Чтение 4–й страницы книги ~Пусть Бог не вмешивается~

За это время мы, кроме денег, приобрели неплохой опыт подобных операций и на деле проверили, насколько жизнеспособна наша система подготовки.

Закончилось все весьма прозаично, как не раз бывало раньше. Нас крупно подставили, причем с двойным расчетом: сделаем дело - хорошо, нет - на нас спишут расходы и прокол. Подставили вместе с посредником, практически кинув под каток смерти, но мы все же выбрались на удивление самим. А потом рассчитались с тем, кто так лихо все устроил. Правда, после этого случая решили оставить левый "заработок". Хорошего, как говорится, понемножку.

...За месяц плодотворного труда я собрал много полезной информации. Если вкратце, то дело обстоит так: земли барона Сувора расположены на западе королевства. В его владении множество больших и малых поселений, с которых он и собирает подати; содержит дружину в полторы сотни воинов - вполне приличное войско для барона. Держать больше ему вряд ли необходимо, ибо войны нет, а прокормить столько народу трудно. Полное вооружение одного воина стоит десять золотых гривен, что соответствует стаду коров в два десятка голов. Самые крупные дружины у герцогов, достигают пяти-шести сотен человек, а королевское войско доходит до семи тысяч и состоит из пехотных и конных полков. Армия располагается на границах страны и во владениях короля. В ходу здесь весь арсенал холодного оружия, вот только лук, как я успел заметить, не в большой чести. В чем причина, пока не выяснил, но сам факт примечателен. Арбалет и вовсе является редкостью, стоит баснословно дорого, его привозят из-за границы, хотя в последнее время начали делать здесь.

Там, где границы королевства проходят через земли владетельных дворян, охрану ведут их дружины, а вообще охраной заведует специальная королевская стража численностью в пять полков и подчиняется нашему дорогому герцогу Владину. Понятие "полк" здесь существует давно - что пеший, что конный, он состоит из пятисот человек и делится на сотни, а те, в свою очередь, на десятки.

Я старался как можно подробнее узнать все о военном деле и о том, как оно поставлено. В средние века война была главным занятием дворян.

Мимоходом прояснил взаимоотношения нашего барона и маркиза Корхана. Корхан - известный бабник и самый дерзкий из дворян королевства - решил заполучить в жены (или любовницы) юную баронессу, что, несомненно, вызвало бурю возмущений со стороны самого барона. Однако отказ, высказанный, к слову, в весьма вольных выражениях, не привел к ожидаемому результату. Маркиз, кажется, решил добиться своего любым способом, причем его настойчивость наводит на мысль, что не сама баронесса нужна маркизу, а земли барона, расположенные в весьма важном со стратегической точки зрения месте. А значит, то нападение в лесу могло быть одним из звеньев в хитроумном плане маркиза, если верны слухи, что связывают его с лесным братством. Кстати, в этом мире существует полигамия, то есть многоженство, так что дворяне, да и не только они, могли иметь столько жен, сколько способны прокормить и про... ну это не важно. Обычай хоть куда, до него нашему миру еще очень далеко.

Что касается лесного братства, это весьма разветвленная разбойная сеть, занявшая практически все леса королевства. А если учесть, что большую часть территории страны занимают лесные массивы, то понятно, почему они неуязвимы. Шайки обычно не превышают пятнадцати - двадцати человек, дабы не делить добычу на совсем мелкие части. Лесные братья имеют своих сторонников - они же осведомители - в городах, поселках, даже замках дворян, иначе бы не могли так эффективно действовать. Королевские войска, привычные к открытому бою с врагами, не могут справиться с бандитами, если только не удается застать врасплох, что бывало довольно редко. А тайных служб, способных уничтожить бандитов на корню, нет, или они в зачаточном состоянии.

Еще более серьезная организация - Клан убийц. Даже по названию можно судить о той работе, которую они выполняют, а кроме того, занимаются кражами и похищениями. Работают практически без ошибок и берут весьма дорого, а их репутация такова, что встречи с ними опасаются не только купцы и ремесленники, но и дворяне. Их отличительная черта - обезображенные лица. Шрамы, нанесенные искусными врачами, скрывают истинный лик человека и позволяют оставаться неузнанным. Это относится к рядовым исполнителям, верхушка клана чинно сидит в Фаррабе, делая руками своих людей всю черную работу.

Эти и еще некоторые сведения мне доставляла Эная, с которой у нас наладился полный контакт и взаимопонимание. Все, что я узнал за этот месяц, постепенно привело меня к весьма дерзкому, но вполне реальному плану. Последние дни я занимался проверкой полученных сведений и только сегодня мог окончательно сказать, что готов к решительным действиям. Тянуть дальше нельзя, если не хочу сидеть нахлебником у барона всю жизнь.

Дело в том, что я нашел-таки источник обогащения, и нашел, как ни странно, практически под боком. Правда, решиться на такое мог, наверное, только отчаявшийся человек или полный "отморозок", но, по здравом размышлении, становится ясно, что заработать денег, много и сразу, другим способом невозможно. А так я только осуществлю на практике старый лозунг, изобретенный на заре века, правда, в другом мире, но от этого не потерявший своей актуальности здесь: "Экспроприация экспроприируемого". Он прост, как и все гениальное, требует умной головы, умелых рук и навыка в делах подобного рода.

Этот сорокалетний воин двигался легко, как юноша, опровергая утверждение о том, что после тридцати пяти люди теряют часть скорости и реакции. Вряд ли он об этом слышал, его меч мелькал в воздухе как прутик, не давая времени на раздумье. После пятнадцати минут боя спина становилась мокрой, а по лицу катился пот.

Я не думал, что найду спарринг-партнеров для тренировок практически сразу, но тут вмешался случай. Гуляя как-то вечером у реки, я заметил маленькую девчонку, которая не могла вылезти из воды. Течение затягивало ее все сильнее, а поблизости никого не было. И только когда, промокшие насквозь, мы с ней вылезли из реки, прибежала перепуганная до смерти мать. Следом примчался ее брат, как потом выяснилось, служивший у одного дворянина в Дружине и приехавший отдохнуть от ратных дел. Об этом он мне рассказал потом, когда пригласил к себе. Своей семьи у него не было - только сестра и ее дети, в которых души не чаял. За спасение племянницы воин готов был служить мне всю жизнь. Немного поразмыслив, я решил воспользоваться его услугами, и с того дня воин вместе со своим товарищем, тоже дружинником, каждое утро приходил в небольшую рощицу, где я их ждал.

На тренировках я изводил себя до предела. Рубились на мечах, саблях, топорах, бились без оружия. Кроме того, воин обучал меня владению луком. Я в кровь посбивал запястья и пальцы, но до более или менее приличного владения было еще далеко.

Тренировки продолжались по четыре-пять часов каждый день, оба дружинника валились с ног вместе со мной, но упорно продолжали занятия. Им самим наскучила размеренная жизнь вдали от привычных дел. Заодно я узнал, насколько хорошо владеют оружием здешние воины, из тех, кто посвящает этому занятию всю жизнь. Как и следовало ожидать, весьма неплохо, хотя какого-то особенного искусства не увидел. Легенды о непобедимых богатырях легендами и остались. Привыкли мы верить любым сказкам, не важно, насколько достоверен источник, лишь бы было складно наврано, а о чем - какая разница. Будь то китайский Шаолинь, японские ниндзя или наши чудо-богатыри.

Несколько лет назад мы с друзьями создали новую систему подготовки, позволяющую работать любым видом холодного оружия и голыми руками. А также обращаться с огнестрельным оружием. Систему проверили в многочисленных "командировках" и остались довольны. И сейчас я вновь убедился в ее работоспособности. Из большинства схваток выходил победителем.

...Кухня находилась прямо под моими апартаментами, что было весьма удобно. Игнат, главный повар, благосклонно относившийся к человеку, который от его кулинарных изысков не оставляет на тарелке даже крошки, приветливо кивнул. Гостю хозяина он старался угодить: мне шло самое лучшее и в больших количества, а готовить здесь умели, в этом я успел убедиться. Одно мясо могли приготовить сорока способами. Только вчера я с изумлением отметил, что за прошедший месяц поправился, и это несмотря на изнуряющие нагрузки.

Но сегодня мне кусок в горло не лез, сегодня меня терзают сомнения, возникающие, как правило, перед делом. Правильно ли все рассчитал, не забыл ли какой мелочи. По опыту знаю, что предугадать наперед все нельзя, и самые, казалось бы, отточенные планы дают сбой из-за мелочи.

Выбранный мною способ быстрого обогащения называется просто - экспроприация, иначе - кража. Но красть надо с умом и только у тех, кто сам занимается подобным делом, а значит, не станет распространяться о произошедшем и жаловаться властям.

Я решил ограбить лесных братьев. Ту шайку, что сидит в ближнем лесу и делает набеги на караваны и обозы. Но просто так в лес не придешь и не скажешь: "Гоните монеты!" Хотя бы потому, что подобные слова некому говорить - бандиты не сидят всем отрядом и не ждут гостей. Пришлось потратить много времени, для того чтобы обнаружить людей, связанных с ними. Где искал? В злачных местах - кабаках, трактирах, постоялых дворах. В один такой кабачок я приходил ежедневно, точнее, ежевечерне. Садился в углу и наблюдал за посетителями, не спеша поглощая великолепную воблу и раков, подаваемых к легкому пиву. За это время ко мне привыкли и перестали приставать с расспросами, таким образом я получил возможность наблюдать за происходящим, оставаясь в тени.

И вскоре заметил среди завсегдатаев пару парней, так же, как и я, приходивших посидеть в кабачке. Они мало пили, не встревали в драки, частенько вспыхивающие из-за пустяков, внимательно смотрели и слушали, рыская глазами по залу. Ни одеждой, ни поведением от остальных они не отличались, но рыбак рыбака видит издалека. Словом, я их заметил и попробовал прикинуть, почему они так настойчиво липнут к тем, кто только что приехал сюда и зашел промочить горло. Интерес к новичку? Возможно. Но зачем тогда напиваются с ним до чертиков, вернее, спаивают его? Ответ может быть один: это разведка лесных братьев, и вынюхивает она, чем можно поживиться. Всякую мелочь вроде ремесленников, везущих товар на продажу, и мелких торговцев пропускает - им нужен куш посерьезнее. И сегодня у меня есть шанс внести ясность в этот вопрос, потому что к барону приехали несколько купцов, причем без товара, но с охраной. О чем это говорит? Правильно - едут с деньгами. Охрана довольно солидная - десять человек да еще слуги. А слуги тоже люди, им надо отдохнуть после тяжелой дороги. Зайдут в кабак и попадут в поле зрения тех парней. Мне останется только проследить за ними и выяснить, где находится атаман ватаги, ибо только он может рассказать о месте захоронения тайника. А там как выйдет.

...Сидя на кровати, я разглядывал свое небогатое вооружение: два кинжала, топор и никуда не годный, кроме переплавки, меч. Отложил его и начал одеваться. Свой наряд давно сменил, джинсовые брюки и рубашка остались в тайнике: носить их - значит светиться, как фонарь в ночи. Вместо них надел простые холщовые брюки, кожаную безрукавку. Натянул полусапоги, тоже из кожи - наряд для этих мест самый обычный.

Солнце давно перевалило за полдень, длинные тени от стен замка накрыли двор. Оттуда доносился бодрый голос сотника баронской дружины. Звали его Витас. Он старательно гонял молодых воинов, не давая спуску никому, и ревностно следил за порядком.

Я вышел во двор как раз в тот момент, когда взмыленные парни бегали по кругу с тяжелыми мешками за спиной и перепрыгивали через палки, закрепленные на. разной высоте. В руках каждого был меч и щит, на поясе висел чекан или клевец - так сказать, полная выкладка. В стороне стояли их товарищи, держа в вытянутых руках камни, рядом бились на копьях еще десятка полтора дружинников. Витас расположился посреди этого импровизированного спортзала и сердито покрикивал на тех, кто, по его мнению, работал недостаточно энергично. Решительным жестом отобрав у одного дружинника короткое копье, именуемое сулицей, он ловко начал вращать им, защищаясь и делая выпады. Потом вернул сулицу восхищенно смотревшему парню и хлопнул того по плечу: продолжай, мол.

Заметив меня, нахмурился. Не любил, когда кто-то праздно шатался по двору, но сказать ничего не мог. Я как-никак гость барона, надо соблюдать видимое радушие. Причину столь нелюбезного обращения понять нетрудно: в то время как мои товарищи заняты настоящим мужским делом - служат у самого герцога Владина, я прохлаждаюсь здесь, набиваю брюхо отменной едой и бездельничаю. По крайней мере именно это было написано на лице сотника.

Я усмехнулся и поспешил уйти, дабы не вызывать праведный гнев старого вояки. Каждый судит в меру своей ограниченности.

Подошел к колодцу. Едва вытянул ведро, как сзади раздался тонкий и приятный голосок:

- Добрый день, сударь.

Я обернулся и едва не выронил скользкую дужку, на меня смотрела сама баронесса - юная девчонка, чрезвычайно милая и приветливая особа в весьма фривольном наряде. За ее спиной стояла Эная.

Женщины здесь носят платья самых разных фасонов, но гораздо более открытые, чем принято у нас. Отсутствие строгих религиозных запретов благоприятно сказывалось на моде, а это, в свою очередь, влияло на демографическую обстановку. При таких обычаях рождаемость была большой, по шесть-семь детей в семье.

Юная баронесса, понятное дело, соблюдала правила приличия, но ее наряды строго следовали моде, отчего у молодых парней появлялось мечтательное выражение всякий раз, когда она появлялась во дворе.

- Добрый день, госпожа Дана. - Я склонил голову, поймав укоряющий взгляд прекрасных глаз.

- Артур, мы же договорились, что вы будете называть меня по имени. Или вы передумали?

- О нет, прошу прощения. Но тогда почему ты называешь меня на "вы"?

Дана немного смутилась:

- Хорошо, стану звать на "ты". Так как тебе у нас? Не скучаешь по друзьям?

- Немного, но мне не привыкать оставаться одному.

Дана задумчиво провела пальцем по ободу ведра.

- Твой обет будет длиться еще долго?

- Не знаю, но думаю, что он скоро закончится. - "Обязательно закончится, как только мне надоест, но тебе, девочка красивая, об этом знать совершенно необязательно".

Дана милостиво склонила голову и неспешно пошла прочь. Эная на прощание одарила меня соблазнительным взглядом, показав язычок. Я подмигнул в ответ и направился к воротам.

Пиво местного разлива совсем недурно: приятно горчит и имеет несколько градусов крепости. А вино подают паршивое - наверное, кабатчик не хочет разоряться на хорошее, если в основном берут пиво. Но даже с этого пойла завсегдатаи умудряются хорошенько набраться, да так, что ползут домой на четвереньках.

Кружку пива я цежу медленно, нехотя. За весь вечер съел только одну таранку. В реке в великом изобилии водятся караси, карпы, щуки, плотва, окуни, головли и еще куча другой рыбы. Стоит она невероятно дешево, и хозяин постоянно выставляет на стол пару мисок бесплатно. Обычно я съедаю семь-восемь таранок, но сегодня держу желудок пустым в преддверии возможной схватки.

Кабак заполняется медленно, до полного сбора еще далеко, только начало темнеть. С соседних окрестностей со берутся ремесленники: кожевенники, шорники. Из деревень, стоящих ближе к лесу, придут бортники, рыбаки, охотники. Чуть позже подоспеют медники и кузнецы - все, кто кормится ремеслом и привык проводить свободное время не дома, а в теплой компании.

На меня уже перестали обращать внимание: сидит себе парень в углу без света, потягивает пиво - ну и пусть сидит. Много места не занимает и не лезет ни к кому. Вот я и сидел, краем глаза глядя в противоположный угол зала, где уже были те двое. Они пришли позже меня, но тоже не спешили с заказом. Кстати, как я успел заметить, они никогда не платили за еду - значит, кабатчик их знает, значит, неспроста они сидят.

А вот и слуги купцов - четверо крепких мужиков громко разговаривают, размахивают руками. На столе пустой кувшин вина, валяются объедки, один слуга зовет служанку, просит принести еще чего-нибудь. Две служанки, женщины лет по тридцать, разносят питье и закуску, ловко уворачиваясь от рук не в меру похотливых и нетерпеливых посетителей, и ловко бьют по затылкам, если увернуться не удалось. Около стойки вертится хозяин, осматривая зал. Глаза иногда косят на тех парней, но тут же уходят дальше. Стоит ровный гул, в котором довольно трудно разобрать отдельные слова, если ты не сидишь за одним столом с говорящим.

Окна раскрыты настежь, свежий воздух врывается в плохо освещенное помещение, разгоняя копоть и дым от факелов и винные пары. Я опять кинул взгляд на парней и увидел, как один, состроив - именно состроив - пьяное лицо и пошатываясь, пошел к слугам купцов. Он что-то громко прокричал, обращаясь к кабатчику, и вскоре служанка принесла к тому столу большой кувшин и тарелку закуски. Слуги с удовольствием приняли дар и нового собутыльника, не прерывая разговор.

Я отставил в сторону недопитую кружку, а сам не отрывал взгляда от стола, где вовсю разошлись слуги и их новый приятель. Послышался боевой клич, в другом углу началась драка, кто-то еле-еле вылез из-за стола и побрел к выходу, поддерживаемый с двух сторон приятелями не менее пьяными, но стоящими на ногах немного лучше. Один из слуг в пылу разговора развел руки - наверное, показывал размер рыбы, которую поймал недавно, или объяснял, насколько велик его самый большой палец.

Парень-лазутчик о чем-то пошептался со слугой, хлопнул того по спине, ткнул рукой в сторону двери и смущенно улыбнулся. Он пошел к выходу, а следом поднялся его напарник...

Есть! Они получили нужную информацию и теперь спешат донести ее до атамана. Я вышел из кабака и пошел метрах в двадцати позади, отметив, что их пьяная походка внезапно приобрела четкость и упругость.

Полный диск луны светил мне в спину и вырисовывал два силуэта впереди. Они направлялись к лесу. Брать их там нельзя: могут встретить сообщники. Надо начинать прямо сейчас. Я подкрался почти вплотную, в руке блеснул кинжал. Один прыжок и...

Откуда-то сбоку раздался приглушенный свист, при звуке которого парни остановились, а я резко присел и откатился в сторону в ожидании внезапного нападения.

"Прое... кретин! - от злости на самого себя сводило скулы. - Сейчас начнется концерт!"

Затрещали кусты, к парням вылез человек.

- Что-то рановато сегодня. Скула. Никак с уловом возвращаешься?

- Хороший нюх у тебя, Сеник. Пошли к Леснику, там поговорим. - Один из парней подтолкнул приятеля в спину.

- Ага, значит, я правильно почуял. - Дребезжащий голос Сеника не скрывал радости.

- Ты только кулак чуешь, да и то когда он в твой нос врежется.

Троица забирала ближе к длинному оврагу, а я крался позади, матерясь про себя. Еще немного - и было бы представление. Я полагал, что парней будут встречать, но ближе к лесу. Не продумал другой вариант и едва не испортил все дело.

Ватажники подошли к оврагу и стоящему рядом домику, вросшему в землю. Ну и ну, хорошая маскировка, нечего сказать. Сколько раз видел эту халупу, но в голову не приходило, что это и есть их штаб-квартира. У хаты стояли двое бандитов.

- Кто там чешет?

- Чешут бабы спину в бане, а мы идем.

Вопросов больше не последовало. Может, у них такой пароль? После той засады я ничему не удивлялся. Сеник остался возле дверей, а парни прошли внутрь. Я лихорадочно соображал, как быть. Их слишком много, без шума не обойтись. В хате по крайней мере еще двое - итого семь. Но если я сейчас отступлю, то потеряю время. После возможного налета на купцов они исчезнут на несколько дней. Надо рисковать...

Сеник отошел на несколько метров в сторону и начал возиться со штанами: отлить захотел. Ну, раз так, с него и начнем...

Бандит присел рядом с кустарником и замер в неудобной позе. Он не успел среагировать, когда моя ладонь прикрыла ему рот, а кинжал вошел в спину, достав сердце. Сеник остался в куче своего дерьма, так и не успев порадоваться предстоящей добыче.

Двое охранников топтались у входа в дом, посмеиваясь над убежавшим в кусты приятелем, и на меня, появившегося как раз с той стороны, не обратили внимания.

- Топает вон, приспичило ему.

- Наверное, извелся, бедный, поджидая ребят. Пусть те...

Договорить он не успел, лезвие кинжала пробило шею, перерезав сонную артерию. Второй согнулся, получив удар в пах, а в следующую секунду клинок достал сердце. Я замер, вслушиваясь в тишину. Все спокойно.

Дверь противно заскрипела. За ней оказалась вторая, плотно прикрытая. Донесся требовательный голос.

- Что там, Браст?

Теперь медлить нельзя, я пинком растворил вторую дверь и оказался в небольшой комнате. Низкий стол, две лавки, на которых сидят четверо мужчин, в стену воткнуто несколько лучинок. Во главе стола кряжистый мужик лет сорока, через щеку идет шрам, длинные волосы с проседью. Рядом сидит точная копия, но в два раза моложе - сын или брат. И давешние завсегдатаи кабака. Один вскочил и вытянул руку.

- Я же говорил, он там сидел. Подсыл!

В моей руке мелькнул кинжал и спустя миг воткнулся молодому парню в шею. Тот отступил на шаг, запнулся о лавку и с грохотом упал на спину. Атаман взвыл не своим голосом:

- Убейте его!

Бандиты синхронно выскочили из-за стола, выхватывая кистени на короткой цепи. Я прыгнул к ближнему. Тот замахнулся, кистень просвистел над головой, меняя траекторию под воздействием моей руки, а кинжал полоснул по его шее. Кровь ударила фонтаном. Я успел оттолкнуть падающее тело навстречу другому. Тот на секунду замешкался, не зная, как быть с убитым другом, и эта задержка стоила ему жизни. Пропустив мимо неуверенный удар, я шагнул вперед и ударил в солнечное сплетение. Вытащил кинжал из оседающего трупа и пошел дальше.

Атаман попытался было удрать, но выбить добротно сколоченные доски окна не смог. Он с криком кинулся на меня, занося меч над головой. И не рассчитал: конец клинка врезался в потолочное перекрытие, посыпалась труха. Подскочив вплотную, сшиб его на пол и связал. Прихватил хороший нож взамен кинжала и поспешил с пленником на улицу...

Углубившись в лес, выбрал подходящее дерево и привязал к нему атамана. Рядом по соседству росла стройная береза. Ее ствол у основания был наполовину скрыт высоким муравейником.

Пленник успел прийти в себя и угрюмо следил за мной. Я стащил с него сапоги и размотал обмотки, морщась от неприятного запаха. Этот лесной герой, похоже, не мылся со дня рождения.

- Что, атаман, поговорим?

Тот сплюнул и хрипло спросил:

- Ты кто такой?

- Тебя только это интересует?

Он понурил голову.

- Как тебя зовут?

- Что?

- Имя свое назови!

Атаман немного помолчал, затем нехотя ответил:

- Лесник.

- Это не имя... Ладно, слушай. От шайки никого не осталось, так что помощи ждать неоткуда. Сам понимаешь, церемониться я с тобой не буду, но могу оставить жизнь, если ты ответишь на несколько вопросов.

Я внимательно следил за выражением его лица и, когда сказал о том, что он остался один, отметил вспыхнувшее в глазах торжество и злорадную ухмылку на губах. Все это длилось какие-то мгновения, потом он опустил голову, не говоря ни слова. Даже перестал возиться, стараясь сесть удобней.

- Меня интересует, где ты хранишь награбленное. Где твой тайник. Ответишь, и тогда я тебя... отпущу.

Резкое, противное дребезжание вырвалось у него из глотки, атаман запрокинул голову и засмеялся.

- Ты хочешь заполучить чужое добро? Наивный щенок! Решил поживиться за наш счет. Да ты знаешь, что с тобой скоро будет?

- Что?

- Тебя, дурака, разорвут на куски!

Его слова звучали все увереннее, согнутая спина распрямилась, он даже попробовал разорвать веревку, но безуспешно. Думал, что перед ним сидит счастливчик, по дурости случайно сумевший захватить его, битого волка. Стоит запугать дерзкого мальчишку, пригрозить всеми карами - и можно заставить отпустить или откупиться. Словом, добыть свободу, а потом отомстить.

Он до того увлекся этой идеей, что не заметил, как попал в расставленные сети. Я не был до конца убежден, всю ли шайку положил возле старого дома, а теперь понял, что остался еще кто-то.

- Ты так уверен? - вкрадчиво спросил, понизив голос. - Забыл про сына?

Лесник рванулся, веревки врезались в его тело. На губах выступила пена.

- Убью, тварь! Живьем в землю закопаю.

- Это ты уже говорил... А теперь я хочу услышать, где находится тайник.

- Ничего не скажу.

- Скажешь, - уверенно ответил я. - Все расскажешь. А будешь упрямиться, к концу разговора от тебя мало что останется. Ну?

Лесник молчал, лихорадочно обдумывая ситуацию.

- Молчишь? Придется разговаривать по-другому.

Я ударил атамана в живот и, когда он согнулся, открыв рот, вогнал кляп меж зубов. Вытянул его ногу в сторону и полоснул по ступне ножом. Брызнула кровь, атаман замычал. Лезвие кинжала, сделав надрез, пошло дальше, вскоре целый лоскут свисал со ступни. Под ногой копилась лужица крови. Приглушенный крик перешел в хрип, голова атамана билась затылком о шершавую кору ствола. Веревка глубоко врезалась в крупное тело.

Сунул окровавленную ногу прямо в муравейник, разворошив подножие жилища. Муравьи забегали по развороченному холму, постепенно переходя на ступню. Атаман взвыл, забился со страшной силой. Лесные муравьи, каждый в полсантиметра длиной, дружно атаковали непрошеного гостя. Кровь и мясо пришлись им по вкусу.

Я рывком поднял голову атамана, увидел помутневшие глаза, вылезшие от боли из орбит. Он разбил в кровь затылок, стесал кожу рук о веревку и едва не подавился кляпом.

- Будешь дальше упрямиться? Усажу на муравейник - запоешь по-другому.

Лесник отчаянно закивал головой. Его корчило, по лицу прошла судорога, он попытался что-то сказать, но вышел хриплый вой. С ободранных рук закапала кровь.

Я вытащил его ногу из муравейника, несколькими взмахами заготовленного из веток веника смел муравьев. Потом извлек измочаленный кляп.

- Ну?

Атаман долго кашлял, стараясь выплюнуть клочки ткани. Посмотрел на свою ногу. Ступня превратилась в окровавленный ошметок. Муравьи поработали на совесть,

- Говори, где тайник. Быстро! Лесник не отрывал взгляда от ноги, словно не слыша вопроса. Потом вздрогнул и посмотрел на меня.

- С-сука!

- Начнем по новой? - Я крепко сжал его ногу. - Ну?

- Прямо по тропинке... у ручья растут два дерева. - Его взгляд прожигал меня насквозь. - Сто шагов от них к пеньку, под ним и закопано.

- Сюрпризов нет?

- Рядом нора, там две гадюки.

- И все?

Атаман кивнул.

- Хорошо. Но если я вдруг не вернусь, ты ведь так и останешься здесь. Муравьи не дураки, им дважды показывать, где сладко, не надо. Верно?..

Лесник выругался, наконец поняв, что просто так ему не отделаться.

- В самом тайнике паук-ленивец...

- Спасибо... А теперь несколько вопросов на отвлеченные темы. Сколько у тебя людей в банде?

- Мы не банда...

- А шайка благородный рыцарей, - перебил я. - Сколько?

- Пятнадцать.

- Это было... теперь, значит, восемь. Кто еще занимается сим благородным делом во владениях барона Сувора?

Лесник покосился на муравейник, мысленно провел дорожку от него до своих ног, передернул плечами.

- В Медвежьем лесу сидит Жрец со своими людьми. У него большая... большой отряд.

- Сколько человек?

- Не знаю точно, может, двадцать - двадцать пять...

- Ого! - Я удивленно присвистнул. - Целый взвод,

- Что?

- Да так, пустяки...

Лесник занервничал, заворочался под моим взглядом, опустил голову.

- Чего еще?

- Да нет... пожалуй, все. Ты выполнил уговор, почти выполнил. И я выполняю... тоже почти. И отпускаю тебя с миром...

Кинжал вошел в горло по самую рукоятку. Крупное тело выгнулось, стекленеющие глаза последний раз взглянули на меня и закрылись. Труп я бросил в густой кустарник. Муравьи и лесные звери вскоре не оставят и следа от него, растащив по кусочкам.

Уже светало, когда я нашел тайник. Трофейным мечом осторожно подкопал землю у пня. Разворошил нору змей и двумя ударами прикончил их.

На дне ямы стоял ларец, завернутый в темную ткань. В складках прятался паук-ленивец - мерзкая тварь размером со спичечный коробок и ядом в два раза сильнее, чем у кобры. Я каблуком раздавил его и вытащил ларец.

Он был наполовину заполнен монетами. Пересчитал добычу - двадцать семь золотых и восемнадцать серебряных. Одна золотая равняется десяти серебряным, итого - почти двадцать девять монет золотом. Неплохой улов, но, чтобы закупить все необходимое, придется нанести дружеский визит в Медвежий лес, где сидит шайка Жреца.

...Монеты спрятал в своей комнате и пошел на кухню; чувствуя острый приступ голода. Чарующие запахи с кухни унюхал еще на подходе и едва не кинулся бегом. Игнат колдовал у огромной плиты, на которой стояли три сковородки. В печи пеклось нечто потрясающее, судя по запаху. На другом конце необъятной кухни что-то варилось, скворчало, жарилось на противнях, в кастрюлях и чанах. Надо всем этим великолепием витал такой мощный аромат жареного мяса и приправ, что я невольно сглотнул тягучую слюну и умоляюще посмотрел на повара.

- А-а, явился... - Игнат ловко снял с плиты большую сковородку, налил масла и бросил несколько кусков мяса, его помощник быстро насыпал сверху зелени. Все это вернулось обратно на огонь, но ненадолго. Едва подрумянившись, мясо перекочевало в чан размером с саму плиту.

- Есть хочешь? - Игнат не отрывал взгляда от варева. По его знаку один из многочисленных помощников вынес на подносе половину только что зажаренного целиком поросенка, от которого шел одуряющий аромат. Следом шел паренек-поваренок, в руках был поднос поменьше, с соусами, зеленью и хлебом.

- Откуда такое богатство?

- Купцы приехали, барон их привечает. Те попросили охраны, и он дал десяток воинов, чтобы проводили до конца владений.

Я разговаривал с Игнатом, а руки действовали автономно, отрезая большой кусок от поросенка. Добавил соуса и зелени, взял ломоть мягкого белого хлеба, по вкусу напоминающего лаваш. Все это отправил в рот, начал пережевывать, глядя на поднос и сожалея, что глаза так сильно опережают желудок.

- Зря старается.