- Конечно, конечно! Разумеется! - послышались голоса.
- А в комиссию пусть войдут все желающие посвятить некоторое время
разработке плана, не так ли?
С этим предложением все также согласились, и в комиссии пожелали принять
участие Путилин, Зегевольд, Функельштейн и еще один из банкиров, а Фролов
вошел в нее в качестве консультанта. Лист предварительной подписки,
пущенный Путилиным по столу, сразу дал 4 миллиона с небольшим.
Когда лист вернулся к нему, Василий Павлович подсчитал и объявил результат,
затем закрыл собрание, предупредив, что следующее будет созвано, как только
комиссия разработает план. Члены комиссии решили собраться в тот же вечер
на квартире Путилина, чтобы приступить к работе.
3. Основание города Безмятежного
В течение недели комиссия выполнила свою задачу. Из двух мест, которые
предлагал Ельников, первое, находившееся в долине реки Или вблизи
китайского города Кульджи, было забраковано из-за своей отдаленности от
железных дорог и дороговизны доставки туда как людей, так и материалов.
Второе место находилось на берегу Тихого океана в 120 км к югу от
Владивостока у устья реки Тумень-ула, где близко сходились границы трех
государств: с севера - русских владений, с юга - Кореи, в то время
находившейся во власти Японии, а узкий промежуток между той и другой
границами вдоль самой реки принадлежал Китаю. Можно было рассчитывать, что
одно из двух правительств - японское или китайское - согласится продать
достаточный участок земли. Благодаря близости моря можно было получить все
нужные машины и материалы из Японии, Америки и Владивостока, судоходная
река Тумень-ула обеспечивала сообщение с Манчжурией для подвоза леса, хлеба
и рабочих. Место имело мягкий климат и живописное положение в горной
долине, открытой к морю. Словом, оно точно было создано специально для
замышляемого экстерриториального города, приюта людей, ищущих спасения от
политических бурь.
Через два дня Ельников, Фролов и юристы Черепанов и Шендль выехали
сибирским экспрессом во Владивосток. Досуг двухнедельного переезда они
употребили на разработку целого ряда технических и юридических вопросов,
связанных с осуществлением предприятия. Бухта Владивостока, куда они
прибыли в половине марта, оказалась еще покрытой льдом. Пришлось переехать
по льду на западный берег Амурского залива и следовать далее на лошадях по
тракту вдоль морского берега до устья Тумень-улы. Остановившись в русском
поселке на самой границе, разведчики осмотрели местность, которая им
понравилась. На левом берегу реки, в Манчжурии, располагалась высоким
уступом плоская возвышенность, защищенная от северо-восточных ветров
лесистыми склонами хребта Чанбошань и достигавшая трех километров в ширину
и десяти километров в длину. Она являлась прекрасным местом для
предполагаемого города, который, в случае надобности, мог растянуться еще
по склонам хребта и в боковых долинах. Правый берег реки был менее удобен:
он представлял собой низменность, частью занятую полями и огородами
корейцев, селения которых виднелись у подножия гор и в боковых долинах. Эту
низменность также необходимо было купить, чтобы осушить ее и занять разными
складами, а со временем превратить в сады.
Объехав местность и определив площадь участка, необходимого для
предприятия, Фролов и Шендль вернулись во Владивосток и оттуда по железной
дороге поехали в Пекин. При содействии русского посольства,
заинтересовавшегося постройкой этого города, а течение десяти дней удалось
приобрести у китайского правительства участок земли по левому берегу реки
площадью в 80 кв. км - за миллион рублей, немедленно выплаченный отделением
Русско-Японского банка. Китайское правительство разрешило основать вольный
город на проданной территории, но взяло с покупателей обязательство не
возводить никаких укреплений, не держать в городе постоянного войска и
оплачивать таможенную стражу, необходимую для предупреждения провоза
беспошлинных товаров через вольный город в глубь Манчжурии.
За это время Ельников и Черепанов скупили у корейских селений низменность
правого берега реки, около 20 кв. км, за 100 тысяч рублей, а потом юрист
отправился в Японию, чтобы правительство микадо санкционировало эту покупку
и разрешило присоединить ее к вольному городу. Последнее удалось не без
труда и только под условием не возводить на купленной земле никаких
долговременных сооружений.
Вскоре на берегах Тумень-улы, недавно еще совершенно пустынных, кипела
работа. На низменном правом берегу проводились осушительные канавы и
строились склады и рельсовые пути. В устье реки пыхтела землечерпалка и
скрежетала своими черпаками, прокладывая фарватер через бар, чтобы морские
суда могли входить в реку к пристаням. На возвышенности левого берега
проводились просеки будущих улиц, нарезались участки, рылись канавы для
водопроводных и канализационных труб, телефонных и электрических кабелей,
для фундаментов домов.
На склонах Чанбошаня против будущего города были найдены толщи базальта и
песчаника, годные для построек, и в разных местах стучали молотки
каменотесов, а по утрам гремели взрывы, рвавшие скалы. Тысячами рабочих -
корейцев, китайцев, и японцев руководили техники и инженеры: мерили,
снимали планы, нивелировали. В боковых долинах пыхтели лесопилки, к которым
со склонов подвозили стволы деревьев из разрежаемых лесов, превращаемых в
парки.
В центре возвышенности была огорожена большая площадь, совершенно очищенная
от леса. Среди нее возвышалось наскоро воздвигнутое из досок здание над
шахтой, к углублению которой уже приступили. Внутри его устраивали
фундаменты для подъемных машин, заказанных экстренно в Америке и
ожидавшихся уже в мае с первыми пароходами. В середине чернела огромная яма
в 8 м диаметром; на дне ее при свете калильного фонаря копошились люди;
слышались глухие удары кайл и скрежет лопат о гальку. За первые две недели
шахта углубилась на 25 м по наносам - пескам и галечникам, очень древним
отложениям Тумень-улы на поверхности уступа; благодаря их высокому
положению над современным уровнем реки и рыхлости вода в наносе еще не
появлялась, и работа подвигалась быстро. Она шла безостановочно днем и
ночью, в три смены. Два ворота, установленные с разных сторон шахты,
беспрерывно вертелись, поднимая железные бадьи с добытой землей и спуская
пустые. В мастерской, расположенной по соседству, собирались звенья
временной деревянной крепи, которая была необходима ввиду рыхлости наносов;
ее должна была заменить каменная, как только шахта дойдет до твердых пород,
способных выдержать тяжесть обмуровки. Звенья крепи постепенно спускали в
шахту по мере ее углубления и подвешивали посредством железных скоб к ранее
укрепленным; так крепь нарастала книзу, ряд за рядом, по мере того как шло
углубление.
Вокруг временного деревянного здания над шахтой уже началось возведение
постоянного каменного; оно состояло из стального "скелета", промежутки
которого закладывались бетоном; части этого скелета также были заказаны в
Японии и должны были прибыть с первыми пароходами; пока же клали фундамент
и готовили бетон.
По соседству с огороженной площадью вытянулся ряд бараков, образовавших уже
длинную улицу, шедшую от шахты к реке; в них помещались рабочие. Днем,
когда все были на работе, а ночная смена спала, здесь было тихо и пустынно.
Только в полдень, когда протяжные свистки лесопилок и землечерпалки
возвещали об обеденном перерыве, сюда стекались со всех сторон ручейки и
ручьи рабочих, спешивших в бараки; гортанный говор, смех и возгласы висели
в воздухе, пока вся толпа не исчезала в дверях. Через открытые окна
доносился шум разговоров, стук ложек; затем на некоторое время гул замирал
- рабочие ложились на нары поспать полчаса, пока вторичные свистки не
вызывали опять поток людей на улицу. Но на работу ручейки текли медленно,
часто запруживаясь в озера. Под вечер из бараков выползали на улицу
рабочие, собиравшиеся идти на ночную смену; их было значительно меньше, так
как многие работы - на канавах, в лесах, в каменоломнях - производились
только днем. На некоторых спешных постройках, где на небольшой площади
сосредоточивалось много людей, были поставлены керосино-калильные фонари,
здесь работали и ночью. В ожидании свистка ночная смена собиралась на улице
в кучки; усевшись на корточках в кружок, рабочие курили свои длинные
трубочки и обменивались новостями.
После свистка улица опять наполнялась гулом и говором, в многочисленных
окнах загорались огни, но толпа не так спешила на ужин, и шум продолжался
все время. После ужина черед открытые окна еще долго доносились разговоры,
монотонные песни, звуки струнных инструментов, а на улице сновали, бродили,
стояли или сидели на корточках люди, отдыхавшие после трудового дня.
В шахте работали исключительно горнорабочие, выписанные из Японии; они
сменялись три раза в сутки - в 8 часов утра, в 4 часа дня и в полночь - и
работали без перерывов. Им был отведен отдельный барак, возле которого
всегда были люди из отдыхавших смен; но их было немного, и они не нарушали
общей картины жизни улицы.
С другой стороны огороженной площади, по направлению к склону гор, были
расположены бараки служащих и дома инженеров, также вытянувшиеся в улицу;