желание схватить ее на руки и прижать к груди, все-таки ребенок, хоть и жаба,
заставил себя сказать еще строже:
нельзя...
вопила так, что звенело в ушах. Вряд ли от боли, скорее - от несправедливой
обиды. Ягоды сами вылезли навстречу! И еще пахнут нарочно!
большого красивого города. Солнце уже склоняется к краю земли, оранжевый шар
начинает багроветь, и кажется, что по чистой городской стене стекают потоки
червонного золота.
обочине мчались всадники. Со стороны гор наперерез еще дорога, поменьше, но
Мрак в первую очередь рассмотрел, что на перекрестке высится огромный постоялый
двор. Просто великанский двор, есть даже конюшня помимо длинной коновязи,
слышен частый перестук молоточков, работают в кузне, донесся слабый аромат
жженой кости.
сам, мне и тут, в мешке, хорошо, а где заночевать, я тебе доверяю. Все равно
скажу, что не так, можно бы и лучше...
запах каленого железа, конского пота, а затем пахнуло свежеиспеченными хлебными
лепешками. При постоялом дворе явно есть все, что требуется путникам, чтобы в
город прибыть бодрыми, сытыми и на исправных телегах.
в волчовке ростом высок, в плечах - косая сажень, руки толстые, а ладони как
лопаты. Такие могучие люди выходят, говорят, из лесов загадочной Славии. Еще
говорят, что они едят только сырое мясо, а говорить вовсе не умеют, только
мычат и показывают знаками, которые человеку не понять, а зверь лесной понимает
сразу.
фыркали и обнюхивались трое коней,
водой бадью. Справа от крыльца на лавке отдыхают девки, одна безуспешно
старалась свести вместе края разорванного лифа, но мощная грудь, обрадовавшись
свободе, нагло перла навстречу солнцу.
доски, а сзади подпирая плечами, с натугой загнали в распахнутые двери не то
подсобки, не то кухни.
Дверь распахнулась навстречу, но выходящий мужик отступил, прижался к стене.
Мрак прошел как могучий неторопливый тур, сознающий свою мощь среди стада
телят. Помещение огромно, два десятка длинных столов, больше половины заняты
крепким плечистым народом, кто ж отправит в дальнюю дорогу слабых, но три стола
пустые, хотя лавки на месте, а на столешницах, как и положено - солонки и
блюдца с горчицей.
косились, но никто не решался взглянуть в упор. Он вытащил Хрюндю, она сразу
встопырила зачатки хребетика, посадил рядом по правую руку. Хрюндя еще малость
потопорщила хребетик, место незнакомое, много шума, чужих голосов, но ее
родитель спокоен, и она, широко зевнув, припала к лавке брюхом.
испортят, по дорогам же разные люди бродят, это не город, поклонился и сказал:
ладони и прижал их к уху, склонив голову набок. Жаба приподнялась, заворчала,
но смотрела с интересом.
учится. Дикий тут народ живет, видать...
промочить. Не напиваться, а только чтоб горло промочить.
облегчением, незнакомец явно не слав, смерил взглядом могучую фигуру гостя,
повторил:
шутить могу. Все принесу сам. Впервые такую пару вижу. А ей что?
перебирая.
через замочную скважину, стала ящерицей... А моя умница в дырку не полезла.
широкую тарелку с нарезанным на ломти хлебом, умчался. Мрак взял один ломоть,
посолил и начал есть, чувствуя хороший звериный голод.
гость ничего не объяснял,
Мрака по руке. Ломоть выпал, жаба молниеносно подхватила широкой пастью,
отпрыгнула на другой конец лавки. Гребень на спине вздыбился. Она быстро
сжевала хлеб, снова придвинулась на прежнее место, глядя невинными глазами.
головой:
презрительно отвернулась.
Охотница.
Наконец сказал, вытирая слезы и меряя уважительным взглядом широкие плечи
Мрака:
выпивку за свой счет! Давно таких чудес не видывал.
любопытный, Олегу всегда без разницы, что ест - умный, значит, а вот он, Мрак,
замечал, что ест, но разносолы не жаловал. И сейчас ему принесли молочного
поросенка, бараний бок с кашей, а также вина. Хозяин заикнулся было насчет
какого, но Мрак ответил твердо, что хорошего, а уж красного или белого, да еще
с названием - это блажь, это причуды всяких местных Таргитаев.
перешли в мышцы, в тело, откуда по мере надобности будут истаивать, за
поросенком пошел бараний бок, все это Мрак запивал вином - красное, терпкое,
подстегивающее аппетит, а когда принесли птицу, он распустил
насыщаться в запас.
даже шире и просторнее, чем он ожидал за такие деньги. Вообще-то комната на
двоих, но пока есть свободные, можно не тесниться. Могучее ложе, длинный стол и
две широкие лавки, на которые при нужде тоже можно уложить двоих на ночлег,
широкое окно, а с той стороны - массивные ставни из дубовых досок.
где столько нового и интересного. На окрик не обратила внимания, ушей нет, а по
ее наглой роже Мрак никогда не мог определить, слышит или нет.
Свинястик.
Он лег на кровать, суставы прямо на глазах распрямлялись, удлинялись, а по мясу
прошла легкая приятная дрожь с покалыванием.
устремлен на крюк, где висел их дорожный мешок. В глазах были тоска и надежда,
что мешок потихоньку начнет слезать, тут она его и схватит, и потреплет, и
потаскает по всей комнате, и потискает, и погрызет всласть толстые кожаные
лямки...
фиолет, тусклые звезды наливались светом. Он лежал, закинув руки за голову.
Вспомнилась мавка. Потом пошел мыслью дальше, глубже, этот страшный разговор с
Олегом, когда тот открыл ему, сволочь, жуткую истину... без
не удавят, если сам не утонет или как-то иначе не лишится жизни, то может жить
до бесконечности!
знать, что жизнь коротка, все равно скоро помрешь, как бы ни изощрялся, храбрым
или трусом жил... и совсем другое, когда вот так. Если прожить всю жизнь в
такой скорлупе, чтобы не тронули и чтобы сверху дерево или камень с горы не
упали, то... будут меняться эпохи, реки будут менять русла, леса будут
вырастать, как трава, и сменяться степями, пустынями, на их местах будут
Верещагин Олег
Ковальчук Вера
Корнев Павел
Мурич Виктор
Шилова Юлия
Журавлев Владимир