Чтение 4–й страницы книги ~Привкус древности~

раз и не два возвращался полюбоваться на них - где теперь такое
увидишь! Груз должен был и весить немало, и стоить столько же... Да.
Чудо. Как еще сказать!.. Счастье еще, что хватило места в стойлах - и
даже осталось. Наверное, его предки предвидели такой случай,..

А уж предлагать свое золото гости умели. Да так, что Феддервел ни
разу не заметил, как это происходило. Просто еще одна монета оказывалась
перед ним. Теперь, конечно, к нему текли и деньги попроще, местные и не
очень - но разве ж это плохо!

x x x

- Молодец, - похвалил трактирщик сына и отправил вниз - побыть там
за хозяина. Мальчишка умен не по годам, справится. Сам же позвал снизу
Мерию и вывалил содержимое сумки, что принес сын, на стол.

Жена его ахнула. У самого Феддервела тоже отвисла челюсть.

Девять сотен крон. Одна к одной.

И записка.

- Вот удача! - воскликнула Мерия (также помолодевшая, отметил
трактирщик) и расцеловала своего изумленного супруга, чего не случалось
уже очень, очень долго.

- Постой-ка, - он взял записку, которая лежала в отдельном кармашке.
На личном бланке ювелира.

"Дорогой мой друг!

Удача улыбнулась нам обоим. Я не знаю, как вы раздобыли подобное
сокровище, но времени терять не советую. Я стараюсь держать это в
секрете, но долго продлиться это не сможет.

Коротко говоря: я заплачу за каждую вашу монету столько же, сколько
и за эту. Но если вы решитесь передать мне все сразу, я заплачу втрое
больше.

Тысяча извинений, что не смог прибыть сам. Постараюсь исправить это
недоразумение в ближайшие же часы".

И подпись.

- Как же так? - прошептала пораженная Мерия. - А я-то и надеяться
перестала уже. Мы теперь богачи! Слышишь?

- Слышу, - произнес Феддервел, сам еще не поверивший в то, что
прочел. Странно. Не могут монеты стоить так дорого! Но ведь стоят... И
если этот скряга готов отвалить за них такую кучу золота (которое и
весит-то куда больше, нежели одна монета), то нельзя упускать этот шанс.
Удача не любит ротозеев.

- Это спрятать, - указал он на гору монет. - Остаток мы с него
возьмем драгоценностями, а до тех пор... - он задумался, - до тех пор у
нас есть постояльцы. Очень дорогие постояльцы.

Впрочем, и так было понятно, что обсуждать особо нечего.

x x x

Вечером в трактире было уже не протолкнуться. Феддервел помнил вечер
очень смутно (столько событий, сплавившихся в течение одного дня, не
смогли бы уместиться ни в чьей голове), но некоторые моменты все-таки
припоминал и в будущем.

Хевайеринн оказался неплохим певцом. Правда, кроме пары флейт ла
странно звучащего струнного инструмента (играл на последнем спутник
Хевайеринна, мочлаливый и мрачный на вид) играть было не на чем, но и
этого вполне хватило.

Звуки песни, на неизвестном никому в городке языке, приковывали к
себе слух и внимание; песни лились одна за другой - и как это удается
соединять хватку купца с тонкостью чувств музыканта? Все до одного
завсегдатаи затихли, и после каждой из песен было не протолкнуться от
желающих выпить с певцом.

И последний не отказывался. Что там говорить, а местное пиво в конце
концов стерло мрачную гримасу с лица приезжего музыканта. Да уж, не
только иноземцы могут гордиться своими способностями! Пиво вновь
прибывшим было явно в диковинку - долго не решались его пробовать
(предпочитая чай), но попробовав, не раз и не два требовали повторить.

И, что самое странное, не пьянели.

Был и еще один четко запомнившийся момент. Феддервел сидел бок о бок
со своими соседями-скорняками (к слову сказать, флейты принадлежали им -
братья были на редкость музыкальны), и, к восхищению всех
присутствующих, пел старую песню - ту, которую однажды мальчишкой
подслушал в порту. И за которую бывал неоднократно порот собственным
отцом.

Теперь же все слушали его, словно красивее голоса на свете не
бывало, равно как и песни душевнее. И слова - чудо-то какое! -
вспомнились все до единого.

Когда и как все в конце концов разошлись, когда уехали гости - он не
помнил. Вряд ли спал все это время беспробудным сном - ничто не было
украдено, все осталось на местах, дражайшая супруга была также довольна.
Как и дети, впрочем.

А утром выяснилось, что словно никого и не было вчера. Никаких
гостей. Лишь десяток золотых монет - невероятно редких и дорогих,
припомнил Феддервел - все так же приятно отягощали карман его рубахи.
Совсем из ума выжил, таскаю золото с собой.

И жестянки на месте - чай, жасмин, прочие пряности и диковинки...

И - почти совсем сорванный ветром - один из двух листков, что
Хевайеринн повесил над входом в трактир.

И многое другое. Например, небывалый наплыв посетителей с самого
утра. Чудо! Гости отбыли (дайте боги им удачной торговли и безопасного
пути!), трактир вернулся из забвения, разлад в семье благополучно
преодолен. Радуйся, Феддервел!

Радуйся!

Слегка ошарашенный, Феддервел радовался, как мог. Но вот, ближе к
обеду, закутанный в какой-то старомодный плащ, в дверь его постучался
Керент. Ювелир.

Феддервел препоручил посетителей Мерии (которая выглядела уже лет на
пятнадцать моложе, нежели позавчера и все чаще напоминала хозяину дома
ту очаровательную красавицу, которой была так давно... Проклятие, не
была! Вновь становилась ею!

Керент дождался, пока Феддервел закроет и запрет дверь и,
опустившись в старое кресло, снял шляпу.

x x x

- Пока еще удается все скрыть, - объявил он. - Беда в том, что
кое-кто обратил внимание на то, чем расплачивался ваш гость. Я, правда,
успел сказать всем, кому успел, что все до одной монеты у меня, и что я
лично открыл для вас, дружище, счет в Двух Листьях. Но...

- То есть... - трактирщик ощутил, что ему становится не по себе.

- Этот сумасшедший, - ювелир перешел на таинственный шепот, -
отыскал где-то клад. Очень необычный клад. Я не знаю, отчего он вздумал
расплачиваться подобным сокровищем, но... Одним словом, все это
настолько дорого, что владеть им попросту небезопасно.

- Я не...

- Вел, - ювелир широко улыбнулся. - Мы знакомы долгое время. У вас в
семье талант отыскивать сокровища, а у нас - выгодно их пристраивать. Я
повторяю предложение - продай мне все. Точнее, не мне - мне столько не
купить. Одному *очень* заинтересованному покупателю.

Феддервел помрачнел. Чтоб тебе провалиться, с самого утра умудрился
испортить мне настроение.

- Вот все, что у меня есть, - произнес он хмуро, бросая на столик
пригоршню монет из кармана. - Не знаю, из-за чего такой шум.

- Эх, Велли, - ювелир тяжело вздохнул. - Мой тебе совет: не умеешь
притворяться - не пытайся. Вон же, на самом виду стоит!

И, вводя хозяина дома в полнейшее изумление, ювелир подошел к комоду
и взял стоявший на нем фигурный, причудливой формы глиняный горшочек.

(Откуда он там взялся??)

- Что за... - начал было Феддервел, но ювелир остановил его властным
жестом.

Осторожно расстелил на столике (видимо, взятую с собой) большую
льняную салфетку. Одел перчатки и, с видом знатока величайших тайн,
открыл крышку горшочка. Открылась та не сразу - надо было хитрым образом
повернуть ее и надавить на правильные места.

Перевернул сосуд вверх дном.

На салфетку, весело звякая, вытекла горка монет. Таких же. Боги
великие, что же такое творится?!

Феддервел зажмурился, взывая ко всем предкам сразу.

Открыл глаза. Керент считал монеты, аккуратно отодвигая их в
сторону. Долго сверялся с какими-то записями. После чего поднял глаза на
Феддервела, с видом человека, осененного благословением свыше.

- Поздравляю, дружище, - произнес он без тени иронии и - как
показалось трактирщику - с искренним уважением. - Теперь ты миллионер.
Сорок две монеты, как и ожидалось.

После чего неожиданно поднялся, выдернул Феддервела из кресла и
крепко пожал тому руку. Сосуд с монетами остался на стлике, крышка была
прикрыта, но не завернута.

- Я пришлю надежных людей, - пообещал Керент и удалился, оставив
Феддервела в величайшем смятении чувств. Когда супруга последнего,
удивленная тем, что муж ее долгое время не показывается, вбежала в