он резал своим кинжалом и ел руками; налила кружку прекрасного пива. Много
времени прошло, прежде чем он выпрямился, отдуваясь, и сказал:
наверняка с королями и герцогами за одним столом едал, менестрелей из
Прованса слушал, их песни и острословье. Правда, и я хоть старая да
неумелая, пыталась тебе потрафить...
великолепный сорт. Видимо... - он хотел сказать: "Видимо, как ни странно,
ваша местная пивоварня до сих пор не пользуется вполне заслуженной
славой", но старуха, хихикая, прервала его:
знатнейшего рода, но человек наблюдательный, сразу видно. Вмиг разгадал те
безобидные штучки, на которые старая женщина вынуждена пускаться. Это
верно, многие из подобных тебе негодуют на столь невинные заклятья, именуя
их проделками Сатаны... Хотя, по правде говоря, в основе своей заклятья те
ничуть не отличаются от деяний иных святых, творивших свои чудеса как для
язычников, так и для христиан... Но ты-то ведь знаешь, как часто тут, на
пограничных землях, пользуются слабенькой магией - не выгоды ради и
прибыли, а чтобы оборонить себя от сил Серединного Мира. И понимаешь ты в
доброте своей, что несправедливостью было бы палить на костре безобидную
старушку только за то, что она зачаровала немножко пива, дабы погреть свои
старые кости в холодные ночи... В то время как хватает здесь сильных
чернокнижников, что открыто пользует черную магию, и как на них все не
падает...
выходит, это сразу заметил? Что за болтовня? Что за скверный маскарад?"
Это было весьма странное наречие (на котором он сам каким-то чудом
изъяснялся свободно и обычно) - старофранцузский с большой примесью
немецкого. Хольгер наверняка прочел бы книгу, написанную на этом языке -
но с большим трудом. И никак не смог бы разговаривать на нем так, словно
владел им с младенчества. Как получилось, что попав сюда - куда, о
господи?! - он мгновенно научился говорить на здешнем диалекте?
фантастику - однако все сильнее склонялся к убеждению, что какое-то
невероятное стечение обстоятельств перенесло его прямиком в прошлое. Эта
хижина, эта старуха, что приняла его рыцарское одеяние, как нечто само
собой разумеющееся, этот язык, эта бескрайняя чащоба... Но где он? В
Скандинавии на таком наречии нигде не говорили. Германия, Франция,
Британия? Если он оказался в средневековье, что здесь делает лев? И как
понимать мимоходом брошенную старухой реплику о жизни на границе
магической страны Фаэр?
больше.
окажу, благодать придет в мой скромный домик... А потому ты уж только
выскажи желания свои, а я в меру моих убогих силенок выполню все, что
твоей душе угодно, - она погладила кота, не отрывавшего глаз от Хольгера.
из-за твоей раненой головы, и рана эта, несомненно, полученная в славной
битве с каким-нибудь ужасным троллем или великаном, чуточку замутила
память благодетеля моего... Скажу тебе по правде, коли уж хочешь знать -
такие расчеты нас давненько не трогают, да и со временем тут, у пределов
мира, частенько случаются вещи непостижимые...
ученых ломали себе головы, и множество воинов проламывали головы друг
другу. Хе-хе-хе... Долгие годы пограничье наше было предметом раздора меж
сынами человеческими и народом Среднего Мира, и войн случилось изрядно, и
могучих чернокнижных поединков... Одно могу тебе сказать - и Фаэр, и
Святая Империя предъявляют на этот край свои права, но хозяина здесь как
не было, так и нет... Однако права людей мне убедительней представляются,
ведь люди живут тут постоянно, все новые приходят и поселяются... Однако,
если рассудить, и сарацины права на эти земли заявить могут, потому что их
Магомет сам был злым духом - по крайней мере, так христиане уверяют...
Верно, Грималькин? - погладила она кота.
- А где мне найти людей... Христиан, скажем... которые мне помогут? Где
тут самый ближний король, герцог, или кто-то в этом роде?
тебя предупредить, что веющее от Фаэра чернокнижье дивным образом
коверкает как расстояние, так и время... И бывает, что место, куда ты
направляешься, покажется тебе недалеким, а потом уплывает вдаль, в
необозримые обширности, населенные опасностями... сама земля и дорога, по
которой ты ступаешь, переменяется вдруг...
признаться. Либо эта ведьма - абсолютная идиотка, либо она нарочно
пытается его запутать. Как бы там ни было, ничего от нее не добиться.
заплетаются, как то бывает в старых головах, а Грималькин ужасно
сообразительный, да говорить, бедняжка, не умеет - есть все же способ и
совет тебе подать, и раны твои залечить. Ты ведь не будешь против, светлый
господин, если я чуточку магией воспользуюсь, белой магией, белой, или уж
серой в крайнем случае... Будь я могучей чародейкой, как ты думаешь,
ходила б я в этих лохмотьях, жила бы в этой развалюхе? О нет, золотой
дворец был бы моим жилищем, и слуги бросались бы исполнять любое твое
желание. Если б ты позволил, я призвала бы духа, маленького такого,
слабенького такого... И уж он рассказал бы тебе то, что ты понял бы лучше
меня...
чокнутая. Лучше ей не противоречить, если хочешь пробыть здесь до утра. -
Как тебе виднее, мамаша, - добавил он.
рыцарь мой. Даже не перекрестился, услышав про духа... Но ты явно не из
тех рыцарей, что призывают то и дело Высочайшего, и часто столь могучими
заклятьями, что обречены на адское пламя, а они и без того не славятся
богобоязненной жизнью... Однако Империи приходится пользоваться и этими
орудиями, ибо в нашем беспечном и убогом мире других сплошь и рядом не
отыщешь... Ты не из тех, и не из этих, сэр Хольгер, а потому напрашивается
вопрос - не из Фаэра ли ты, в самом-то деле? Ну ладно, попробуем
что-нибудь сделать, хотя должна я тебя предупредить: духи - создания
непредсказуемые, могут и вовсе не ответить, а могут и дать ответ, у
которого найдется множество толкований...
бы с насмешкой, и Хольгер никак не мог сообразить, что же она задумала. По
спине у него прошел холодок.
наполнила какой-то жидкостью из бутылки. Достала короткую палочку из
эбенового дерева, украшенного слоновой костью. Бормоча и жестикулируя,
начертила вокруг котелка два концентрических круга и вместе с котом стала
меж внешним и внутренним. Пояснила:
снаружи - все чары, какие демон мог бы на нас навести, ведь демоны
частенько капризничают, когда призывают их столь поспешно. И умоляю тебя,
господин мой - не вздумай молиться или творить крестное знамение, иначе
демон тут же улетучится не в самом добром настроении, - ее голос попросту
констатировал факт, но старуха покосилась в его сторону, и Хольгер жалел,
что не видит ее глаз.
показалось, что он разбирает слова ее песни. "Амен... Амен..." Да, он
знал, какие слова за этим последуют, хоть и не понимал, откуда у него это
знание. "...Мало а нос либера сед..." Латынь. Непонятно отчего кожа его
пошла вдруг пупырышками. Теперь она говорила не на латыни - на каком-то
пискливом наречии, которого Хольгер не мог распознать. Вот она
прикоснулась своей палочкой к котелку. Из него повалил густой дым, почти
скрывший старуху - что любопытно, дым не вышел за пределы внутреннего
круга.
Самуэль, Самуэль, Самуэль!
налившийся багровый туман. Казалось, что-то повисло над котелком, что-то
серое, полупрозрачное, змееподобное... Великий боже, уже видны красные
глаза, и фигура приобретает человеческие очертания!
отвечала на языке, которого Хольгер не знал. Чревовещание, быстро напомнил
он себе, чревовещание и видения, порожденные его собственным помрачившимся
рассудком, и только, и не более того. В конюшне бился и ржал Папиллон.
Хольгер опустил руку кинжалу. Лезвие было горячим. Неужели магия вызывает
вихревые токи, нагревающие металл?
Показалось, что с Гердой оно разговаривало ужасно долго. Наконец старуха
воздела палочку и затянула иной напев. Дым начал редеть, он словно бы
втягивался внутрь котелка. Хольгер выругался дрожащим голосом и потянулся
за пивом. Когда от дыма не осталось и следа, Герда вышла из круга. Ее лицо
вновь стало безжизненным, пустым, глаза полузакрыты. Но Хольгер видел, как
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Суворов Виктор
Сертаков Виталий
Шилова Юлия