ошейник. Ритуал такой.
когда ее купил второй хозяин, то привел домой и как следует прошелся по
спине плеткой. Просто так, для профилактики, чтоб знала свое место. Вот и
весь ритуал.
караване частенько случалось, что все ели мяса от пуза. Мясо не может
долго храниться, не выбрасывать же его. Но такого вкусного Дора в жизни
не пробовала. Что-что, а голодать она в этом доме не будет. На третье был
холодный вкусный напиток со смешным названием ком-пот. Мириам собрала посуду
со стола и понесла на кухню. Дора бросилась ей помогать. То, что осталось,
принес на кухню Греб, а Крис тем временем вытер стол тряпкой. Увидев это,
Дора побледнела. В животе стало холодно. Люди так не делают. Ее купили
не люди. Вдруг ночью они прокусят ей горло и выпьют всю кровь? Или зароют
живой в землю? Греб ведь поклялся, что зароет ее в бархан, если она ему
не понравится. С удвоенной энергией Дора принялась помогать Мириам.
Вымыв посуду, девушки натаскали воды в огромную бочку во дворе, вылили
туда же четыре ведра кипятку, Мириам заставила Дору раздеться, загнала
в бочку и долго терла мягкой щеткой. Принесла глиняный кувшинчик, плеснула
из него на ладонь золотистого масла и начала втирать в волосы Доры. Масло
оказалось вовсе не маслом. Оно пенилось как мыло. Покончив с мытьем,
расчесали волосы гребнем из коричневой кости. Таких гребней Дора не видела.
Но она уже устала удивляться. Мириам принесла ножницы и подрезала волосы
так, что они все кончались на одной высоте чуть ниже лопаток. В караване
рабыням запрещалось обрезать волосы выше пояса. Случалось так, что из
женских волос, хвостов и грив лошаков плели веревки. А иногда провинившуюся
рабыню вместо ужина за волосы подвешивали на дерево. Все едят, она висит.
Впрочем, заметила Дора, того, что осталось на ее голове, вполне хватало,
чтоб намотать на мужскую руку.
кабинет. Ты там ничего не трогай. Греб не любит, когда трогают его вещи.
Идем, подберем тебе постельное белье.
задавалась как некоторые. В конце концов, не она же сама выбирала, кем быть.
Лучше в постель, чем в бараки. Дора решила, что, в общем, Мириам совсем не
плохая. Тут она увидела зеркало и поразилась в очередной раз. Она разбиралась
в зеркалах. Одно время у нее даже было свое зеркало - треугольный осколок
размером с ладонь - это когда лошак сорвался с обрыва, повредил ногу и
разбил груз. Но Дора даже представить не могла, что бывают такие огромные
и гладкие зеркала. Сразу целых три. Дора подбежала к ним и принялась себя
рассматривать. В трех зеркалах она могла видеть даже спину... Лучше бы
не смотреть. Вся загорелая, почти коричневая, а шрамы белые. Ромбиками.
Как узор на коврике. Рядом встала Мириам. Настроение упало еще ниже.
Чертополох рядом с розой - вот как они смотрелись. Кого, спрашивается,
выбирут мужчины?
- раздался из-за двери голос Криса.
на шее, покрутилась перед зеркалом и направилась к двери. Дора кошкой
бросилась вслед, повалила на пол.
ее к полу.
- горячо шептала она. - Пропадешь по глупости. Сними немедленно!
Сбила с ног, повалила на пол, нехорошим словом оскорбила. За это самое
малое - в бараки. А могут на медленную смерть отправить. Боже, как глупо!
Мириам не заметила. Она, облизав палец, замазывала царапину на колене. Дора
рухнула к ее ногам.
плохого, я как лучше хотела.
просишь. Встань немедленно, - осерчала Мириам и вышла из комнаты. Хлопнула
дверь внизу. Она ушла на базар. Дора вытянулась на досках пола, положив
лицо на локоть.
за дерзкую рабыню. Завры караваном! Идиотка последняя. Слепому же видно, что
она свободная.
последний раз. От ветра - не в счет. Но в последние дни слишком много бед
обрушилось на ее голову. Нервы расшатались. Дора оплакивала свою бестолковую
судьбу. Каждый раз, когда все могло измениться к лучшему, в последний
момент что-то ломалось, и становилось еще хуже. Но до сих пор это случалось
не по ее вине. А сейчас... Обидеть свободную женщину. Сбить с ног, повалить
на пол! Добрую, хорошую, ласковую, работящую.
любой караванщик мне бы в лицо плюнул. Нельзя сдаваться, пока есть надежда.
Когда караван задержала, как били! Но ведь не умерла же. Наказали и простили.
Нет в жизни счастья. Она со мной как с равной... Сука я последняя.
погрузившись в черное отчаяние и хотела одного - умереть. Мириам, увидев ее
на полу, не на шутку перепугалась, подхватила на руки, уложила на кровать.
Она оказалась очень сильной. Выслушала бессвязную исповедь, долго утешала
как маленькую девочку. От ее слов Доре становилось еще больнее.
немного. Со всяким бывает, я на тебя не сержусь. А мужчинам мы не скажем.
Это наши секреты - Мириам целовала Дору в лоб, гладила по головке, и, наконец,
успокоила. Дора вытерла слезы, перестала хлюпать носом, но страх перед
этим непонятным домом остался. Выяснилось, что Мириам на четыре года старше
Доры. А выглядит на десять лет моложе.
Мириам.
довольна.
за плечи. Крис хмыкнул. Дора ничего не поняла. Вдвоем подмели пол, вытерли
пыль с мебели. Видимо, въехали в этот дом совсем недавно, дня два-три назад,
потому что в половину комнат никто полгода не заглядывал. На всем лежал
толстый слой пыли. А о существовании погреба Мириам не знала. Люк в погреб
первой нашла Дора, отодвинув половик. Покончив с уборкой, занялись кухней.
Подходило время ужина. Кажется, простое дело - вымыть посуду. Но все в этом
доме делалось не так, как в караване. А Дору терзали страшные сомнения. Не
вытерпев, она спросила шепотом:
человек?
Целую минуту она стояла неподвижно.
жизнерадостна, а тут вся увяла. Как цветок.
кухни.
огляделась. Выпрыгнуть в окно, а там будь что будет? Так ведь рама крепкая,
не вышибить. Ей внезапно очень захотелось жить. Пусть на цепи, пусть в
бараках, только бы не умирать в этом страшном доме.
- залепетала она, отступая вдоль стенки, пока не уперлась в угол.
ней. Дора взвизгнула, схватила табуретку и выставила как щит, ножками
вперед.
светились два зеленых огонька и желтая полоска. Они светились как глаза
дикой кошки в темноте, но намного ярче.
доме тебя не обидит, - Мириам вынула из ослабевших пальцев Доры табуретку,
Роллинс Джеймс
Пехов Алексей
Флинт Эрик
Андреев Николай
Майер Стефани
Орлов Алекс