я.
немного подождал, а потом встал и прикрыл ее худенькое тело своим длиннющим
плащом. Через несколько минут ее тихое посапывание показало мне, что девушка
заснула.
поражаясь окружавшей меня гробовой тишине.
задолго до восхода солнца. Небо только-только начинало светлеть, переходя от
темно-коричневого, почти черного цвета к светлому, охряному. Легкие, редкие
облачка чуть темнее неба стояли неподвижно, словно лужицы пролитой краски.
Постепенно края облаков, подсвечиваемые поднимающимся солнцем, начали
искриться ярко-оранжевым, и, наконец, небо превратилось в светлый желтоватый
купол, облака - в яркие оранжевые кляксы, а над зазубренным окоемом леса
показался край изумрудно-зеленого солнца.
показалась заспанная рожица Машеуса.
существо с темной шерстяной головой, наряженное в желто-зеленые живописные
лохмотья и огромные сапоги. Когда это чучело распрямилось, мы с Машеусом
увидели, что оно имеет поразительно красные глаза, странным образом
гармонировавшие с ярко-красным носом. Судя по внешнему виду, наш гениальный
Фродо подхватил нешуточную простуду. Этот диагноз подтвердила и первая
сказанная им фраза:
услышав собственный голос, испуганно схватился за свое горло.
только красные, но еще и испуганные.
распахнул пасть. Внимательно всмотревшись в Пашину глотку, Машенька радостно
констатировала:
все допустимые пределы!
обалделым взором окружающую действительность и почти точно повторил фразу
Машеуса:
неба и зеленого солнца.
минуту тягостных размышлений он поднял глаза на меня и спокойно заявил:
одних портянках на босы ноги, а тебе позволю топать в сапогах на унты!
на травку и стащил со своих мохнатых ножек мои ботфорты.
глаз, поинтересовался:
обуваться.
задумчиво взлохмачивая собственные голени.
и потопав каблуками сапог в короткую травку полянки, я взял в руки свою
резную дубину и бодро произнес:
болотистые полянки словно по волшебству из леса исчезли. Под нашими ногами
шуршал сухой коричневый песочек, густо присыпанный обычной сухой сосновой
хвоей. Да и вообще, за эту ночь лес здорово изменился. Он словно подрос и
раздался вширь, деревья вытянулись вверх и расступились, подлесок почти
совсем пропал, никаких рябинок, ольхушек и бузины не было и в помине. Даже
елки - основная составляющая подмосковных хвойных лесочков - исчезли. Их
место заняли медово-желтые, ровными столбами уходящие вверх сосны. По такому
лесу путешествовать было одно удовольствие.
скоро наткнулись на некое подобие дороги. Конечно, дорогой в прямом смысле
этого слова нашу находку назвать было нельзя, однако две явные, хотя и
неглубокие, колеи, петляющие между соснами, обозначали, что кто-то здесь
постоянно пользуется гужевым транспортом.
какую сторону проехали люди, поэтому мы повернули следом за колеей, в ту
сторону... в которую повернул я. Как-то так оказалось, что я шагал в
середине нашей маленькой группы, как будто мои друзья молчаливо признали во
мне лидера и ожидали моих решений, чтобы им следовать. Даже гениальный Паша
этим утром больше помалкивал, вертя по сторонам своей шерстяной головой.
Впрочем, я допускаю, что его молчание было вызвано только тем, что говорил
он крайне неразборчиво и очень стеснялся этого обстоятельства.
неожиданно, лес кончился, и мы вышли на опушку, за которой начиналось
совершенно необъятное поле, засеянное тем, что наши средства массовой
информации называют "хлебами". Была ли это рожь, пшеница или, допустим там,
ячмень с овсом, я сказать не могу, но это необъятное, простирающееся до
самого горизонта поле с перекатывающимися по нему золотисто-желтыми волнами
действительно напоминало бескрайнее море. Это впечатление бескрайности
усиливалось еще и тем, что линии горизонта не было. Желтое поле незаметно
переходило в желтое небо.
влево и катилась дальше между сосновым лесом и бескрайним полем.
про себя:
также про себя, поддакнул:
послышалось два вздоха, а затем ребята снова пристроились сбоку.
открывая большой, ровный, недавно скошенный луг, за которым виднелись
обширные огороды. А за этими зелеными посадками, почти скрытые рельефом
местности, виднелись... крыши. Самые настоящие соломенные крыши какой-то
небольшой деревеньки!
Добравшись до изгороди, сварганенной из плохо ошкуренных жердей, мы сразу
увидели оставленную калитку и тропочку, убегающую между грядок вниз, к
серебрящейся между густыми кустами реке и притулившейся на ее берегу
деревеньке.
пересчитывал монетки в кармане своих драных штанишек, а я гадал, как они там
оказались. Машеус что-то бодро бормотала про корочку хлебушка и глоток
родниковой водички, видимо, входила в жалостливую роль попрошайки.
вкопанные.
низеньких хатенок с пухлыми соломенными крышами и маленькими тускловатыми
окошками, стояло десятка два-три селян. Нет-нет, я не оговорился и употребил
термин "селяне" отнюдь не для красного словца. Это действительно были самые
настоящие селяне. Женщины в длинных, свободных юбках и легких светлых
кофтах, с волосами, убранными под разноцветные платки, составляли
большинство собравшихся. Стояло и несколько мужиков в темных широких штанах,
заправленных в онучи, темных же рубахах и, несмотря на теплое время года, в
меховых безрукавках. Были среди них и несколько молодых парней, а вот
девушек видно не было.
негромко, но зло втолковывал обступившим его людям, а четверо остальных
оглядывали толпу внимательными взглядами.
тоже нас заметили. Один из них резко дернул повод и, объехав угрюмо
молчавшую толпу, направился к нам неспешной рысью.
Подмосковье могли взяться такие колоритные аборигены, и тут подала голос
Машеус:
организовал такую ролевочку?! Это ж сколько денег надо иметь, чтобы и избы
поставить, и лошадей нанять, и такие костюмы пошить?!
Березин Федор
Лукин Евгений
Андреев Николай
Орлов Алекс
Юрьев Сергей
Апраксина Татьяна