Чтение 4–й страницы книги ~Драконье горе~

- Вот и я "нет", а пробовать я не хочу.

- Да, но мы должны его накормить... Нам же приказано...

- Да?! А меня не предупреждали, что я должен кормить завтраком ЧЕЛОВЕКА!!! Вдруг ему не захочется жевать орехи с медом и пить затируху, и он решит попробовать свежеосвежеванных каргушей?!

- Да он даже не знает, что такое Человек! В общем, ты как хочешь, а я с ним... позавтракаю!

И прямо у моих ног образовался каргуш с зеленым хаером на голове. Передние лапы он вызывающе держал в карманах своих трусов и при этом воинственно посверкивал глазенками.

- Значит, говоришь, Человек?! - пропищал он. - Ну пошли... есть, Человек.

Он повернулся ко мне спиной и направился к противоположной стене пещеры. Короткая темная шерсть на загривке каргуша поднялась дыбом, во всем его облике ощущалась явная тревога, если не сказать - паника, и тем не менее он двигался нарочито медленно и не оборачивался.

Я последовал за ним, пытаясь понять, почему само слово "человек" настолько пугает этих не трусливых в общем-то существ, но никакого приемлемого объяснения не находил.

В стене, к которой подвел меня каргуш, оказывается, существовал небольшой проход, прикрытый обломком скалы, таким образом, что его совершенно не было видно. Конечно, если бы я тщательно обследовал пещеру по периметру, этот проход был бы обнаружен, но препирательства с малышами и изучение черных порталов-переходов отвлекли меня от систематического изучения моего временного обиталища.

Следом за своим провожатым я нырнул за обломок скалы и оказался в темноватом тоннеле. Тоннель этот был невелик и вывел нас в другую, очень небольшую пещерку, чуть приподнятая середина которой была окружена небольшими плоскими каменными обломками, явно предназначенными для сидения. И каргуш уже разместился на одном из них.

Я примостился напротив и недоуменно огляделся. Никакого намека на завтрак, а тем более на обед в пещерке не наблюдалось. Однако каргуш, ничуть не смущаясь этим обстоятельством, наклонился вперед и шлепнул передней лапой по чуть возвышавшейся перед ним каменной плите, пропищав при этом:

- Обедать давай!..

- Да на!.. - ответил ему не менее писклявый, но определенно женский голосок. Через секунду лежавшая между нами плита немного повернулась вокруг своей оси и ухнула вниз, открыв у самых моих ног показавшийся бездонным провал. Я даже не успел подобрать под себя ноги, как на месте исчезнувшей плиты появилась другая, иссиня-черного гранита, уставленная каменными же блюдами и кувшинами. На блюдах довольно беспорядочно были насыпаны очищенные орехи самых разных форм и размеров вперемежку со столь же разнообразными сушеными фруктами, стояли глубокие миски с каким-то густым варевом, похожим на пюре, в кувшинах маслянисто поблескивала налитая под самую завязку темная жидкость.

Каргуш быстро ухватил один из стоявших с краю плиты высоких, пустых стаканов и, наклонив ближний кувшин, плеснул в него темного пахучего напитка. По пещере поплыл аромат экзотических фруктов, и я тут же почувствовал, насколько голоден. Одной рукой я щедро плеснул себе в стакан из ближайшего кувшина, а второй прихватил полновесную горсть орехово-фруктовой смеси. Последующие несколько минут нам с каргушем было не до разговоров.

Но вот каргуш, в очередной раз приложившись к стакану, стрельнул глазом мимо меня и неожиданно проговорил:

- Ну что прячешься? Жрать, небось, хочешь? Смотри, мы обедать закончим, Кроха для тебя одного накрывать еще раз не будет...

Я оглянулся и, конечно, никого не увидел, однако из темноты перехода раздался знакомый голосок Фоки:

- Да я, это... Занят был... - Его оранжевая шевелюра обозначилась в проходе. - Рогатку ремонтировал...

И он продемонстрировал свое совершенно целое орудие убийства. Потом будто бы между делом взглянул на меня и снова обратился к своему товарищу:

- Ну а ты как?..

- Да вот... обедаем...

- Ну да, ну да...

Фока неуловимо быстрым движением переместился поближе к обеденной... плите и сунул свой острый нос в одно из блюд:

- Ишь ты, как вас Кроха, угощает! Даже на сушеную мандрагу с дробленым мустусом расщедрилась!.. Мне мустуса никогда не дает, жадина!

- Это кто жадина?! - тут же раздался в пещере писклявый женский голосок. - Будешь обзываться, на диету посажу... Из свежих яблок!

Фока чуть втянул голову в плечи и, заозиравшись по сторонам, принялся неловко оправдываться:

- Да я чего?! Я разве чего!.. Я ничего, не жалуюсь... Я просто говорю, что мне мустуса никогда не достается... А так, что ж...

И он замолчал, видимо, не зная, что еще прибавить, и вдруг неожиданно спросил, оборачиваясь ко мне:

- И тебе нравится эта еда?..

- Ну, за неимением другой, вполне годится, - пожал я плечами. - А выпивка - вообще блеск!

Я в очередной раз припал к своему каменному стаканчику, наполненному напитком, очень напоминающим смесь имбирного кваса с легким вином, похожим на изабеллу.

- Да?.. - неизвестно чему удивился Фока. - И тебе ничего больше не хочется?..

Я взглянул на него поверх своего стакана, а затем медленно поставил его на стол:

- А ты можешь предложить что-то другое?..

Фока почему-то испуганно уставился на меня, и в этот момент в нашу милую беседу вмешался его товарищ:

- Ты бы все-таки поел, что ли... А то будешь потом ныть до вечера.

Фока бочком, стараясь держаться от меня подальше, обошел обеденную плиту и, усевшись на один из свободных камней, жадно обозрел выставленную еду. Затем налил себе напитка и потянулся к одному из блюд, стоявших довольно далеко от него... и блюдо немедленно отъехало еще дальше! Каргуш застыл с протянутой лапой, обиженно глядя вслед этому шустрому предмету сервировки, и в этот момент снова раздался женский голосок:

- Ишь, как ручонками загребает!.. Только эти орешки не для тебя поставлены, а для гостя!.. С тебя и тушеных каштанов хватит!

И в сторону протянутой каргушечьей лапы, противно скрипя по столу дном, двинулось огромное глубокое блюдо, наполненное смесью, похожей на неочищенные фисташки с кулак размером, залитые вареной сгущенкой.

- Как, опять каштаны! - взвился над столом Фокин вопль. - Я не могу питаться каждый день одними каштанами! Я тоже хочу есть, как...

Тут он внезапно замолк, бросив на меня затравленный взгляд.

- Как кто?.. - немедленно и очень вкрадчиво поинтересовалась невидимая Кроха.

- Как... Топс! - неожиданно нашелся Фока.

Каргуш с зеленой прической удивленно поднял мордочку от своей тарелки:

- А ты разве любишь дробленые каштаны?!

- А разве ты тоже ешь каштаны? - растерялся Фока. Топc ухмыльнулся, показав остренькие клыки:

- А ты решил, что мне мустуса навалили?

По остренькой мордочке Фоки было видно, что именно это он и думал и теперь глубоко разочарован из-за своей ошибки, однако на вопрос он не ответил, а с тяжелым вздохом принялся накладывать большой ложкой себе на тарелку предложенное блюдо.

Не знаю уж, как там у них был на вкус тушеный каштан, а то, что ел я, было замечательно. Некрупные цельные орехи были мягки и походили на кедровые, а в сочетании с незнакомыми мне вялеными фруктами прекрасно принимались организмом. Пресловутая затируха, сменившая в моем стакане фруктовый напиток, оказалась какой-то разновидностью медового, слегка хмельного напитка, она щекотала небо и веселила душу.

Еще несколько минут за нашим подобием стола висела тишина, нарушаемая лишь постукиванием ложек о тарелки да позвякиванием посуды.

Самое интересное, что я насытился быстрее своих малорослых сотрапезников. Отвалившись от стола, я с интересом наблюдал, как оба каргуша увлеченно махали ложками, поглощая свои тушеные каштаны. Для своего размера они были удивительно прожорливыми, а может быть... их просто редко кормили? Я было хотел поиронизировать насчет их аппетита, но вместо этого вдруг, неожиданно для самого себя, снова наклонился над столом, отхлебнул глоток из своего стакана, а затем, за неимением салфеток, вытер губы рукавом и, откинувшись назад, произнес:

- Кроха, огромное тебе спасибо! Завтрак был чрезвычайно хорош!

И тут же услышал в ответ удивленное:

- Ты меня благодаришь?!

- Конечно, - подтвердил я. - Ты же хозяйка в этом храме желудка, ты же меня угощала, вот я тебя и благодарю!

Над нашим странным столом повисло странное молчание. Оба каргуша перестали жевать и уставились на меня, словно я сказал какую-то нелепость. А потом Фока тихонько захихикал.

Я, естественно, тут же возмутился:

- Ну, смешливый ты мой, что я опять не так сделал?!

- Так... никакой же Крохи... нет! - пролепетал каргуш, давясь своим хихиканьем.

- Как нет?! - изумился я. - Она же, как я понял, готовит еду... Потом, мы ее слышим! И вы же сами ее так называли, а она отзывалась!..

- Вот-вот, - подтвердил Фока, немного успокаиваясь. - Голос есть, а больше ничего нет! Пустота!

- Это в твоей рыжей башке пустота!.. - неожиданно прозвенел в пещерке возмущенный голос. - И если ты, мышь-переросток, ни разу меня не видел, это не значит, что меня нет!

- А ты разве есть?!

Удивлению Фоки не было предела.

Тут я повернулся к молчащему Топсу и спросил:

- Что-то я не очень понимаю, этот Фока что, новенький в вашей компании?

Топс ничего не успел ответить, потому что немедленно заверещал сам Фока:

- Это кто в компании новенький?! Да я самый старожилый старожил!!! Я начал служить Маулику, когда Демиург еще по миру шлялся!!! Я, можно сказать, своими лапами этот грот строил!!! Я...

- Болтун ты! - негромко, но веско перебил его Топс и повернулся ко мне. - Нет, Фока не новенький, но мы действительно никогда не видели Крохи... Хотя, знаешь, я не стал бы из этого делать вывод, что ее нет.

- Так где ж она?! - язвительно воскликнул Фока, вскочил со своего камешка, развел лапы в стороны и, внимательно оглядев крошечную пещерку, добавил: - Нетути ее!

Потом он, быстро наклонившись, подсунул свой острый нос к щели между полом и столом и крикнул в нее:

- Кроха... ты где?!

Он не видел, как позади него прямо из воздуха вынырнула переливающаяся, размытая по краям тень, мгновенно сформировавшаяся в невысокую прелестную девичью фигурку. Фигурка наклонилась к согнутому пополам Фоке и милым голоском произнесла:

- Я здесь...

Фока от неожиданности застыл на месте, а девушка ловко ухватила его за оранжевый хохол и приторно-ласковым тоном добавила:

- И если ты, маленький засранец, еще раз усомнишься в моем существовании, тебе не достанется даже свежих яблок!

Крепко дернув за оранжевые волосики, она отпустила каргуша. Тот боком на четвереньках метнулся вокруг стола к своему невозмутимому товарищу и только там решился приподнять мордочку.

Но все эти Фокины маневры я отметил лишь краем своего сознания, поскольку не сводил глаз с появившейся неизвестно откуда девушки.

Такой красивой девчонки я ни разу в жизни не видел. Она была, как я уже говорил, невысока, но идеально сложена, что к тому же подчеркивалось ее светло-голубым, обтягивающим комбинезоном и белой блузкой с коротким воротником-стойкой. Густые белокурые волосы крупными, чуть завивающимися прядями спускались до плеч, маленький, чуть вздернутый носик очаровательно гармонировал с небольшими пухлыми губами, а огромные темно-синие глаза, опушенные длинными густыми ресницами, казались нарисованными.

"Белоснежка!.. - изумленно подумал я, и тут же к этой догадке прибавилось: - И... два гнома!"

Я невольно, вслед своей мысли, перевел глаза на парочку каргушей, притулившихся у противоположного от девушки конца стола. На их шерстяных мордах было написано такое неподдельное изумление, что я как-то сразу пришел в себя и... вскочил со своего камня. В следующее мгновение я оказался около Крохи, осторожно взял ее за руку и, медленно наклонившись над ней, поцеловал ей пальцы.

Недовольное выражение сползло с ее чудесного личика, уступив место изумлению, а я, мотнув головой в коротком и, как мне казалось, элегантном поклоне, хрипловатым от волнения голосом проговорил:

- Рад познакомиться, госпожа Кроха, и позвольте представиться - Владимир, журналист.

Кроха махнула своими, похожими на бабочек, ресницами и пропела высоким, но совсем не писклявым голосом:

- Очень приятно, сэр Журналист... Право, у тебя такое странное имя...

- Нет, - галантно поправил я красавицу. - Зовут меня Владимир, а журналист - моя профессия.

- О, прошу прощения, сэр Владимир, я сразу не поняла... У нас, знаете ли, не принято называть свою профессию...

Тут она метнула острый взгляд в сторону притихших каргушей и совершенно другим тоном добавила:

- Некоторые так вообще стараются свое любимое занятие скрыть!

Затем, снова повернувшись ко мне, она продолжила:

- Вот, например, видите этих двух... к-хм... индивидуумов? Они вам ни за что не скажут, кто они по профессии!

- Это почему это не скажем? - немедленно поинтересовался Фока. - Еще как скажем! Нам скрывать нечего...

- А если и скажут, - не обратила внимание Кроха на реплику оранжевого Фоки, - то непременно соврут!..

- Это почему это мы непременно соврем! - продолжил начатый диалог Фока и даже чуть приподнялся из-за стола, за которым прятался. - Мы вообще самые правдивые... индивидуумы!

- И все потому, - продолжила игнорировать оранжевого спорщика Кроха, - что никому не хочется называться профессиональным попрошайкой!

- Это почему это мы - попрошайки?! - начал было Фока свою следующую реплику, но закончить ему не дали. Кроха резко повернулась в его сторону и гаркнула басом, похожим на медвежий рев:

- Потому что вечно клянчите что-нибудь пожрать, и это стало вашей профессией!!!

Фока тихо ойкнул и снова исчез за столом, зато поднялся Топс, причем сделал это с большим достоинством:

- Ты, Кроха, конечно, замечательная стряпуха, однако твои замечания по поводу наших занятий весьма далеки от истины. Да ты и не можешь о них ничего знать!

- А ты, Топсик-мопсик, - язвительно ответила Кроха, - отлично знаешь, что я никакая не стряпуха, и тем не менее вводишь сэра Владимира в заблуждение! Интриган, враль и сплетник!

Здесь она снова повернулась ко мне и, не обращая внимания на удивленно разинувшего пасть "интригана, враля и сплетника", ласково добавила:

- Я, достопочтимый сэр, - фея... Правда, фея... наказанная...

- Да кто же это посмел тебя наказать?! - возмущенно вскричал я. - И за что?!

- Наказал меня Демиург, - прошептала фея, и в уголках ее чудесных глаз блеснули слезинки. - За то, что я влюбилась в...

- В сквота, в сквота, в сквота!!! - завопил из-за каменного стола спрятавшийся Фока, на манер нашего "тили-тили-тесто...".

Кроха стремительно обернулась и рявкнула:

- Да, в сквота! А ты не способен влюбиться даже в Белую Даму!

Я, признаться, плохо понимал, о чем идет речь, и потому спросил:

- Неужели можно наказать за любовь?.. Даже если это любовь к... сквоту?

- Она влюбилась в сквота и колдовала для него, - немедленно пояснил рассудительный и всезнающий Топс. - А он использовал ее...

- Неправда! - тут же с возмущением закричала Кроха. - Он меня любил!

- Да? - В вопросе Топса была изрядная доля иронии. - И почему же тогда он от тебя отрекся?..

- Я сама ему велела отречься! - горячо проговорила Кроха, глядя почему-то на меня. - Иначе его могли...

- Да ничего бы ему не сделали, просто он тебя не любил, а использовал! - спокойно, но жестко перебил ее Топc.

- Ну, Топсина-мопсина, теперь ты у меня и каштанов не получишь! Хоть на брюхе приползешь - не получишь! - закричала Кроха, но в ее крике звенели слезы обиды. И я понял, что Топс говорит правду.

- Прошу прощения, уважаемый Топс, - немедленно вмешался я в их спор, - но мне кажется, что госпожа Кроха не могла полюбить недостойного... сквота! - И, повернувшись к готовой разрыдаться фее, спросил: - Он был очень хорош?

Кроха подняла свои огромные глаза к потолку пещеры, прижала руки к груди и воскликнула:

- О, он был красив, как утренний туман, благороден, как черный гризли, и мудр, как филин!

"Какие сомнительные комплименты!.." - удивленно подумал я и тут же услышал тихий хохоток Фоки, все еще прятавшегося за столом. Однако Кроха не слышала этого обидного смеха и продолжала восхищенно описывать своего возлюбленного:

- Он говорил такие слова, что мое сердце таяло, как сливочное мороженое в только что прогоревшем очаге...

- А делал такие дела, что сажа в этом очаге по сравнению с его делами казалась только что выпавшим снегом... - пробурчал себе под нос Топс, причем его бурчание звучало довольно мрачно.

Кроха бросила укоризненный взгляд на зеленоголового каргуша и снова повернулась ко мне:

- Теперь ты понимаешь, уважаемый сэр, почему я предпочитаю никому не показываться на глаза?

- Ага, - пискнул из-за стола чуть приподнявший оранжевую голову Фока. - Мы считали, что в ее наказание входит и лишение тела, а оказывается, она сама пряталась!..

Я упер руки в поясницу и исподлобья уставился на двух враз присмиревших каргушей. Я так долго держал паузу, что они заволновались и совершенно скрылись за каменной плитой. И тогда я заговорил:

- Недостойно разумных существ издеваться над любовью! Какой бы она ни была - она священна! И если ваш Демиург счел поведение феи... - я лихорадочно подбирал нужное слово, - ...неправильным, это не дает вам права дразниться! Стыдно, господа каргуши! Стыдно и недостойно!

Затем, повернувшись к Крохе, я снова припал к ее ручке, а потом как можно галантнее произнес:

- Я надеюсь, ты не лишишь меня своего общества, хотя бы на то время, пока я буду находиться в этой пе... обители.

- Во! - раздался из-за столовой плиты голосок Топса. - А ты его боялся! Посмотри, какой он галантерейный!

Личико Крохи просветлело, и она, не обращая внимания на притаившихся каргушей, ласково ответила:

- Сэр Владимир, если тебе не противно видеть наказанную фею, то я...

И она смущенно потупилась.

- Слушай, Топс... - донеслось из-за стола, но в тот же миг я бросил в сторону спрятавшихся каргушей такой взгляд, что он вполне мог прожечь дыру в каменной столешнице. Во всяком случае, Фока ойкнул и замолчал, не закончив свою очередную пакостную фразу. Я же, довольно улыбнувшись, вновь обратился к Крохе:

- Противно видеть?! Да я готов отдавать по дню собственной жизни за каждую минуту, проведенную рядом с тобой! Может быть, у тебя найдется несколько свободных минут, чтобы познакомить меня с местными достопримечательностями, а то приставленные ко мне... соглядатаи так и норовят то войну мне объявить, то спрятаться от меня подальше! Общаться с ними просто нет никакой возможности!

Фея бросила презрительный взгляд на противоположный конец стола и вдруг взмахнула неизвестно откуда появившимся в ее руке ореховым прутиком. В тот же момент черная гранитная плита со всеми стоявшими на ней кушаньями ухнула вниз, а ее место занял прежний непритязательный каменный бугорок, который был не в состоянии спрятать двух маленьких каргушей.

Впрочем, спрятаться попытался только Фока, он распластался за одним из сидельных камней, однако его оранжевая шевелюра торчала наружу на добрые десять сантиметров. Топс же, наоборот, гордо выпрямился, всем своим видом показывая, что не относит к себе мои критические замечания.

Кроха, спрятав волшебную палочку, повернула ко мне свое сияющее личико и пригласила:

- Пойдемте, сэр Владимир, я покажу тебе наше подземелье, и можешь мне поверить, оно очень интересно!

Однако Топс не собирался так просто отдавать инициативу и уступать свои полномочия. Он вздернул свой острый нос и нагло заявил:

- Может быть, мы покажем... сэру Владимиру... это... досто... при... припечательствасти. - По его физиономии было видно, что он едва не сломал свой язык на таком сложном слове, но гордый каргуш не сдавался. - А ты позаботишься об ужине для нашего гостя?..

- И для нас... - прибавил от себя все еще спрятанный Фока.

- А каштаны для вас у меня уже готовы!.. - ответила на это предложение Кроха и мстительно добавила: - Сырые!..

После чего она взяла меня за руку и повлекла из обеденной пещерки. Быстрый топоток сзади подсказал мне, что оба каргуша поспешили за нами следом.

Мы вышли в главную пещеру, прошли вдоль стены буквально несколько шагов, после чего Кроха взмахнула рукой, и перед нами появился еще один темный и довольно узкий тоннель. Кроха вошла в него первой, и темные стены мгновенно засветились приятным зеленоватым свечением. Я последовал за своей прекрасной проводницей и через минуту оказался в еще одной пещере, а вернее будет сказать, в огромном... гардеробе.

Все пространство пещеры занимали длинные деревянные вешала, на которых очень аккуратно были развешаны сотни самых разнообразных платьев. Слева от входа располагалось женское отделение, заполненное бархатом, атласом, тонким полотном, кружевами, драгоценными пуговицами и всем таким прочим, а справа разместилась мужская одежда, выполненная из... бархата, атласа, тонкого полотна, кружев, драгоценных пуговиц и всего такого прочего. Я, признаться, слегка ошалел от такого обилия театральных костюмов, и только оживленное личико феи и ее сияющие глаза помогли мне несколько прийти в себя.

Она немедленно принялась радостно щебетать что-то о фасонах, расцветках, деталях и принадлежностях различных костюмов, а я, с удовольствием слушая ее голосок, толком ничего не понимал. И тут, не перебивая Кроху, а как-то странно вплетаясь в ее разговор, послышалось бормотание:

- Ну все, понесло бабу... Теперь ее не остановить...

Я скосил глаз в сторону говорившего и увидел рядом со своей правой ногой зеленый хаер Топса.

- Да ладно тебе... - отозвался Фока слева. - Пусть девочка пощебечет, у нее так долго не было настоящего общества...

И тут же я услышал, что Кроха обращается непосредственно ко мне: