Чтение 4–й страницы книги ~Тая~

- Она легкая и ты легкий, поэтому вам не будет тяжело.

- Нашел дурака.

- Лари, это не просьба.

- Да что случилось? - взмолилась Вероника.

- Посмотри на воду, - сказал Кэп. - Видишь берег? Вчера эти камни были под водой, сегодня уровень понизился. Впереди сложный участок и я хочу чтобы вы обнеслись8. Мы можем застрять, а когда это произойдет, придется разбирать судно и выносить его по тайге.

- Кэп, ты гонишь. Мы сегодня пойдем вдоль хребта, самый классный участок, самый цимус9, а ты нас обламываешь.

- Лари, если я вас не отпущу, мы окажемся в семидесяти километрах от ближайшей лампочки.

- Ну и что? Никто у нас рожать не собирается, все здоровы.

- А если мы сядем?

- А если нет?

- Подождите, - возразила Вероника. - А что значит вся ваша спутниковая разведка? Таяние снега, семьсот тысяч тонн воды?

- Решение принято, - спокойно сказал Кэп.

- Какое право ты имеешь решать за нас?

- Я за вас отвечаю.

- Я сам за себя отвечаю. - Возразил Лари.

- И за нее тоже. - Кэп кивнул в сторону Вероники.

- У нее своя башка.

Разговор очень быстро переходил в склоку.

- Доктор, - кричал Лари, - почему я? Паша, гад, почему ты молчишь?

Вероника почувствовала себя куклой, бездушным существом, чью судьбу решили заочно, потому что, какой толк разговаривать с глупой игрушкой?

- Я хочу, чтобы мне вернули деньги. - Сказала Вероника.

Ее рюкзак стоял на камнях, подпертый снаряжением Лари.

- Я верну, - пообещал Кэп.

- Немедленно. - Сурово требовала Вероника.

- Сейчас у меня нет, но когда вернемся....

- Кэп, - Доктор взял его за руку. - Можно на два слова?

Кэп отвернулся от Вероники, и Доктор запыхтел на ухо:

- Кэп, посмотри на воду, - он сделал едва уловимый кивок головой в сторону речки. - Прибывает водичка.

- Ну....

- Что, ну? Кэп, ты чего? Звездная ночь, тепло ушло в стратосферу. Теперь таяние началось, уровень поднимется.

- Док, дело не в этом...

- А в чем?

- Как бы тебе сказать? - Кэп виновато поднял глаза. - Я боюсь.

- Не понял?

- Док, у меня плохое предчувствие.

- В смысле?

- В прямом смысле. Сегодня утром пошел по нужде и чувствую, что кипятком писаю.

- Хм, - по лицу Доктора гуляли маски удивления и смущения. - Ты что, Кэп, на пенсию захотел?

- Лечи, лечи10 меня Доктор.

- Ну, давай по пунктам.

- Вот только этого не надо, а? Док, я знаю, что все нормально, знаю, что все продумано, и есть еще порох в пороховницах, а ягоды - в ягодицах.

- Короче, ты сам объяснить не можешь.

- Не могу.

- Тогда я вот, что тебе скажу. Сколько мы с тобой ходим?

- Шесть лет, - сказал Кэп.

- Шесть лет, и на воде были на разной. От троечки до пятерки, везде были?

- Ты к чему клонишь, Док?

- Я к тому клоню, что ни разу за это время, не было у меня спокойного дня, и каждую ночь, я зарекался - весло в руки не брать. А через неделю выл, как наркоман в ломку.

- Зачем?

- Не знаю, - развел руками Доктор. - Вот объясни мне, зачем я, здоровый мужик, вместо того, чтобы водку пить и на баб залазить, еду за тридевять земель и лезу в ледяную воду?

- Кайф ловишь?

- Ловлю, - согласился Доктор, - но это уже потом, когда фотографии смотрю и по карте карандашиком вожу. А на воде меня адреналин душит, и я каждый вечер обещаю завязать.

- Правда, что ли?

- Мамой клянусь.

- Ну, и придурок ты.

- Я не придурок. Я трус, но в этом мне сознаться не западло, а ты на нее посмотри.

Доктор кивнул в сторону Вероники, которая горько всхлипывала, заливаясь крокодильими слезами.

- Что мне делать, Док?

- Поступи правильно.

Кэп подошел к Лари и, подняв с земли рюкзак, сказал:

- Одевайте памперсы, господа, отправляемся.

- Что? - не поверил Лари.

- Что слышал.

Уговаривать не пришлось. Уже через пятнадцать минут катамаран подхватило течение, и, пробив небольшую "бочку" воздух наполнился брызгами и восторженным визгом.

Студент повел себя очень вольно. Он оставил группу и опустился по течению.

- Студент, падла! - кричал Лари. - Вернись, я все прощу.

Участок реки был очень спокойным, и Кэп не предпринимал попыток вернуть штурмана. Там, где река повернула, он выгребал против течения, поджидая остальных.

- Кэп! - крикнул Студент, - хребет подпер воду, давай карандаши.

Доктор бросил в воду несколько обтесанных палок, и студент, повторяя их путь, устремился за ними.

Шум воды нарастал, временами он заглушал окрики Кэпа, напряжение росло. Наконец, Лари привстал. Он освободился от упряжки и поднялся:

- Студент кильнулся!

- Сядь на место! - крикнул Доктор.

- Работаем! - долетело до Вероники.

Доктор с усилием зачерпнул воду. Вероника очень боялась столкнуться с ним веслом. Она решила, что толку от нее, как от козла молока, и, держа весло над водой, выглядывала студента. Каяк и катамаран разделяли несколько десятков метров воды и небольшой слив. Сверху он казался очень стремительным, но там, куда вода падала, не образовывалась бочка, и, как показалось Веронике, команда не считала препятствие опасным. У нее екнуло сердце, когда кат провалился. Передняя часть баллонов согнулась, ударившись о воду. Мир превратился в вырезанную из пены бахрому. Чей-то писк слился с криком. Внезапно перед Вероникой возник студент. Он показался из воды, но по-прежнему находился в каяке, и по его лицу невозможно было определить, что-то не так или все ли идет нормально.

- Правый кат пробит, - крикнул Лари, - тонем!

Доктор стал грести в обратную сторону. Катамаран крутнулся как волчок, и через несколько мгновений Вероника плыла спиной вперед.

- Чалимся! - приказал Кэп.

Но течение было сильным, а катамаран еще сохранял плавучесть, и его, прямо-таки, уносило от берега.

- Проходим! Гребем! Работаем! - Вероника слышала Кэпа, но уже не понимала смысла его команд.

В спину ей ударила тугая волна, шею обдало леденящим кипятком, и под гидрокостюм побежали струйки. Она попробовала развернуться, но по лицу пришелся удар, сначала волна, затем чье-то весло. Может, это было и не весло, она не поняла и не почувствовала боли, только что-то ударило в каску, и теплый ручеек побежал из носа. Вероника инстинктивно вытерла его рукавом, но на черном неапрене кровь тоже казалась черной. Она поняла, что в правой руке у нее ничего нет.

"Неужели я опять?" - пронеслось в голове.

Нет, весло, надежно зажато в левой. Вероника схватила алюминиевый шест и с отчаянием зачерпнула кипящую воду. Ее толкнуло вперед, каска ударилась о спасжилет Доктора. Кат в очередной раз развернуло, но теперь Вероника ничего не видела. Каска опустилась так глубоко, что девушка могла увидеть только ноги. Она сделала отчаянную попытку отбросить шлем. Кто-то дернул за весло. Она с трудом его удержала. Машинально Вероника схватила ремешок, стало больно, страшно и холодно. Вероника попыталась вздохнуть, грудь давило, что-то мешало и жгло. Она захотела кричать. Что-то громко хлопнуло, визг гнущегося металла, рвущейся ткани, чьи-то крики и ругань. Звуки заглохли, и осталось тихое шипение. Глаза заломило от холода. Вокруг плясали зеленые пузыри. Алый дымок летел изо рта, словно подкрашенный сигаретный дым.

- Главное, не бросить весло.

Правая нога ударилась обо что-то твердое. Холод притупил боль, но что-то неприятно хрустнуло. Какой-то странный запах. Медицинский запах, или это ей показалось? Она вспомнила, что уже давно не может вдохнуть. Страх вырвал изо рта вихрь клубящихся пузырей. Вероника билась, конвульсивно загребая веслом. Какая-то темная масса навалилась сверху, а может сбоку или даже снизу. Верх и низ уже не были четкими, но что-то тяжелое терло ее о камни.

- Помо....

Боль втекала в ее тело. Грудь больше не раздирал удушливый позыв, и последнее, что она запомнила, как онемевшие пальцы выпустили весло.

* * *

Кто-то расстегнул молнию. Руки вывернулись наизнанку, кожа послушно сползла с рук, плеч и груди. До того, как Вероника открыла глаза, она поняла, что с нее всего лишь снимают гидрокостюм. Кто-то пыхтит ей в ухо, руки обнимают бедра, тугой неопрен скрипя, сползает с ног.

- О, боже, - Вероника закрыла глаза.

- Москвичка. Не бойся.

- Доктор, что с тобой?

- Ерунда. До свадьбы заживет. Москвичка. Ты это.... Пошевели ногами. Руки чувствуешь? Где-нибудь болит?

- Очень холодно и еще колено.

Доктор стал жать Вероникин живот, грудь и плечи. Когда она запищала от боли, перешел к рукам и ногам.

- Это колено? Подняться можешь?

- Не уверена.

Доктор обнял ее за плечи и усадил.

- Сама сидишь?

- Сама.

- Значит, выживешь, - он отошел в сторону и вернулся, неся голубой спальник.

- Это не мой, - попыталась возразить Вероника.

Доктор не хотел спорить. Он бросил мешок к ногам и сел рядом.

- Доктор, ты плохо выглядишь.

- Я знаю.

- Хочешь, я тебе помогу? - спросила Вероника, но тут же подумала, что лучше бы держала язык за зубами.

- Оденься, - буркнул Доктор. Он стал осторожно снимать каску, а когда закончил с нелегкой процедурой, спросил:

- Что ты видишь? Только в обморок не падай.

- Так гораздо лучше.

- Открытые раны есть?

- Не вижу. Крови много. Бровь разбита, губа и, кажется, что-то с глазом.

- Странно, - сказал доктор, - я совсем не чувствую боли.

- Может, у тебя шок?

- У тебя, наверняка, тоже, так что ты не прыгай, а лезь в спальник. Если что-то почувствуешь, позови.

Вероника накинула на плечи синий конверт и села обратно. Ее голова кружилась и происходящее сильно напоминало мультипликацию.

- А где остальные?

Доктор не ответил, и Вероника осторожно обернулась. Почти рядом лежал Лари. Его поза была такой неудобной, а тело неподвижным, что Вероника решила, будто он мертв.

- Ларчик, - позвала Вероника.

- Чего.

- Ты живой?

- Мертвых на пенку не кладут.

Она только теперь заметила, что Лари лежит на коврике. От его кроссовок идет пар, но он по-прежнему в сплавной одежде, только левая штанина разорвана и видна узкая полоса кожи.

- А где Кэп? - спросила Вероника.

Лари что-то промычал, Доктор был поглощен собственной персоной.

- Может? - Вероника поняла, что находится очень далеко и рядом с ней, больше нет транспортного средства, запасов продуктов и надежных здоровых попутчиков.

Если Лари представлял собой жалкое зрелище, то Доктор был просто ужасен. Судьбы Кэпа, Паши, Оли и Студента оставались темами открытыми. Тем не менее, ни Лари, ни Доктор не спешили на помощь. Это означало либо то, что с ними все в порядке, либо, что помощь уже не нужна. Вероника успела подумать, что второе гораздо правдоподобнее, когда появился Кэп. Он нес гидромешок, цепляясь за кустарник и обходя неудобные камни. В этом было что-то обычное, спокойное и даже скучное. Казалось, что есть человек, с которым ничего не случилось. Но как только Кэп подошел ближе, Вероника поняла, что ошиблась. Его левая рука, была перехвачена жгутом, и притянута к телу разорванной футболкой. Почему-то девушке показалась очень важной, надпись "SOLO" и цвет ткани. Конечно, Кэп не может носить таких футболок, ведь это ее, Вероникин топик, а рюкзак лежит рядом с Лари совершенно пустой. Вещи разбросаны по камням, средства гигиены, наверняка, использовали, чтобы остановить кровь. Ее косметика, все кроме пудры. Где же взять зеркало? Ах, какая глупость. Сейчас важнее одеться в сухое, согреться, отдохнуть.

Девушка с трудом шагнула к вещам. Джинсы слишком тугие, гораздо лучше тренировочный костюм и чей-то синий спальник. Как холодно. Хорошо бы найти спирт, но просить об этом Лари бесполезно. Кэп тоже не обращает внимания. Он пытается открыть мешок, но устав от попыток развязать веревку, разрезал ее ножом. Нужные и бесполезные вещи покатились по камням. Какая-то банка добежала до воды и прыгнула в реку. Кэп посмотрел в ее сторону с презрением, как будто проводил дезертира. Он не сделал попыток ее догнать и вообще он не делает резких движений.

"Все стало другим", - подумала Вероника. Ей захотелось заплакать, но волна холода, задушила собственную жалость, и, закопавшись в голубую ткань, она села на корточки.

Прошло очень много времени: час, а может два или даже три. Вероника выглянула из спальника, но почти ничего не изменилось. Кэп по-прежнему возился с вещами, Лари лежал в той же позе, только Доктор нашел несколько сучьев и пытался развести огонь. Ему удалось, когда начало темнеть. Вероника подумала, что было бы очень хорошо, сесть к костру и погреть онемевшие ладони, однако встать было лень. Колено, кажется, не болит, но разбудить боль не хочется, и она по-прежнему в полудреме, в полузабытье. Голову закружила тяжелая мгла, и на минуту Вероника забылась тяжелым, скрипучим сном.

- Держи голову.

Чьи-то холодные руки касаются щеки, разжимают зубы и лезут в рот. Почти тут же, расплавленный свинец обжигает язык. Он брызжет в истошном кашле. Проникает в горло и пищевод.

- Кхррр, - Вероника хрипит и извивается. Она понимает, что ее запястья тоже держат, а голову для большей убедительности зажали между колен.

Мокрые брюки пахнут резиной. Скулы зажаты в холодные тиски, и Кэп пихает в рот горячую ложку.

- Жри! - кричит он. Но уши зажаты между прорезиненных колен Доктора, и звук кажется неживым.

Слезы брызнули из глаз, то ли от обиды, то ли от свербящей в носу крошки.

- Отпусти, - говорит Кэп.

Колени Доктора исчезают, и тут же яркая вспышка оглушает левую скулу. Во рту появляется кислый привкус крови. Желание сопротивляться тут же тает. Кэп набивает рот девушки чем-то теплым. Вкуса она не слышит, но старательно глотает, дабы избежать избиения.

- Так, - говорит Доктор. - За папу, за маму...

Внезапно Веронику содрогают рвотные конвульсии, и потоки горячей жидкости летят на Кэпа, в плоский котелок и на спальник.

- Ничего, ничего, - успокаивает Доктор. Он снова держит голову Вероники.

- Неееет! - плача, девушка хватает Кэпа за плечо.

Она не пытается сделать больно, но ее оглушает нечеловеческий вопль, и холодные прикосновения тут же исчезают.

- Я...! Я...! - задыхается Вероника.

На шею опускается тяжелая рука и с силой прижимает к земле. Лицо встречается со смятым спальником и котелком. Дзынь! - последний гремит о камни. Он исчезает в темноте вместе с холодными руками, насилием и холодом. Вероника больше ничего не чувствует. Она лежит на боку и ждет, когда ее снова начнут бить. Сквозь вату долетает голос Доктора:

- Уймись. Какая муха тебя укусила?

- Док, я эту сучку....

- Кэп, посмотри на меня.... Посмотри....

- Где Лари? Лари!

- Зачем он тебе?