Чтение 4–й страницы книги ~Глубоководье~

- Я не поеду, - сердито заявил он. - Ну надумал кто-то зажарить овцу, что с того?

Келемвар, которого изрядно разозлило упрямство Адона, сузил глаза. Но решил не уподобляться священнослужителю.

- Если ты прав, то это займет лишь минуту, - сказал он. - Ну а если нет? Кому-то, возможно, нужна наша помощь.

Про себя же Келемвар решил, что не уедет, не разузнав ничего об источнике запаха. Из леса веяло смертью, и для воина это означало, что кто-то в беде.

Да, теперь, когда проклятие было снято, Келемвар Лайонсбейн мог наконец предложить свою помощь тому, кто действительно в ней нуждался...

Из-за алчности предка на протяжении вот уже пяти поколений мужчинам из рода Лайонсбейнов приходилось торговать своим боевым искусством. Когда-то давно Кайл Лайонсбейн в самый разгар сражения бросил могущественную волшебницу на произвол судьбы и, одолеваемый жаждой наживы, отправился в лагерь врага. Волшебница прокляла предателя, и с тех пор он превращался в черного леопарда, стоило ему поддаться своей жадности. Проклятие Кайла передалось и его потомкам, но с одним отличием: теперь оно заявляло о своем существовании всякий раз, когда Лайонсбейны пытались сделать что-нибудь для других, ничего не прося взамен.

И ни одна тюрьма не могла сравниться с этим проклятием. Случилось так, что Келемвар, избрав поприще наемного воина, стал столь же жестоким, как и его предок. И потому одиночество было его постоянным спутником.

Удивительно, но именно бог Раздора, лорд Бэйн, помог Келемвару изменить всю его жизнь. Благодаря сложному сплетению событий воину удалось заставить бога избавить его от родового проклятия. Очутившись на свободе, Келемвар решил, что никогда больше не пройдет мимо чужой беды.

Адон продолжал упорствовать, не желая подчиниться требованиям Келемвара. И тогда в спор вмешалась Миднайт.

- А пахнет и впрямь паленым мясом, - согласилась она. Несмотря на то что Миднайт все еще сердилась на воина за приговор, который он вынес Кайрику, сейчас она была полностью согласна с Келемваром. - Поворачивай, Адон! Кел прав.

- Только давайте побыстрее, - вздохнул Адон.

Келемвар поскакал впереди. В лесу туман уже не казался таким густым, да и воздух был прохладнее. В пределах видимости весь лес, казалось, горел огнем от кроваво-красных листьев деревьев сумах. Спутники продвигались все глубже в чащу, через каждые несколько минут останавливаясь и принюхиваясь, чтобы не сбиться с правильного пути.

Вскоре они обнаружили тропу, уходящую в глубь леса. По мере продвижения вперед запах дыма и горелого мяса становился все сильнее. Наконец героям пришлось спешиться и взять лошадей под уздцы: тропинка сузилась, а ветви деревьев нависали слишком низко над землей. Минут через пять тропинка побежала вверх по небольшому холмику. Время от времени черный, смолянистый дым скатывался вниз, смешиваясь с оранжевым туманом. Они прошли еще немного, и вдруг деревья расступились, открыв взгляду огромные черные дубы, растущие по кругу.

В центре кольца дубов находилась небольшая обуглившаяся полянка, шагов в пятьдесят шириной. Поднимавшиеся не выше колена груды камней - вот и все, что осталось от небольшой деревушки. Огонь ничего не пощадил. Деревушка, очевидно, сгорела некоторое время назад, однако останки разрушенных домов еще курились черным дымом.

- Там, должно быть, находился колодец, - сказала Миднайт, указывая на кучу камней вокруг глубокой ямы.

- Что же тут случилось? - спросил Адон, задыхаясь от дыма.

- Попробуем разобраться, если сможем, - буркнул Келемвар, привязывая коня к дереву. Воин подошел к ближайшей куче камней и принялся разгребать почерневшие от сажи булыжники.

Небольшое жилище - около пятнадцати шагов в длину - некогда было возведено с огромным старанием. Искусно выложенный фундамент из камня на известковом растворе углублялся в землю по меньшей мере на четыре фута. Щели в стенах дома были замазаны глиной, чтобы внутрь не задувал ветер.

Наконец Келемвар наткнулся на чью-то крошечную руку. Если бы не старческие морщины и поблекшая кожа, он посчитал бы, что рука принадлежит ребенку. Воин, напрягшись, извлек тело из-под камней. Это была пожилая женщина, однако, несмотря на свою старость, ростом она была ниже ребенка и весила, наверное, меньше, чем меч Келемвара. Кожа ее давно утеряла свою упругость и цвет и стала теперь мертвенно-бледной, потрескавшейся. Лицо у женщины было добрым, а глаза, даже мертвые, глядели дружелюбно и ласково.

Келемвар бережно положил женщину на землю возле ее разрушенного жилища.

- Хафлинги! - воскликнула Миднайт. - Зачем кому-то понадобилось разрушать деревню хафлингов?

В ответ Келемвар лишь покачал головой. Хафлинги не копили золота, не прятали сокровищ. По сути, их имущество не представляло никакой ценности ни для кого, кроме самих хафлингов. Воин вернулся к своему скакуну и начал снимать седло.

- Что ты делаешь? - поинтересовался Адон, прикинув, что до наступления темноты осталась, по крайней мере, еще пара часов.

- Устраиваюсь на ночлег, - ответил Келемвар. - Возможно, мы задержимся здесь на какое-то время.

- Нет, это совершенно невозможно! - возмутился Адон. - Мы здесь все проверили, никому мы помочь не сможем, так что давайте возвращаться! Я настаиваю.

- Человек - даже такой малыш, как хафлинг, - достоин того, чтобы его достойно похоронили, - сказал Келемвар и одарил Адона грозным взглядом. - Когда-то тебе не нужно было напоминать об этом.

Адон не смог скрыть боль, которую причинил ему упрек Келемвара.

- Я помню, Кел. Но до Глубоководья еще несколько недель пути, и каждый час промедления приближает мир к гибели.

Келемвар бросил седло на землю.

- Может, кто-то выжил и нуждается в помощи.

- Выжил?! - закричал Адон. - Да ты с ума сошел! Здесь перерезали всех до последней крысы.

Келемвар промолчал, и тогда Адон повернулся к чародейке:

- Тебя он послушается, Миднайт. Скажи ему, что у нас нет времени. Это может затянуться на несколько дней.

Миднайт ответила не сразу. Перед ней стоял по-прежнему упрямый, но все же совсем не тот Келемвар, которого она знала прежде. Тот был эгоистичен и равнодушен. Этот человек проникся состраданием к несчастью народа, которого даже не знал. Наверное, именно проклятие было причиной его черствости и тщеславия. Наверное, он действительно изменился...

Но, к сожалению, Миднайт понимала, что Адон прав. Для демонстрации своей пробудившейся совести Келемвар выбрал неподходящий момент. Их ждало долгое путешествие, и ни единого дня нельзя было тратить впустую.

Чародейка соскочила с лошади и подошла к Келемвару.

- Ты изменился куда сильнее, чем я ожидала, - произнесла она. - И добрый Келемвар мне нравится больше. Но сейчас у нас нет времени. В эти дни нам нужен прежний Келемвар, с которым не совладал бы даже титан.

Воин взглянул на Миднайт.

- Если я отвернусь от этих хафлингов, стоило ли избавляться от проклятия?

- А чему послужит твое избавление от проклятия, если из-за твоей жалости погибнут Королевства? - вмешался Адон. - Хватит думать о себе, давай выбираться обратно на дорогу!

Келемвар повернулся к деревушке.

- Делайте, что считаете нужным, - промолвил он, - а я остаюсь.

Миднайт вздохнула. Продолжать спор было бессмысленно.

- Я тоже остаюсь, - кивнула она. - Нам все равно нужен отдых, и это местечко выглядит достаточно укромным.

Чародейка привязала лошадь к дереву и занялась расчисткой кустарника, подготавливая для отдыха небольшую площадку у подножия холма.

Нахмурившийся Адон все же смирился с упрямством Келемвара и тоже привязал лошадь к дереву. Передав седельные сумки с каменной табличкой Миднайт, он отправился помогать воину.

- Думаю, лишняя пара рук тебе не помешает, - грубо проворчал священнослужитель.

Его слова прозвучали жестче и мстительнее, чем он сам того желал. Адон совсем не хотел, чтобы хафлинги остались непохороненными, но ничего не мог с собой поделать и продолжал злиться на Келемвара.

Воин холодно посмотрел на Адона:

- Думаю, что хафлинги не нуждаются в заботе того, кто способен равнодушно взирать на их мертвые тела.

За полтора часа они извлекли из-под камней еще дюжину тел. Многие из них ужасно обгорели. Гнев Адона сменился унынием. Трое мужчин-хафлингов погибли, защищая подступы к деревне, однако жертвами в основном стали женщины и дети. Убийцы секли их мечами, били, топтали ногами. Поселяне пытались укрыться в своих жилищах, но дома предавали огню; пришельцы без труда сносили низкие крыши, и камни градом валились на головы несчастных малышей.

В живых не осталось никого, по крайней мере в деревне, и ничто не указывало на причину разрушения поселения.

- Могилы выроем завтра, - сказал Келемвар, заметив, что день клонится к концу. - К полудню нам нужно будет закончить и вернуться обратно на дорогу.

Келемвар верил в допустимость задержки, но не хотел оспаривать разумных доводов Адона.

- Что-то я не вижу здесь кладбища, - оглянулся по сторонам Адон. - Возможно, было бы лучше кремировать их.

Воин нахмурился. Он подозревал, что Адон хочет побыстрее покончить с неприятной работой, но Келемвар не имел ни малейшего представления о похоронных обычаях хафлингов. Если кто и знал о правилах погребения маленького народца, так это Адон.

- Я обдумаю твое предложение, - кивнул воин.

Они вернулись к подножию холма, где Миднайт уже расчистила маленькую полянку и устроила постели из веток кустарника.

- Я умираю от голода! - крикнула Миднайт приближавшимся к ней Адону и Келемвару. - Где пшеничные сухари?

- В моих седельных сумках, - ответил воин, указывая на свои пожитки.

Миднайт взяла сумки и заглянула внутрь, после чего перевернула их вверх дном. Оттуда выпало несколько хлебных крошек - и больше ничего.

- А это точно мои сумки? - хмуро поинтересовался Келемвар. - Помимо нескольких дюжин пшеничных лепешек там еще были кинжал и плащ.

- А чьи ж еще? - пожала плечами Миднайт.

Она схватила другую связку сумок и также потрясла их. Оттуда выпали лишь зеркальце Адона да каменная табличка.

- Нас ограбили! - воскликнул Адон. Его плащ, продукты - все исчезло.

Встревоженная Миднайт подняла свои сумки и принялась за тщательный осмотр их содержимого.

- Вот мой кинжал, книга заклинаний, плащ... - называла она по очереди вещи, которые вытаскивала. - Все на месте.

Трое искателей приключений с минуту безмолвно глазели на место своего ночлега и едва могли поверить, что кто-то их обокрал. Наконец Адон подобрал с земли каменную табличку и крепко прижал к груди.

- К счастью, ее не унесли, - заявил священнослужитель, засовывая Камень Судьбы обратно в сумку.

Пускай воры унесли все, зато самое главное они оставили...

Но Келемвар не был настроен столь оптимистично.

- Нас ждет холодная и голодная ночь, если я не добуду чего-нибудь на ужин, - буркнул он. - Адон, наверное, стоит развести костер.

Воин вынул из висевшего на поясе кисета кремень и огниво и вручил их священнослужителю.

Миднайт в знак согласия кивнула и, собрав с земли свои вещи, положила их рядом с Адоном.

- По пути сюда я заметила прекрасный серый орешник. Его плоды хорошо утоляют голод, хотя и немного горчат. - Миднайт поднялась и отряхнулась. - Адон, посторожи то, что у нас осталось, - попросила она, поворачивая к лесу.

- Не беспокойся, - уверил чародейку Адон. - Одно дело - стащить вещи, оставленные без присмотра, и совсем другое - украсть их из-под носа бдительного сторожа.

- Будем надеяться, что у тебя их не уведут, - хмыкнул Келемвар, шагая в сторону, противоположную той, куда пошла Миднайт. Хотя воин и не сказал о своих намерениях вслух, он все же рассчитывал обнаружить какие-нибудь следы воришки.

Ночь спустилась быстро, и Келемвар не смог отыскать ни единого следа. Затаившись в засаде у звериной тропы, воин не слышал ничего, кроме уханья совы. Прошло чуть более часа, когда Келемвар с пустыми руками вернулся в лагерь, внутренне содрогаясь при мысли, что ему придется набивать желудок одними орехами.

Миднайт сидела у маленького костерка, счищая кинжалом маслянистую скорлупу. В ногах у чародейки лежала горстка сморщенных орешков, выглядевших так же аппетитно, как камешки на дороге. Адон натаскал целую кучу хвороста и сейчас с помощью своей булавы рубил крупные ветки и палки.

- Что, добычи нет? - спросил священнослужитель с выражением явного разочарования на лице. Он уже вкусил плодов серого ореха и с надеждой поджидал возвращения Келемвара.

- Добычи полным-полно, - пробурчал Келемвар. - Вот только она бегает где-то.

Он взял в руки свои седельные сумки и обследовал их, надеясь, что вор оставил хоть кусочек лепешки. Но в мешках остались лишь крошки. Келемвар вздохнул и решил убрать туда оставшиеся пожитки, пока они тоже не исчезли.

- Тебе огниво и кремень уже не нужны? - спросил он у Адона.

- Я положил их к тебе в мешок, - ответил священнослужитель, кидая палку в костер.

- Их там нет, - возразил воин, переворачивая сумки.

- А ты получше посмотри, - вспылил Адон, раздраженный неудачной охотой Келемвара. - Я убрал их туда полчаса назад.

Сердце у воина забилось сильнее.

- Вор возвращался, - объявил он.

Миднайт проверила свои сумки. Они оказались пустыми.

- Болван! - напустилась она на Адона. - Моя книга заклинаний исчезла!

- Тебя же оставили здесь, чтобы... - рявкнул Келемвар, но тут же замолчал и попытался обуздать свою ярость. Гнев не вернул бы ему потерянного. - Ладно, забудь. Ведь тот, кто смог украсть наши вещи у тебя из-под носа, не совсем обычный вор.

От удивления Миднайт даже раскрыла рот. Подобное всепрощение было не в правилах воина.

- Ты... ты не Келемвар Лайонсбейн! - объявила она.

Поведение Келемвара даже заставило Миднайт устыдиться своего гнева. Она ведь не сумела сдержаться. Впрочем, без книги заклинаний чародейка была бессильна...

Адон не обращал на них никакого внимания. Схватив сумки с табличкой, он перекинул их через плечо. Священнослужитель чувствовал себя дураком, поскольку позволил вору выкрасть оставшееся, но Камень Судьбы все же был у них, а значит, еще не все потеряно.

Келемвар хотя и смог справиться с яростью, тем не менее вовсе не собирался легкомысленно позабыть о пропаже. Он отошел к краю полянки, на которой они разбили лагерь, и тщательным образом осмотрел кустарник. Через несколько минут поиски дали результат. Воин тихонько подозвал своих спутников и указал на валяющиеся среди кустов хлебные крошки.

Миднайт ринулась в лес, не обращая внимания на производимый ею шум и позабыв о всякой осторожности, но Келемвар с Адоном вовремя остановили ее.

- Не спеши, - сказал воин, положив руку на плечо чародейки.

- У нас нет времени! - возразила она. - У вора моя книга!

- За ночь ему далеко не уйти, - резонно заявил Келемвар. - Но если он услышит, что по его следу отправлена погоня, мы никогда не найдем его.

- А почему ты думаешь, что он не умеет передвигаться в темноте? - отрезала Миднайт, пытаясь вырваться из рук Келемвара.

- Остынь и веди себя потише, - приказал Адон, разряжая обстановку. Он знал, что Келемвар прав, но также понимал, что найти вора по каким-то там крошкам просто невозможно. - Нам нужно обнаружить еще какие-нибудь следы, чтобы точно определить, в каком направлении ушел воришка.

Миднайт вздохнула и, согласившись с предложением священнослужителя, принялась искать новые улики. Спустя минут десять она обнаружила шарик серы - один из магических компонентов, хранившихся в ее сумке.

- Не так уж и много, - заметил Адон, крутя в пальцах шарик. - Но это все, что у нас есть.

Жрец мысленно провел линию через то место, где Келемвар обнаружил крошки, и то, где Миднайт нашла серу. Воображаемая линия проходила под прямым углом к направлению, выбранному Миднайт и Келемваром в первый раз.

- Думаю, что вор ушел вон туда, - заключил Адон. - Будет лучше, если мы подберемся к нему без шума.

И трое товарищей начали пробираться сквозь темные заросли леса. Иногда, когда нога наступала на сухую ветку, раздавался треск. Адон как-то раз даже поскользнулся и, упав на землю, не смог сдержать стон. Вскоре, однако, глаза привыкли к темноте, и герои стали двигаться тише.

И вот впереди, за стволами деревьев, запрыгал, замерцал, затанцевал огонек лагерного костра. Друзья замедлили шаг и подкрались к краю лесной поляны.

Чуть больше двух десятков хафлингов - главным образом женщины и дети, одетые в такие же простые одежды из хлопка, что и покойники в деревне, - сидели вокруг огня. Мать племени резала кинжалом Келемвара пшеничные лепешки на маленькие ломтики. Три огромных сочных кролика - каждым можно было бы накормить весь лагерь - поджаривались на костре.

Ребятишки сгрудились в шалаше, сооруженном из плаща Адона, а из большого пальца его перчатки цедил вино какой-то старикашка. Нельзя сказать, что хафлинги выглядели веселыми, но и опечаленными их нельзя было назвать. Враждебные обстоятельства не сломили малышей, и Келемвар лишь подивился их воле к жизни.

Адон знаками показал воину, чтобы он обошел лагерь с левой стороны, затем дал указание Миднайт заходить справа. Сам же Адон остался на прежнем месте.

Келемвар подчинился команде, но, сделав несколько шагов, наступил на сухую ветку. Раздался резкий и громкий треск. Все хафлинги разом повернулись на звук, а мужчины схватились за оружие - большущие палки.

Воин повел плечами и вышел на поляну.

- Не бойтесь, - спокойно сказал он, выставляя пустые руки на всеобщее обозрение.

Мать племени со страхом и изумлением уставилась на Келемвара. Остальные отошли назад и, размахивая дубинами, залопотали что-то на своем языке. Дети замолкли и спрятались за спины родителей.

Келемвар опустился на колени, надеясь тем самым успокоить маленький народец.

Через миг на противоположной стороне поляны появилась Миднайт.

- Мы не причиним вам вреда, - мягко промолвила она.

Хафлинги, похоже, не на шутку перепугались, но с места не стронулись.

Мать племени вдруг нахмурилась, по лицу ее скользнула гримаска понимания, и, держа в руке украденный кинжал, она повернулась к Келемвару:

- Что вам нужно? Вернулись закончить работенку?

Адон шагнул на поляну и, пользуясь случаем, ответил:

- Нет. Это не мы разрушили...

- Тьфу! - сплюнула женщина, наставив кинжал на священнослужителя. - Длинноногие все одинаковы. Пришли грабить богатые деревни хафлингов. - Она угрожающе замахнулась клинком. - Но Беренгарию голыми руками не возьмешь. Попробуй только...

- Прошу тебя! - закричал Адон. - Ведь это ты угрожаешь нам! Причем нашим же оружием!

- Теперь уже моим, - парировала Беренгария. - Эта ткань, - она указала на плащ Адона, - и бурдюк для вина, - женщина махнула рукой на перчатку, - военные трофеи.

- Мы не на войне! - вмешался Келемвар, теряя терпение.

Несмотря на то, что неподалеку отсюда располагался Хилп, эти хафлинги выглядели совершеннейшими дикарями. Видимо, они не были желанными гостями в городе, поскольку хафлинги повсюду считались ворами - и, как видно, заслуженно.

- Ошибаешься, - огрызнулась Беренгария. Она кивнула двум старикам, и те шагнули вперед, выставив вперед копья-вумеры. И хотя руки у стариков тряслись, Келемвар все же занервничал. Ему доводилось видеть действие этого необычного оружия. Вумера представляла собой простую трехфутовую палку с желобком по всей ее длине. Хафлинг вкладывал копье в желобок, а затем при помощи палки метал оружие, которое летело невероятно быстро и, как правило, точно попадало в цель. В умелых руках вумера была столь же смертоносна, как и большой лук.

Адон медленно приблизился к хафлингам, держа пустые руки перед собой.

- Мы не разрушали вашей деревни. Мы друзья.

- А чтобы доказать это, - добавил Келемвар, - мы дарим вам кинжал, плащ и бурдюк для вина.

Адон нахмурил лоб, но промолчал. Названные Келемваром "подарки" принадлежали священнослужителю, и это он должен был решать, дарить их или нет.

Мать племени долго изучала героев, оценивая их слова.

- Подарки?

- Да. Чтобы помочь вам заново отстроить деревню, - кивнул Келемвар.

- А что ты хочешь взамен? - спросила Беренгария, косясь на воина.

- Книгу, - ответил Адон. - Кремень и огниво. Без них мы пропадем.

Беренгария, собравшись с мыслями, насупила брови, а детвора подозрительно захихикала.

- Согласна, - ответила наконец мать племени. - Все мы...

Миднайт, хранившая до сих пор молчание, вдруг как-то страдальчески вскрикнула и кинулась к костру. Вынимая из ножен меч, Келемвар помчался за ней, огибая Беренгарию и двух престарелых хафлингов.

- Что случилось? - спросил он.

- Моя книга! - закричала черноволосая чародейка. - Они сожгли ее!

Миднайт выхватила из руки Келемвара меч и начала тыкать им в покоробившийся от огня кожаный переплет. Келемвар знал, что чародейка записывала в книгу заклинания, которые ей было трудно запомнить, и все же никак не мог понять, почему Миднайт так сильно расстроилась. Тем не менее он, не колеблясь, отобрал у чародейки меч и вложил его в ножны: для боевого клинка огонь представлял не меньшую опасность, чем для книги.

А Миднайт стояла и смотрела в огонь. Одинокая слезинка скатилась по ее щеке.

- Все кончено, - прошептала чародейка.

- Это не так страшно, - попытался утешить ее Келемвар.

Сжимая кулаки, Миднайт повернулась к воину.

- Не так страшно? - выкрикнула она. - Осел! Там сгорели все мои заклинания - без них я никто!

В лагере воцарилось молчание. Еще несколько минут Миднайт смотрела на Келемвара так, будто это он сжег ее фолиант.