу врачи признали
состояние больного удовлетворительным и дали согласие на его встречу с
сотрудниками милиции.

Беседа с Артистом не дала милиции никакой новой информации:
пострадавший не мог назвать ни своего имени, ни места жительства, так же
как не мог объяснить и то, каким образом на нем оказался столь странный
костюм и как сам он оказался в Кипешме. Он даже не знал названия города,
в котором находился, и затруднялся назвать сегодняшнюю дату.

Лечащий врач, оставшийся с капитаном милиции после того, как Сейт
вернулся в палату, назвал состояние больного ретроградной амнезией -
полной потерей памяти о своей прошлой жизни, - нередко случающейся после
травмы головы. При этом врач заверил капитана, что во всем остальном
пострадавший остается совершенно нормальным человеком и не представляет
никакой угрозы для общества. У милиционера на сей счет имелись свои
соображения, но он не стал обсуждать их с врачом.

Глава 5

Вопреки мнению врачей, инспектор Сейт помнил, кто он такой и что с
ним произошло до того, как он очутился сначала на разогретой солнцем
мостовой, а затем и на больничной койке маленького провинциального
городка. Более того, он отлично понимал полнейшую безвыходность своего
положения. Марин оказался совсем не тем безобидным простаком, за
которого принял его Сейт. Усыпив бдительность инспектора, контрабандист
подсунул ему в мыльной упаковке портативный темпоральный модулятор,
который и выбросил Сейта из XVII века. Сейту еще повезло, что он
ударился головой о мостовую Кипешмы, а не оказался погребенным в песках
пустыни или замерзающим среди арктических льдов, поскольку в
темпоральном модуляторе, собранном народным умельцем, известным под
именем Пройдоха Шмульц, в целях экономии места отсутствовал не только
пространственный стабилизатор, но и система привязки к местности.

Когда инспектор впервые открыл глаза на больничной койке, первым,
кого он увидел, оказался мужчина лет тридцати с густой черной бородой и
длинными волосами, спадающими ему на плечи и перехваченными на лбу
пестрой тесемкой. Так же как Сейт, бородач был одет в линялую больничную
пижаму.

- Как самочувствие? - спросил он у Сейта, присаживаясь на соседнюю
свободную койку.

- Спасибо, неплохо, - ответил инспектор.

Когда в голове у него перестало звенеть от боли, он смог
воспользоваться гипнопедической программой изучения языков, заложенной у
него в подсознании.

- Меня зовут Михаил Цетлин, - представился бородач. - Я -
скульптор-монументалист. Полагаю, что гений. Хотя широким массам
общественности, равно как и критикам, пока неизвестен. Видел голову
Ильича на центральной площади?

Смущенно улыбнувшись, Сейт отрицательно качнул головой.

- А Ильича в полный рост, что возле ДК "Железнодорожник"?

- Я случайно оказался в этом городе, - признался Сейт. - И сразу же
попал в больницу.

Цетлин с пониманием кивнул.

- Я вот тоже попал под нож хирурга по причине приступа острого
аппендицита.

Он расстегнул пижамную куртку и показал марлевую наклейку внизу
живота.

- Разрезали удачно, а вот заживает плохо, - пожаловался он. -
Гноится.

- Я мог бы вам помочь, - сказал Поль.

- Серьезно? - заинтересованно посмотрел на него Цетлин. - Можешь
лекарства импортные достать? - Не дожидаясь ответа, он начал объяснять:

- Понимаешь, меня местное руководство за что ценит? За то, что я
работаю быстро! У меня сейчас в мастерской два незаконченных заказа
стоят. Правда, работы, не в пример Ильичам, помельче. Одна - здешний
первый секретарь, бюст в натуральную величину; вторая, - художник тихо
прыснул в кулак. - Не поверишь, - заговорщицки произнес он, понизив
голос, - любовница первого секретаря в чем мать родила. Да-да, -
поспешно кивнул он, хотя Сейт и не думал проявлять каких-либо сомнений
на сей счет. - Обнаженка в чистом виде. Говорят, персек хочет статую на
даче установить. Правда, позировать нагишом эта краля мне наотрез
отказалась. Поэтому приходится пользоваться классическими образцами. Ну
а если я стану тормозить работу, то, сам понимаешь, мне замену быстро
найдут...

Слушая Цетлина, Сейт внимательно осматривал больничную палату,
пытаясь хотя бы приблизительно определить эпоху, в которой оказался.

- Где мы сейчас находимся? - поинтересовался он, воспользовавшись
первой же паузой, возникшей в бесконечном монологе соседа по палате.

- В городской больнице, - тут же ответил Цетлин.

Подняв подушку повыше, Сейт сел, прислонившись к ней спиной.

- А в каком городе?

- Кипешма, - скульптор-монументалист тяжело и безнадежно вздохнул. -
Русский Север.

- Какой сейчас год?

Сейт полагал, что столь необычный вопрос должен был вызвать
недоумение у соседа по палате. Но Цетлин, как ни странно, вовсе не был
удивлен.

- 1990-й, 20 июля, - с готовностью сообщил он. После чего заметил:

- Между прочим, ты еще не представился.

- Жан-Поль Сейт, - назвал свое имя инспектор.

- Французское имя, - как бы между прочим заметил Цетлин.

- Мать у меня наполовину француженка, - объяснил Сейт.

- А самого-то тебя как сюда занесло?

Сейт промолчал, не зная, как лучше ответить на этот вопрос.

- Можешь, конечно, не отвечать, - не стал настаивать Цетлин. - Но
имей в виду, что про тебя здесь рассказывают бог знает какие небылицы. И
милиция в больницу уже наведывалась.

- Простите, Михаил, - сконфуженно произнес Сейт. - Я нахожусь в
глупейшем положении... Мне необходима помощь, но я здесь чужой, и мне не
к кому обратиться.

- Обратись ко мне, - запросто предложил Цетлин.

- И вы обещаете помочь, не задавая никаких вопросов? - с сомнением
посмотрел на соседа по палате Сейт.

Цетлин задумчиво поскреб ногтями бороду.

- А в чем, собственно, проблема?

- При мне был кусок мыла в яркой упаковке. Мне непременно нужно его
отыскать.

Цетлин удивленно шевельнул левой бровью.

- И это все?

- Пока все, - ответил Сейт.

- Ну, за этим дело не станет. - Цетлин поднялся с койки и приоткрыл
дверь в коридор. - Аллочка! - громко позвал он. - Можно вас на
минуточку?

В дверь вошла молодая медсестра с высокой прической и жеманной
улыбкой на ярко накрашенных пухлых губах. Из-за плотного слоя макияжа,
наложенного везде, где только можно, выглядела она лет на десять старше
своего реального возраста.

- Аллочка, наш новый больной проснулся и хотел бы привести себя в
порядок, - подобострастно улыбаясь, сообщил ей Цетлин. - Вы не могли бы
принести нам его вещи?

Медсестра окинула Сейта оценивающим взглядом.

- Саблю, что ли, он свою хочет? - спросила она, растягивая слова, как
жевательную резинку, да еще и проглатывая при этом окончания.

- Бог с вами, Аллочка, с кем здесь сражаться? - протестующе взмахнул
руками Цетлин. - Разве только вызвать меня на поединок из-за вашей
несравненной красоты. - Польщенная Аллочка приторно улыбнулась, но
почему-то не Цетлину, а Сейту. - Только у меня и без того живот уже
распорот. Так что дуэль мы отложим до лучших времен. Мыло у него было...

- А сам он разговаривать не умеет? - перебила Аллочка, не отрывавшая
взгляда от Сейта.

- Умеет, Аллочка, умеет! - горячо заверил ее Цетлин. - Только, увидев
вас, лишился дара речи!

Аллочка довольно хихикнула и вышла из палаты.

Наблюдая за ней через щелку чуть приоткрытой двери, Цетлин сделал