кровью и этим отвратительный себе до тошноты, подошел к раненному стрелами
Тайен Мелету. Глаза предводителя блеснули ненавистью. Как он ни силился,
он не мог подняться, и меч Герфе-геста был полностью властен над ним, как
над беспомощным младенцем.
предавший смерть своих, - в словах Мелета было слишком много правды, чтобы
их мог вытерпеть любой из достойных людей .Алустрала. Но Герфегест был
человеком Сармонтазары,
тайного знания. - Ты не поймешь, человек из проклятого Дома Конгетларов...
половины гребенчатого шлема, опав на его наплечники, ужасающе быстро
окрасились алым. Безжизненное тело беззвучно опало на землю.
ужасных и пустых событий излета сегодняшней ночи и зачатков нового дня,
встретило происшедшее почти бесстрастно. Герфегест поднял тяжелый взгляд
на убийцу. Им был один из его неожиданных союзников, до которых ему пока
не было никакого дела.
хищного боевого топора. - Его слова не стоят горсти пустых ракушек, его
жизнь дешевле кружки морской воды.
выдался ясен и жесток. Такого дня не выпадало ни ему, ни Сармонтазаре вот
уже долгих семь с половиной лет.
их было двое - слишком много для отшельничества, слишком мало для
воинства, вполне достаточно для любви. Вчера их было двое - он и Тайен.
пятнадцать тел чужаков из Алустрала, его бывший дом был усеян останками
омерзительной членистоногой твари. Он, Герфегест, чудом остался жив. И с
ним были трое непрошеных спасителей.
познакомиться, оказались в ледяной воде ручья, чтобы смыть пот, кровь и
усталость, это никого не удивило. Но когда один из воинов, ловко сбросив
одежду, оказался женщиной, Герфегест смог только мысленно развести руками.
Такого оборота дел он ожидать не мог. Тем более, когда она, встретив его
удивленный взгляд мимолетной понимающей улыбкой, запросто сказала ему:
слишком просто. Люди высокого происхождения говорят так: "Герфегест из
Дома Конгетларов", да еще зачастую прибавляют: "...на службе у Дома
такого-то" или "...на службе у Империи".
"из павшего Дома Конгетларов" будет совершенно неуместен. Дева-воительница
и ее двое молчаливых спутников еще подумают, что он кичится своим
происхождением перед ними, низкородными. Такая скромность - или что-то
еще, ускользнувшее от Герфегеста, - была встречена двумя молчаливыми
спутниками Киммерин столь же короткими и столь же понимающими улыбками.
толка питал слабость и сам Герфегест. Назвавшийся Дваларой фыркал,
втягивая воду носом и сплевывая ее через рот. Тоже дело. Горхла стал на
руки и застыл. Теплая компания.
странные. О принадлежности их обладателей к какому-либо из семи Домов
Алустрала они ничего не сообщали, а Герфегест был не из тех, кто способен
удовлетвориться неведением.
Герфегест мог позволить себе быть предельно откровенным. И на все вводные
формулы вежливости ему было в этот момент глубоко наплевать.,
либо спесивое "никому".
подымая огромную тучу брызг. - Бр-р-р, холодно.
Тот же, кем был Леворго для Сармонтазары. Главный. Пастырь. Охранитель.
Тот, дому до всего есть дело. Тот, кому ни до чего нет дела. И никто,
ровным счетом никто и никогда не смел называть Ганфалу просто Ганфалой.
Ганфала Рыбий Пастырь - Синеву Алустрала Предержащий, Ганфала -
Надзирающий над Равновесием. Нет в Синем Алустрале последнего слабоумного
попрошайки, который не знал бы о Ганфале, и мало, очень мало сыщется
людей, которые могли бы похвастать тем, что видели Ганфалу. Герфегест не
видел. И никто из Кон-гетларов его не видел. И никто из Конгетларов ему не
служил. Вообще, Герфегест мог дать правую руку на отсечение, что Ганфале
не служил никто. И в то же время служили все. Луна и звезды, рыбы и камни,
песок и Синева Алустрала - потому что все было обязано ему своим
существованием и, следовательно, служило.
выходя на берег, и, якобы для согрева, пустил меч бесконечным "веером
бражника".
Гребня Счастливой Волны, и Двалара, взявшийся растирать ее тело куском
грубой морской губки, с интересом воззрились на Герфегеста.
одолжении. И все просители встретились с Синевой Алустрала раньше, чем ты
бы успел сосчитать пальцы на своих руках. Но Ганфала не велел делать тебе
злого. Рожденный в Наг-Туоле. Мы прошли через Врата Хуммера - вот мой
ответ за мои слова.
прошел некогда через Врата Хуммера. И все люди, убитые нами сегодня, тоже
прошли через Врата Хуммера.
совсем немногое. Ты - Герфегест из Дома Конгетларов, ты владетель Семени
Ветра, и именно поэтому мы здесь. В Алустрале нет никого, кто знает это, и
подавно в нем нет никого, кто смог бы отыскать тебя на необъятных
просторах Сармонтазары. Никого - кроме Ганфалы и Гамелинов.
Мы очень спешили, и опоздай мы на несколько мгновений - ты был бы уже
мертв.
в ветвях сикоморы, твои слова - скрип снега под моими ногами.
наклонился и поднял с земли свой страховидный топор.
что есть для тебя зло. Я вижу, что зло для тебя - твой язык. Я сделаю
доброе тебе, если вырву его из твоей велеречивой глотки.
воли все время соскальзывал с лица Горхлы к притягательному телу
девы-воительницы), - Киммерин поглядела на них с тревогой.
рассмеялся.
Ветра ты принесешь ему мой язык, - сказал Герфегест, хотя никто из троих
еще не говорил ему о том, что они посланы за Семенем Ветра. Не нужно быть
ни мудрецом, ни знатоком Наречия Хуммера, достаточно среди ночи разодрать
в клочья тварь-убийцу, а на рассвете перебить пол-отряда из Дома
Гамелинов, чтобы понять: кому-то в Алустра-ле понадобилось Семя Ветра. И
едва ли нечто большее.
губами невнятное проклятие, из которого Герфегест расслышал только
"...Хуммер..." и "...глубокая утроба...", но топор опустил. Неожиданно
подала голос Киммерин.
веришь всему, что слышишь. Но ты не прав в том, что не берешься дослушать
до конца.
тяжелые времена; и Ганфала, Надзирающий над Равновесием - единственный,
кто может остановить Дом Гамелинов в его стремлении к безудержному
сокрушению. Но посланы мы не только за Семенем Ветра. Ты сейчас все
услышишь из уст самого Ганфалы. Помоги мне, - последние слова Киммерин
были обращены к Дваларе.
походной сумы, сшитой из оленьей шкуры, две небольших изящных
курительницы.
содержимым и маска из тонкой кожи, лишенная каких-либо характерных черт.
На маске не было прорезей для носа и для глаз - только для рта.
Двалара установил по обе стороны от ее головы курительницы и, несколько
раз щелкнув огнивом, поджег благовонные палочки. Затем он поднес к губам
Киммерин открытый каменный флакон. Несколько капель, отразив показавшееся
Березин Федор
Свержин Владимир
Юрьев Сергей
Каменистый Артем
Андреев Николай
Зыков Виталий