потом с досадой обернулась к брату:
независимо поддернул штаны и пошел за доктором.
остановились передохнуть.
ветвях елей и сосен, срывали последние золотисто-багряные листья с дубов,
осин, кленов.
по-своему воспринимали очарование осеннего леса.
тоскливый крик.
крик повторился. Не крик, а стон. Потом еще. Где-то совсем близко.
чащу, из которой доносились жалобные стоны неведомого человека.
вернулось сознание, он инстинктивно сохранял неподвижность. Вокруг было
темно и тихо.
ночью.
острый ужас перед космической бездной, секундная стрелка, торопливо
бегущая по циферблату:
Ему просто померещились эти немыслимые минуты, которые на самом деле,
конечно, были обычными секундами: Странно, что жив остался:
смертельный удар об землю. Поэтому и жив остался. Все просто, и никакого
чуда нет. Ребята, наверное, скажут: "Ну и повезло же тебе, Иван. Видно, ты
в сорочке родился!"
партизаны? Ведь его должны искать! И все они должны быть где-то тут,
поблизости. Он помнил, что падал прямо на сигнальные костры: Как темно
кругом, как тихо: Неужели уже ушли?
что-то делать!..
Уже смелее двинул левой рукой - тоже цела! Попробовал перевернуться на
спину, но в тот же миг его словно полоснули по груди раскаленным железом.
Он закричал от нестерпимой боли и вновь потерял сознание.
светало.
себя замолчать. Потом снова осторожно пошевелил рукой и попытался
приподнять голову.
земли, грибов, хвои. А кругом прежняя тишина.
провинился - небрежно упаковал парашют. Да и с запасным подвел командира.
Вообще это, конечно, ЧП. Но бросить из-за этого человека на произвол
судьбы!.. Нет, нет, майор Локтев не мог этого сделать. Здесь что-то не так:
представлял себе, как десант напоролся на засаду немцев и был частью
истреблен, частью захвачен в плен; как в ночном лесу в зареве костров
разыгралась короткая кровопролитная схватка, которой он, Кожин, не слышал
лишь потому, что лежал в лесной чаще без сознания.
ничем невозможно объяснить, что товарищи его бросили, не стали искать ни
его, ни рацию и ушли: Что же делать? Прежде всего - освободиться от
парашюта!
перевернуться на спину, прежняя огненная боль сотрясла его тело. Он громко
застонал и мгновенно покрылся испариной. Отдышавшись, подумал:
может, только ребра?.. Хорошо, если бы только ребра:"
рука раздвигала колючие ветки густой еловой поросли. Что такое? Зверь?
Враги?.. В любом случае - опасность! Собрав все силы, Кожин приподнялся на
руках и сел, прислонившись спиной к шершавому стволу. Эта операция была
мучительна до слез, но, выполнив ее, он почувствовал удовлетворение:
убедился, что позвоночник цел.
Спрятать ее все равно нет ни сил, ни времени. Да это теперь и неважно.
отвел предохранитель и напряженно всмотрелся в чащу. Зловещий шелест
повторился ближе.
потерять сознание!.. Только бы не даться живым!.. Это теперь самое
главное!..
шаги. Кто-то пробирался к нему через заросли молодняка. Кто? Свои или
враги? Кожин приготовился встретиться лицом к лицу с любой неожиданностью.
дыхание. Кто там затаился? Почему не выходит? Или видит поднятый пистолет
и не знает, как поступить?..
(перед вылетом в Чехословакию его полгода обучали языку).
от сердца: если женщина, значит, не немцы.
шляпе, стройная девушка в платке и мальчуган в берете. У мужчины и девушки
были в руках лукошки.
мгновений всматривался в его исцарапанное, в страшных кровоподтеках лицо.
Покачал головой, раздельно произнес:
партизан. Вы очень сильно разбились. Я вижу, вы нуждаетесь в помощи, и я
помогу вам.
закружилась голова и все поплыло перед глазами, настолько ситуация
показалась ему нереальной. Но он тут же взял себя в руки. Нельзя
распускаться, нельзя! Он солдат! Солдат, заброшенный в тыл врага. Это не
сказка, а грозная действительность, которую не одолеть без жестокой борьбы:
добродушное усатое лицо доктора Коринты. - Врач: Но как вы сюда попали? В
такую глушь!..
сорок километров. Мы пришли не из Б., а из К-ова. Это полчаса ходьбы.
Впрочем, я не это хотел спросить: Вооруженных людей вы тут, в лесу, не
встречали?
Это лес небольшой, открытый, окруженный полями и деревнями: Но зачем вам
это теперь?
немцы?