Чтение 4–й страницы книги ~Оборотень~

- Я полагаю, сударыня, что ваши шутки неуместны. Надо бы сходить его позвать.

- Ваше Величество, разрешите мне, - вызвалась Чаликова, которая по-прежнему прислуживала королю в облике пажа Перси. - Я знаю, где он ночует.

- Ну, сходи, - дозволил король, и Надя поспешно выбежала из трапезной.

- Любопытно бы узнать, откуда сему отроку ведомо местопребывание нашего друга Диогена? - отправляя в рот кусок сыра, задался вопросом синьор Данте.

- Что за дурная привычка обсуждать отсутствующих, - с досадой заметила госпожа Сафо.

- Однако, сколь я заметил, херр Диоген никогда к фрыштику не опаздывал, - аккуратно заправляя салфетку за белоснежный воротничок, произнес Иоганн Вольфгангович.

- Да, вы правы, - задумчиво вздохнул Александр. - A что касаемо до ваших намеков, синьор Данте, то вынужден вас огорчить - я сам лично посоветовал Перси побеседовать с Диогеном о философических предметах, дабы набраться жизненной мудрости.

Но тут в трапезную, едва не сбив с ног старого слугу Теофила, влетел Перси. Вид у него был совсем очумевший.

- Ну, друг мой, где же Диоген? - поинтересовался Александр, теребя в руках коробочку с леденцами.

- Уж не в бочке ли утонул? - хихикнула Сафо, не без доли ехидства глянув на донну Клару.

Перси обвел всех обезумевшим взором и одним духом выпалил:

- Диоген съеден!

***

Василий Дубов внимательно осматривал свою постель, а Кузька, забравшись с ногами на сундук, тоскливым взором наблюдал за священнодействиями Великого Детектива.

- Так-так-так, работал профессионал, - бормотал Василий Николаевич, исследуя "рану". - Настоящий мастер плаща и кинжала.

- A хорошая была перина, - хозяйственно вздохнул Кузька. - Мягкая, добротная.

- Старый отсыревший хлам, - возразил Дубов. - Ну да перину-то и зашить можно, а вот если бы меня... - Василий глубже засунул руку в дырку, и его пальцы наткнулись на небольшой твердый предмет. Детектив сжал его в кулаке и незаметно для Кузьки сунул за пазуху.

- A ведь они тоже не дураки, - заметил Кузька. - Узнают же, что на постоялом дворе никакого убивства не было, и сызнова придут. Пора, Василий, уходить отседа. Эх-ма, что за жизнь, нигде покою нету...

- Меня самого это тревожит, - покачал головой Василий, - но уходить пока еще нельзя. Обстоятельства требуют моего присутствия именно здесь.

- Что, в корчме?

- В Новой Ютландии и в Белой Пуще. По меньшей мере два дня, а уж потом и уйдем, коли живы будем. A вот в корчме оставаться опасно, тут ты прав. Слушай, Кузька...

- Кузьма Иваныч, - обиженно поправил домовой.

- Извини, Кузьма Иваныч, как бы мне попасть в замок к Беовульфу, но чтобы не засвечиваться на дороге?

- Что бы ты без меня делал! - радостно проскрипел Кузька. - Ну да это не беда, попросим водяного, он тебя по болотам проведет.

- Какого еще водяного? - несколько удивился Дубов.

- Ну, помнишь того мужичка, что давеча весь вечер воду хлобыстал. Это он и есть.

- Ах, вот оно что! - рассмеялся Василий. Теперь ему стало ясно странное поведение корчемного завсегдателя. И посерьезнел: - Слушай, Кузьма Иваныч, а дело-то нешуточное. Я на сегодня выключен из большой игры, так что теперь от тебя, именно от тебя зависит дальнейшая судьба Белой Пущи. И не только ее.

- Что-что? - не разобрал Кузька. - Чегой-то ты, Василий Николаич, больно мудрено изъясняешься.

- В общем, от тебя теперь зависит, сможешь ли ты вернуться к бабке на печку, или по-прежнему будешь скитаться без дома, - перевел Дубов свою мысль на язык понятий, более привычных для домового.

- A, ну так бы сразу и говорил, - протянул Кузька. - И что же я должон делать?

Дубов на минутку задумался:

- Тут неподалеку в избушке живет одна дама с прислугой...

- A, знаю! - перебил Кузька. - Это, видать, та, что с двумя мужиками в любовь крутит. Ой, лихая баба...

- Откуда ты знаешь?

- Да я тут вчерась с двумя кикиморами болотными встренулся, они-то мне про ту бабенку много чего понаплели.

- Ну вот и прекрасно. Проследи за ней и за ее слугой и вообще постарайся собрать побольше информации.

- Инфо... чего?

- Ну, что они делают, с кем встречаются, о чем говорят. A вечером, как стемнеет, встретимся здесь. Но если случится что-то непредвиденное, то непременно дай мне знать.

- Понятно, - кивнул Кузька.

***

Князь Григорий мрачнее черной тучи слушал утренний доклад барона Альберта:

- ... И тогда он выбежал из амбара и запер дверь. И только утром мы услышали стук и вопли изнутри, а когда открыли, то там оказался наш стражник.

- Прекрасно, - процедил князь Григорий. - По моей вотчине ходит незнамо кто, отпирает амбары своими ключами, а наша милая стража и не чешется. Эдак скоро и меня украдут, и никто не заметит. Сегодня же поменять все замки!

- Будет исполнено, Ваша Светлость, - угодливо закивал Альберт. - Только позвольте вам заметить, что смена замков на дверях всегда почиталась дурным знаком. Вот, помню...

Но князь, не слушая глупых возражений, продолжал:

- И провести наистрожайшее разыскание. Этот горе-стражник хоть запомнил, как вор выглядел?

- Он говорит, что в потемках не разглядел. Но по очертаниям изрядно напоминает Вашу Светлость.

- Очень определенная примета, - хмыкнул князь. - Что за амбар и что пропало?

- Двадцать первый, - немного замявшись, ответил барон Альберт. - A что пропало, не могу знать, потому как учет никогда там не проводился.

- A вот это уж совсем худо, - еще больше помрачнел князь Григорий. - В нашем деле без учета никак нельзя. Стало быть, так. Повесить на двадцать первый амбар два, нет, три замка и глаз с него не спускать.

- Я возьму этот вопрос под свой личный надзор, - пообещал Альберт.

- Вот-вот, возьми. И если что, головой ответишь. - Князь ненадолго задумался. - Постой, но я что-то не припомню у нас никого с очертаниями, как у меня. Значит, чужой?

- К нам со стороны никто не проникнет! - бурно запротестовал барон. - Ведь в нашем кремле и стены, и крепостной ров, и стража знаете какая!..

- Знаю, - отрезал князь. - Нынче ночью она проявила себя у всей красе... Погоди, а если это был Грендель, оборотень проклятый?

- Исключено. Наши люди за ним плотно приглядывают, и тут же сообщили бы, если бы он исчез из их поля видимости. - Альберт деликатно прокашлялся. - Ваша Светлость, а не связано ли это, гм, ночное происшествие с появлением здесь князя Длиннорукого?

- Вздор! - бросил князь Григорий. - Длиннорукий удвое меня ниже и удвое толще. Да и слишком он глуп для таких дел. Но приглядеть не мешает - он, хоть и дурак, но до чужого добра ох как охоч. Если, конечно, называть добром тот хлам, что валяется в двадцать первом амбаре.

- Для кого хлам, - вздохнул барон, - а для кого и нет.

- Для Длиннорукого - точно хлам! - самоуверенно перебил князь. - Ну, все у тебя?

- Все. Только вот князь Длиннорукий опять к вам просится. Прикажете впустить?

- Впусти. A сам ступай. И чтоб до вечера запоры сменили!

Угодливо кланяясь, Альберт вышел вон, а на его место заступил князь Длиннорукий.

- Ну, с чем пришел? - хмуро осведомился князь Григорий.

- Чертовски хочется работать, - простодушно заявил беглый градоначальник.

- Похвально, - процедил князь Григорий, - а то у меня тут лодырь на лодыре и лодырем погоняет.

- A я не из таковских, - подхватил Длиннорукий, - я работу люблю. Вот в Царь-Городе с утра до вечера делом занят был!

- По столу плясал? - ехидно подпустил князь.

- Да что ты меня всякий раз этим столом попрекаешь! - слегка обиделся Длиннорукий. - A я много чего полезного сделал, вот хоть бы дерьмопровод построил...

- Ну, положим, не ты, - хмыкнул Григорий. - Потерпи немного, вот займем Царь-Город, будешь снова при дерьме. То бишь при деле.

- Токмо о том одном и мечтаю! - с жаром души подхватил Длиннорукий. - A вот у тебя, князь Григорий, на конюшне непорядок. Главный конюшенный - осел, в лошадях ни беса не смыслит. Конюхи - то же самое...

- Узнаю, - скривил тонкие губы князь Григорий.

- Чего узнаешь? - слегка опешил Длиннорукий.

- Узнаю своего старого друга князя Длиннорукого. Все у тебя дураки да ослы, один ты умный.

- A что делать, коли так оно и есть, - продолжал царь-городский беглец. - A этот твой душегуб Петрович, так и вовсе олух. Просто умоповрежденный какой-то. Говорит, будто за ним ночью охотится какой-то, прости господи, людоед, а днем какая-то ненасытная баба домогается его плоти. И токмо теперь он спокойно вздохнуть может, поскольку они оба уже неделю как из твоего кремля отъехали.

- Очень мило, - скорбно покачал головой князь Григорий. - Не пойму только, к чему ты эти речи ведешь?

- Назначь меня на конюшню, - попросил Длиннорукий. - Я тебе порядок наведу, у меня же свой конезавод был, я в лошадях собаку съел!

- C чего это тебя, друг мой, на конюшню тянет? - с подозрением глянул на гостя князь Григорий. - Да нет, у меня для тебя другое дельце будет, куда более ответственное. Вот, пожалуй, послезавтра и отправишься.

- A, в Мухоморье? - припомнил Длиннорукий.

- Туда, - кивнул князь Григорий. - И в помощь тебе придам Петровича. В таком деле толковый душегуб лишним не будет.

- Как скажешь, князь, - чуть разочарованно вздохнул Длиннорукий. - Только лучше бы на конюшню...

- A тебе на конюшню путь не заказан, - великодушно разрешил князь. - Заодно и к Петровичу получше приглядишься. Ну ладно, все у тебя? Мне делами пора заняться.

- Все, князь-батюшка, - низко поклонился Длиннорукий. - Извини, что глупостями докучаю.

- Придумаешь чего умного - заходи, - небрежно кивнул князь Григорий вослед Длиннорукому. - Да, не к добру все это, не к добру, - озабоченно пробормотал он, оставшись один. - Может, прав Альберт, надо и за Длинноруким приглядеть...

***

Сразу после завтрака Александр заперся у себя в покоях, чтобы обсудить с Чаликовой создавшуюся обстановку и план дальнейших действий.

- A может быть, это все-таки вы, уважаемая госпожа Чаликова? - осторожно предположил король, привычно отправляя в рот леденец. - Если следовать тому, что вы именуете логикой, то главный подозреваемый - вы!

- Почему это? - возмутилась Надя.

- Во-первых, вы появились у меня в замке под чужим именем и даже, так сказать, полом. Во-вторых, людоедство началось сразу же после вашего появления. И в-третьих, вы последняя, кто видел Диогена... живым.

- Ваше Величество изволит шутить? - дрогнувшим голосом спросила Чаликова.

- Ваш друг боярин Василий в беседе со мною выразился весьма занятно: "В каждой шутке есть доля шутки". Боюсь, что это как раз тот случай, - невесело улыбнулся король и погладил Уильяма, вспрыгнувшего ему на колени. - Но против вас слишком уж много подозрений, чтобы можно было им доверять.

- Благодарю вас, Ваше Величество, - церемонно поклонилась Надя.

- A обстоятельства таковы, - неожиданно деловито заговорил Александр. - Две ночи - и двое съеденных. И никакой уверенности, что это не продолжится.

- Надо принять меры предосторожности, - заявила Чаликова.

- Надо, конечно, - согласился король, - но людоед, как я понимаю, ни перед чем не остановится, если захочет добиться своего. Даже не знаю, кого теперь подозревать!

- Вообще-то для пользы следствия было бы неплохо, если бы снова полил дождь и замок отрезало от мира еще хотя бы на месяц. И тогда при продолжении имеющейся тенденции мы узнали бы, кто тут людоед, методом исключения, - глубокомысленно изрекла Чаликова. - Точнее говоря, методом съедения.

- Боюсь, Наденька, что как раз мы с вами этого и не узнали бы, - возразил Александр.

- Поняла! - вскрикнула Надя. Его Величество от неожиданности даже подпрыгнул в кресле, отчего Уильям свалился на пол и, обиженно мурлыкнув, устроился под соседним креслом.

- Что вы поняли? - чуть удивился король.

- Я поняла, в чем тут дело! Вчера не то за завтраком, не то за обедом Диоген процитировал отрывок из стихов Касьяна Беляники, ну там что-то насчет донышка стакана, и вот я подумала, что, может быть, в этом есть какая-то закономерность. И следующим будет съеден тот, кто публично прочтет что-то из стихов Касьяна.

- Ну, это как-то не очень убедительно, - засомневался Александр, - однако за неимением ничего другого можно попробовать. Я бы сам с удовольствием зачитал что-нибудь из его стихов. Хоть бы, например, за обедом.

- Как, Ваше Величество! - запротестовала Надя. - Неужели вы собираетесь подвергнуть свою драгоценную жизнь смертельной опасности?

- Нет, ну мы ведь будем ожидать людоеда во всеоружии, - возразил король. - Надеюсь, вы разделите мое общество?

- Что за вопрос! - возмутилась Чаликова.

Александр поднялся и задумчиво подошел к окну.

- Я понимаю, - заговорил король, глядя куда-то вдаль, - приезжим трудно представить, за что можно любить эти болота...

Чаликова удивилась столь неожиданной перемене темы, однако молча слушала, не задавая вопросов, да и, казалось, Александр говорил, не обращаясь ни к кому.

- Просто я здесь родился и вырос. В юности я убегал из дворца и бродил по окрестностям целыми днями, а иногда и ночевал на сеновалах. Мне не хотелось стеснять своим присутствием крестьян, и я старался тайком пробраться на сеновал и уйти оттуда до рассвета. А крестьяне относились ко мне с большой любовью. При случае угощали парным молоком с ржаным хлебом. И с гордостью говорили: это наш маленький король. Нет, они не завидовали мне. Более того - они, кажется, жалели меня. И вот теперь, став королем, я понимаю почему.

И, внезапно обернувшись, он спросил:

- А вы как думаете, Надежда, зачем нужен король?

Но, не дожидаясь ответа, снова отвернулся к окну и устремил взор куда-то в даль этих осенних лесов и озер.

- Отец мой поощрял такие прогулки, но заставлял брать с собой лук и меч. А я их прятал в развилке вон того дуба, - указал рукой Александр. - Несколько лет назад в него попала молния, но он только обгорел местами, а так все тот же. Да. Эх, молодость, молодость. Я тогда бродил по болотам в надежде найти спящую красавицу в хрустальном гробу, поцеловать ее и пробудить от векового сна. - Александр усмехнулся. - Я был очень возвышенным юношей, начитавшимся всяческих умных книжек. И все же... И все же тогда я был добрей и беззаботней. Потому что сейчас ощущаю себя душевно опустошенным. Пустые дела, пустые разговоры. И жизнь уходит, как песок в часах. - Александр тяжело вздохнул. - Хотя нет, конечно, не все так плохо. Есть и у меня своя маленькая звезда, которая светит мне во мраке. Это уже очень, очень много... Да. Однажды я заблудился на болотах, так меня вывел оттуда водяной. Да-да, самый настоящий водяной. Правда, это мне уже потом моя нянька мне объяснила. Это был такой полный человек, я бы сказал, ну вроде как тюлень. Ему трудно было идти по земле, и он как бы переваливался с ноги на ногу и весь колыхался при этом. И говорил неустанно. Он рассказывал мне про наших озерных рыб. Про хитрых, самоуверенных окуней. Про сонных и жирных линей. Про пронырливых пескарей. Про глупых, но стремительных щук. Заслушавшись его, я даже не заметил, как мы подошли к замку. И тут он быстро попрощался и... и как в воду канул. То есть действительно исчез в болотном озерце. Без всплеска и брызг. Как выдра - он вошел в воду, а не упал как булыжник. - Александр снова вздохнул. - Да, вот такие вот бывали у меня похождения. Хотя Спящую Красавицу я так и не нашел. Зато мне кажется сейчас, что в своих странствиях по болотам я обрел нечто большее. Но это трудно выразить словами. Надеюсь, вы меня понимаете, Надежда.

- О да, Ваше Величество, - с неподдельным почтением отозвалась Надя. - Я вас понимаю.

***

Водяной неспеша вел Василия по едва заметной тропинке среди болот и при этом беспрерывно говорил - видимо, такая возможность выдавалась ему нечасто:

- Да-да, Василий Николаевич, если кто спросит, то так и отвечу - мол, видел вас мертвым и с ножом в груди. Ах-ах-ах, такого человека убили!

- Погодите-погодите, - перебил Дубов, - вот этого как раз не надо. Вы меня никогда прежде не видели, кто я такой - не знаете.

- Ну конечно же не знаю! - радостно подхватил водяной. - Откуда ж мне вас знать. Высокий такой, кудрявый? Нет, никогда не видел. - Дубов лишь горестно вздохнул, а водяной продолжал: - Да только, видать, не простой вы человек, ежели вас в первую же ночь ножичком пырнули!

- И впрямь бы пырнули, кабы Кузька не упредил, - чуть поежился Василий. Кажется, только сейчас до детектива начало по-настоящему доходить, что с ним могло произойти ночью.

- И откуда только у них, у домовых, такое чутье? - подивился водяной. - Хотя Кузьма-то теперь не у дел. Да ведь раньше-то он, кажись, проживал в Белой Пуще, не так ли?

- Так, - нехотя ответил Василий.

- А, ну тогда понятно, почему они вас... - заговорщически понизил голос водяной. - Да нет, вы не подумайте, я завсегда с вами. Если что, готов помочь. Сам-то я тутошный, а вот дружок мой леший - он тоже оттуда. A когда князь Григорий леса повырубил и своим вурдалакам волю дал, то всем честным лешим, домовым, русалкам да кикиморам пришлось уходить кому куда. Этому хоть повезло - корчму открыл...

- Как, неужели наш корчмарь - леший? - изумился Дубов.

- Леший, Василий Николаич, как есть леший! - затараторил водяной. - Жаль мне его, зябнет на болотах, мокнет, по родным лесам тоскует.

- Ничего, скажите ему, что мы посадим новый лес, еще лучше прежнего, - оптимистично перефразировал Василий знаменитые слова из "Вишневого сада".

- Как же, так вам и позволит князь Григорий, - хмыкнул водяной.

- А вот когда его не будет...

- Эк загнули! Да он же бессмертный.

- Да ничего он не бессмертный, - с досадой проговорил Дубов. - Или, вернее сказать, это зависит от нас с вами.

- Вы мне ничего не говорили, я не слышал! - Водяной сделал вид, что собирается заткнуть уши. - Меня попросили, я вас провел, и всего делов.

Василий огляделся - оказалось, что они идут уже не по обычной тропинке, а по узкой полоске земли, возвышающейся среди двух канавок. За ними тянулись такие же полоски, поросшие вереском, багульником и брусникой, над которыми изредка возвышались рябиновые и бузинные деревца.

- Ну вот, идите прямо по этой грядке, а потом, когда болото кончится, прямо по тропинке через перелесок, и выйдете как раз на задворки замка, - пояснил водяной. - А теперь позвольте вас покинуть. Если что, всегда к услугам. - С этими словами водяной, как накануне вечером, сиганул прямо в поросшую ряской канавку и исчез из вида. А Василий один двинулся в указанном направлении - там в лениво рассеивающемся тумане уже проступали башни Беовульфова замка.

***

Князь Григорий сидел за столом в своем рабочем кабинете и слушал внеочередной доклад барона Альберта:

- Ваша Светлость, тут вот пришли сведения относительно боярина Василия. Нам удалось взять его под наблюдение. - Альберт заглянул в свои бумаги. - Вчера он посетил сначала Беовульфа, а потом Гренделя...

- Так я и думал, - помрачнел князь. - Ну и что же дальше?

- Дальше, Ваша Светлость, наши люди действовали в соответствии с вашими указаниями. Согласно донесению, ночью боярин Василий был обезврежен по месту временного проживания - в корчме.

- Надеюсь, все было сделано чисто? - заметно повеселел князь.

- Знатоки работали, - позволил себе ухмыльнуться барон Альберт.

- А как насчет Длиннорукого? - продолжал расспросы князь Григорий. - Вы тут, помнится, собирались за ним приглядеть.

- Да-да, мы приглядывали, - несколько смутился Альберт. - Утром, уйдя от вас, он побывал на конюшне, где беседовал с душегубом Петровичем, а затем исчез из видимости.

- То есть как исчез? - удивился князь Григорий.

- А вот так вот и исчез. У себя его нет, но и кремль он не покидал.

- Ну ладно, и черт с ним, - махнул рукой князь. - Но когда объявится, то пускай его пригласят ко мне.

- Будет исполнено, - подобострастно кивнул барон.

Тут в кабинет заглянул охранник:

- Ваша Светлость, к вам князь Длиннорукий.

- А, легок на помине, - провел пальцем по усам князь Григорий. - Ну, пусть заходит.

В комнату бочком вошел Длиннорукий:

- Здравствуй, князь-батюшка, как я тебя давно не видел!

- Да вроде бы утром виделись, - проворчал Григорий. - Ну, заходи, раз пришел.

- Вот, бежал из темницы, - продолжал Длиннорукий, - из темных уз Дормидонтовой темницы. На тебя, князь, уповаю!