выброшенном обручальном кольце, ни о том, что поддалась закружившему мне
голову безумию. У меня осталась память о нескольких проведЈнных с Игорем
часах, когда рвущая сердце нежность смешивалась с восторгом безусловной и
беспрекословной принадлежности другому человеку. Даже сейчас, после семи
прошедших лет я могу закрыть глаза и оживить ниспосланное мне тогда ощущение
гордости -- гордости от того, что меня полюбил самый умный и самый красивый
мужчина в мире. Мои чувства были странной смесью платонической влюблЈнности
и могучего чувственного притяжения ... я не ощущала ничего подобного ни до
встречи с Игорем, ни после.
когда я начинаю во всЈм этом копаться, то испытываю такую боль, что хочется
покончить с собой. Дело даже не в том, что Игорь оказался женат (если б я не
была ослеплена собственными чувствами, то увидела бы это сразу, как зашла в
квартиру: присутствие любящей женщины чувствовалось там в каждой мелочи).
Ужаснее всего, пожалуй, были эти чудовищные банальности о любви и дружбе,
которые он начал изрекать в ответ на мой вопрос о любовницах ... ну, и
астрономическое их, любовниц число; мне стало ясно, что я для него -- лишь
одна из многих. Может быть, лучшая из всех, но всЈ равно одна из ... а он
для меня был -- единственным.
понимала, что так, как жила раньше, жить больше не смогу. Я сказала мужу,
что ухожу -- и это было тяжелее всего. Сначала он подумал, что я шучу,
затем, когда до него всЈ-таки дошло, стал изводить меня допросами -- мы не
спали ночами, выясняя отношения. Когда я призналась, что была ему неверна,
Сашка ударил меня по лицу ... потом двое суток просил прощения. Мы жили с
его родителями, и те, заподозрив неладное (только слепой бы не заподозрил!),
постоянно приставали к нам расспросами -- в ответ на которые я
отмалчивалась, а Сашка хамил. Наконец, я подала на развод, и, поскольку муж
согласен не был, назначили суд. На работу я ходить перестала, благо режим у
нас в НИИАНе был свободным, и проводила все дни напролЈт у австралийского
посольства: решила подать на эмиграцию. Через месяц Сашка возражать
перестал, и нас развели. Он стал жутко пить, а один раз привЈл домой ужасную
размалЈванную девицу -- так что мне пришлось переселиться к подруге.
Знакомые доносили, что Игорь разыскивает меня в НИИАНе -- уж не знаю, зачем
... но я никак на это не реагировала: решение было принято и обжалованию не
подлежало.
австралийского посольства, заполнение анкет, подготовка к экзамену по
английскому. В начале ноября мне дали въездную визу в Австралию, и я стала
бегать по инстанциям, добиваясь выездной визы из России. Наконец, все
необходимые документы были получены -- я купила билет на 28 января. Кроме
подруги, у которой я жила, и матери, дату отлЈта я не сообщала никому, но
Сашка всЈ равно откуда-то узнал и притащился в Шереметьево прощаться; он был
до иссиня пьян и едва держался на ногах. Когда объявили мой рейс, я обняла
его и шепнула в ухо: "Прости меня." -- отчего он отчаянно заплакал, закрыв
лицо руками и всхлипывая, как маленький ребЈнок.
(науку я безжалостно бросила -- она мне казалась одним из звеньев цепи,
приковывавшей меня к уже не существовавшей, отмершей жизни).
Программирование приносит мне удовлетворение, да и зарабатываю я хорошо --
жить в Сиднее мне нравится. ДнЈм работаю, вечером бегаю трусцой в парке,
потом ужинаю и ... чаще всего, опять работаю. Друзей у меня немного: в
основном, такие же, как я, программисты; большей частью русскоязычные,
меньшей частью -- австралийцы. Было три романа, все неудачные -- в том
смысле, что мы расстались (а может, наоборот -- в том же самом смысле --
удачные ... это как посмотреть). Два раза в гости приезжала мать, второй раз
-- вместе с дядей Мишей и близнецами. Иногда пишет Сашка: живописует, как
ему хорошо живЈтся с молодой женой и как много денег он зарабатывает
бизнесом. На его письма я отвечаю всегда (потому что я всегда отвечаю на
письма) -- но, по возможности, коротко.
правильным, и от своего потрясения семилетней давности я, насколько это было
возможным, оправилась. Мне по-прежнему больно вспоминать о тех нескольких
часах в июне 88-го, но уже не так остро ... да и приходят эти воспоминания
намного реже -- может быть, раз в 2-3 дня.
прикрываясь (если дело происходит днЈм) зеркально-отражающими солнечными
очками, искать в лицах встречных мужчин романтически-мужественную улыбку
моего отца.
3.
дыму. Розовые тела купидонов и бело-розовая униформа валькирий, в смешении с
белыми крыльями тех и других, делали толпу посетителей похожей на стаю
фламинго. Бармен -- пожилой основательный грифон -- в поте лица своего
наполнял стаканы нектаром и ликвидизированной амброзией, принимал деньги,
выдавал сдачу и при этом ещЈ успевал перекидываться шутками с завсегдатаями.
Бережно неся в руках стакан с двумястами граммами "Олимпийской", купидон
92.12.095.ru/Фиолетовый протиснулся к крайнему столику у окна. Из всей
компании, которая собиралась здесь по пятницам, пока присутствовал лишь
103.11.095. ru/Оранжевый.
своЈм обычном месте.
"Песнь гор" в обработке для лютнево-арфового ансамбля -- компания валькирий
за соседним столиком ритмично раскачивалась в такт бравурным аккордам.
всегдашняя бодрая улыбка (выражавшая, как и полагалось по Уставу, счастливую
гармонию с окружающей его в данный момент средой).
неохота. -- По усердию, с которым он выговаривал слова и плавности жестов,
было ясно, что он сильно навеселе.
изогнутый серп месяца, далеко внизу плыла бесконечная равнина тЈмно-синих
облаков. В центре стола, рядом с заполненной окурками пепельницей
возвышалось на три четверти пустое вместилище креплЈного нектара; кругом
валялись пустые упаковки из-под сушЈных соцветий вербы -- любимой закуски
/Оранжевого. На облезлой стене прямо над столом красовалась табличка с
надписью "Петь, летать, плевать на пол и танцевать в воздухе строго
воспрещается".
окна (оттуда дуло) и сложил крылья так, чтобы они закрывали его маленькую
розовую попку.
главный подписал приказ о повышении ... на следующей неделе будем
праздновать! Я уже и платье заказал.
вытаскивая из висящей на шее сумочки пачку "Благо-вонных" и зажигалку.
стакана. -- Как-то мне не по себе от этого стало ... сто тринадцать лет в
купидонах проходил, а теперь вдруг -- в валькирии ...
заплетающимся языком, -- Ты теперь о том думай, как тебе зарплату прибавят и
в общежитии отдельную комнату дадут. Загордишься теперь, поди ... со старыми
друзьями и говорить не захочешь!
/Фиолетовый, -- Захочу. И потом тебя тоже скоро повысят: ты ведь по зарплате
до купидонского максимума уже дошЈл? -- значит, теперь уже недолго.
-- *** мне в *** будет, а не повышение!...
стакан и, гулко глотая, выхлебал до дна. -- Значит, присмотрел я себе жертву
сегодня: девка -- молодая, влюбчивая ... сердце -- в пол груди, на
оптическом зрении стрелять можно! Ну, и пустил стрелу в самую серЈдку ...
она только ойкнула! Потом к парню подлетаю ... и тут я, понимаешь, как-то
расслабился: пульнул, значит, сгоряча и ... того ... маху, в общем, дал. --
/Оранжевый глубоко затянулся докуренной почти до фильтра сигаретой, -- А
тут, как назло, патруль ... и эта, понимаешь, **** начинает пальцы загибать:
до пяти уставных метров не подлетел -- это раз, ренгеновский прицел не
включЈн -- это два, общая расхлябанность стиля обслуживания -- это три ...
Короче, телегу накатала ... -- несчастный купидон сокрушЈнно покачал головой
и раздавил окурок в пепельнице.