койкой и сундучка под койкой.
одеждой досматривается какими-то другими поддельными чиновниками Морского
До-ма"в городском Чертоге Усопших.
мерзости паук (его что, этот Ард нарочно лелеял?), обнаружилась пара чуть
заржавленных абордажных топориков. Больше оружия в каюте не было. Немного
для "лосося", но в принципе понять можно - остальное они получают перед
выходом в море из своих арсеналов. Включая и тяжелые доспехи.
Действительно, с чего бы ржаветь хорошей оружейной стали? Любой офицер
любит свое оружие. Эгин вот, например, очень любил. Он никогда не забывал
стереть кровь. А Ард забыл. Или не захотел. Топоры, проигнорированные
Зраком Истины, отправились к гвоздям. Раздавленный при попытке к бегству
паук - к праотцам.
зажег его и выставил на тумбочку. Масла в светильнике было мало, но на
ближайший час хватало с лихвой. А Эгину больше и не нужно было.
действительно очень захотелось запустить зубы в сочную плоть убиенного
тельца. Ел он давно.
распахнул его створки. Около сорока корешков разномастных книжек.
столько. Да что там прочел! Может, и в руках столько не передержал. Ну что
же, недаром первый, скорее, забавный, нежели содержательный донос на Арда
поступил из публичного книгохранилища. Он, видите ли, испросил "что-нибудь
о раннем, "героическом" периоде истории Орина". А когда ему ответили, что
могут предложить только "Грютские войны" медо-воустого Карациттагона,
обласканного по обоим берегам Ориса и по обеим сторонам Хелтанских гор,
Ард изволил наморщить свой породистый нос и удалился, бормоча "хамы"...
Норо, Эгин направил Зрак Истины на книги Арда.
теперь, обнаженные, они явили свою сущность. И если верхний ряд и правая
половина нижнего были непорочны, то при осмотре левых корешков креветки
наконец-то ожили. Под их эфемерными панцирями пробежали цепочки малиновых
огоньков. Самая крупная встала в шаре вертикально, опустив голову вниз, а
две другие составили с ней подобие двухсторонней виселицы.
невзрачную - и посмотрел на нее отдельно. Цвет огоньков, которыми истекала
плоть креветок, изменился на нежно-салатовый. Потом он насытился густой
зеленью. Эгин помнил предписания. Эгин знал, что он должен сделать в этом
случае. И все-таки продолжал смотреть, ибо никогда еще ему не приходилось
встречать Изумрудный Трепет. И только когда старшая из креветок, став
сплошь зеленой и совершенно непрозрачной, неожиданно упала на дно, словно
бы отяжелела свинцовой тяжестью, Эгин наконец очнулся от наваждения и
поспешно отвел взор.
умрут и две остальные. Придется объясняться перед начальством. Вообще-то
подобный отход от предписаний сам по себе еще не преступление, а всего
лишь служебный проступок. Но и это немало.
уж я видел Изумрудный Трепет, то можно, пожалуй, еще раз отойти от
предписаний и узнать, что же в этой дрянной книжонке вызвало Изумрудный
Трепет. Об этом-то уж точно никто не узнает".
не была. Просто две тонкие деревянные дощечки с отверстиями, стянутые
бечевкой, между которыми находились листов тридцать-сорок плотной бумаги,
исписанные нетвердым, развинченным почерком Арда. "...в то время как
второй доставляет деве удовольствие изучить свой жезл посредством губ и
языка..." Сердце в груди забилось ощутимо быстрее, и Эгин поспешно
захлопнул книгу.
Сочетанием Устами" и чем-то там еще, исходящим от непрочитанного
"первого". За составление подобного трактата (и даже за его переписывание)
Арда можно было публично казнить через повешение на гнилой веревке,
изгнать из благородных и, пожалуй, сослать на галеры. Это, конечно, верно.
Однако креветкам-призракам до этого дела нет. И неоткуда здесь взяться
Изумрудному Трепету. "Разве только в чьих-то невоздержанных чреслах", -
ухмыльнулся Эгин. Значит, книга сложнее, чем хочет казаться.
проверил все страницы. На предпоследней цвет чернил сменился с черного на
красный. И вместо всяких там "Грютских Скачек" Эгин увидел замкнутую
линию, очерчивающую яйцеобразный контур. На линию были нанизаны восемь
картинок. Что-то вроде кольца... Рогатое кольцо... Еще одно рогатое
кольцо...
это, руки уже бесшумно закрыли книгу и швырнули ее на койку, вслед за чем
он обернулся, одновременно извлекая из ножен короткий меч.
мужчина с черными щегольскими усиками, переступивший порог каюты. В двух
ладонях от его груди застыло лезвие меча Эгина, который, как всегда, не
был Эгином, а, как мог судить всякий по браслету на правом запястье и по
застежке плаща, представлял из себя плоскозадого и ленивого волокитчика из
Морского Дома.
выполнен в той же незатейливой форме гребенчатой волны с теми же четырьмя
слезами янтаря. Вот только его сарнод был побольше, имел позолоченные
оковки на углах и был сделан из редкой и дорогой кожи тернаунской акулы.
совершенно бесстрастен и, не изменившись в лице, вернул меч ножнам.
набок.
сухопарого хлыща, который, конечно, наверняка какой-нибудь ушлый
рах-саванн из Опоры Писаний, и все же это еще не дает ему права так
разговаривать с эрм-саванном из Опоры Вещей.
протягивая ему извлеченную из сар-нода прямоугольную пластинку из
оружейной стали.
обоих лезвиях были выгравированы глаза. На левом глаз был закрыт. На
правом - открыт. "Свод Равновесия" - гласила надпись, полукружием
обнимающая секиру сверху. "Гастрог, аррум Опоры Писаний" - было подписано
под секирой снизу. "Дырчатая печать" Свода Равновесия вроде бы небрежно
пробивала пластину слева внизу. Да, все правильно. Подделать можно что
угодно, но только не "дырчатую печать", официально именуемую Сорок Отметин
Огня. Крохотные отверстия в пластине все как одно имели звездообразно
оплавленные края с многоцветной синей окалиной и вместе составляли
схематичное изображение той же секиры, которая любовно была нанесена
граверами на пластину.
печати" вспыхнули синие искорки. Иначе и быть не могло. Если бы кто-то,
убив или обокрав офицера Свода, завладел бы его жетоном, тот остался бы в
руках убийцы или похитителя безмолвен. Сорок Отметин Огня отвечают синими
искорками только своему истинному владельцу. Эгин даже не мог помыслить
тогда, что в Круге Земель есть магии не менее действенные, чем магия
кузниц Свода Равновесия. Даже не мог помыслить.
жетон.
уже несколько более дружелюбно. - Как старший на две ступени и как офицер
старшей Опоры, прошу вас немедленно покинуть каюту покойного Арда оке... -
Гастрог запнулся, напрягая свою память, и Эгин злорадно подумал, что
нечего было лезть вам, офицер, не в свое дело.
свободны, эрм-саванн.
ровно столько нажима, сколько нужно, чтобы не превысить полномочия и при
этом все-таки произвести на Гастрога впечатление человека с независимой
волей. - Я нахожусь здесь по долгу службы и еще не закончил этот долг
исполнять.
грютского лука. - И вы осмелитесь утверждать, эрм-саванн, что ваш долг
заключался в том, чтобы привести в негодность свой Зрак Истины?
Истины пришел в негодность самопроизвольно, когда я осматривал книги Арда
оке Лайна на предмет наличия в них жуков-мертвителей.
ввысь знаком неподдельного изумления. - И там, наверное, сыскались целые
орды жуков-мергвителей?
- Виной всему сами книги.
трактат и, быстро пролистав его, уперся в то же место, что и Эгин десятью
минутами ранее, - в предпоследнюю страницу с рисунком красными чернилами.
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Суворов Виктор
Гуль Роман Борисович
Емилина Ника