Чтение 4–й страницы книги ~Операция "Хаос"~

шагнув к выходу, свистнула.

Помело спикировало, приземлилось точно рядом с нами. Метла была
раскрашена полосами - в самые фантастические цвета. Но сама по себе она
была хороша. Пенопластовые сидения хорошо гасили ускорение, а прекрасно
спроектированная спинка походили на те, что использовались на армейских
машинах. Управлял помелом приятель Вирджинии - громадный кот. Черный, как
непроглядная ночь и с недоброжелательно поблескивающими глазами. Он
изогнулся дугой, с негодованием зафыркал. Погодно-предохранительные чары
не давали дождю коснуться его, но пропитанный влагой воздух ему не
нравился.

Вирджиния пощекотала его под подбородком.

- О, Свартальф, - прошептала она. - Хорошая киса, эльф мой
драгоценный, принц тьмы... Если мы переживем эту ночь, ты будешь спать на
воздушных, как облако, подушках, ты будешь пить сливки из золотой чаши...

Кот навострил уши и дал полный газ двигателю.

Я взобрался на заднее сидение, удобно устроил ноги в стременах и
откинулся на спинку. Девушка, сидевшая передо мной, негромко запела,
склонившись к метле. Помело резко рвануло вверх, земля провалилась, лагерь
скрылся во мгле.

Мы с Вирджинией обладали колдовским зрением (если точнее, видели в
инфракрасном спектре), так что в освещении не нуждались.

Помело поднялось над облаками. Вверху был виден гигантский звездный
свод, внизу - белесый крутящийся сумрак. Мельком я заметил пару
описывающих круги "П-56". Патруль. Каждый "П-56" состоит из шести крепко
связанных между собой метел - чтобы поднять груз брони и пулеметов. Мы
оставили их позади и устремились к северу. Держа на коленях автомат, я
сидел, слушая визг проносившегося мимо воздуха. Внизу смутно виднелись
очертания холмов. Я заметил редкие вспышки. Артиллерия вела дуэль. На
таком расстоянии невозможно с помощью колдовства сбить снаряд с курса или
взорвать броню. Ходили слухи, что "Дженерал Электрик" работает над
прибором, способным произнести заклинание в течение нескольких
микросекунд, но пока большие пушки продолжали свою беседу.

Тролльбург лежал в каких-то нескольких милях от наших позиций, я
видел его. Город расстилался внизу, затемненный от наших пушек и
бомбардировок. Как было бы славно, если бы у нас оказалось атомное оружие.
Но пока тибетцы вращали свои колеса, молясь о предотвращении атомной
войны, такого рода идеи останутся ненаучной фантастикой. Кот вытянул
трубой хвост и мяукнул. Вирджиния косо направила метлу вниз.

Мы приземлились в гуще деревьев, и она обернулась ко мне.

- Их дозоры должны быть поблизости, - прошептала она. - Я не решилась
приземлиться на крышу. Нас было бы слишком легко заметить. Пусть путь в
город начнется отсюда.

Я кивнул.

- Годится. Подождите минутку.

Я осветил себя фонариком. Как трудно было всего десять лет назад
поверить, что трансформация зависит от того, как ярко светит луна! Затем
Вирнер доказал, что этот процесс - просто один из тех, где поляризованный
свет с правильно подобранной длиной волны воздействует на щитовидную
железу. И... "Корпорация поляроид" сделала очередной миллион долларов на
линзах превращения. Нелегко идти в ногу с нашим ужасным и удивительным
временем, но я бы не сменил его ни на какое другое.

Обычно испытываемое ощущение - будто весь покрываешься рябью,
трясешься. Меня пронзила смешанная с восторгом боль. Короткое похмельное
головокружение. Атомы перегруппировались, образуя новые молекулы.
Некоторые нервные окончания удлинились, другие наоборот, исчезли. Кости на
мгновение сделались текучими, мышцы растягивались, словно резиновые. Затем
тело стабилизировалось. Я встряхнулся, просунул хвост через клапан
облегающих брюк и ткнулся носом в ладонь Вирджинии.

Она потрепала меня по шее, позади шлема.

- Молодец, - шепнула она. - В путь.

Я повернулся и нырнул в кустарник.

Многие писатели пытались описать возникающие при превращении
ощущения, но все они претерпели неудачу. Ибо нет в человеческом языке
подходящих слов. Зрение сделалось менее острым. Очертания звезд над
головой расплылись, мир сделался плоским и бесцветным. Зато я ясно слышал
все звуки ночи. Эти звуки превратились почти в рев, это были сверхзвуки.
целая вселенная запахов била в ноздри. Запах мокрой травы и почвы, где
кишели спешно спасающиеся бегством полевые мыши. От мышей исходил горячий,
чуть сладковатый запах. Отчетливый резкий запах оружия, масла, нефти.
Неясная вонь дыма... Бедное, с притупленными чувствами человечество,
полуглухое к этому изобилию!

Труднее всего передать, что представляла собой моя психика. Я был
волком. Волком, у которого и нервы, и железы, и инстинкты - волчьи. И
волчий же, острый, хотя и ограниченный, разум. Я сохранил человеческую
память, и цели мои были целями человека. Но все это делалось каким-то
нереальным, грезоподобным. мне приходилось напрягать всю свою волю, чтобы
не растерять их. Чтобы не пуститься в погоню за первым же попавшимся
зайцем. Неудивительно, что в былые времена оборотни заслужили дурную
славу. Это было еще до того, как они поняли, что превращения включают и
изменения психики. До того, как оборотням начали с детства давать
надлежащее воспитание.

Мой вес - 180 фунтов, а закон сохранения материи соблюдается при
превращениях столь же строго, как и остальные законы природы. Так что я
был весьма крупным волком. Но я с легкостью скользил сквозь кусты, мчался
вдоль лугов и оврагов, тень среди прочих движущихся теней. Я уже почти
проник в город, когда уловил запах человека.

Я приник к земле. Серый мех дыбом встал на загривке. Я ждал, мимо
прошел часовой. Это был высокий бородатый мужчина. Его золотые серьги
слабо поблескивали в свете звезд. Обернутый вокруг света тюрбан казался
огромным на фоне млечного пути.

Я дал ему пройти и двинулся следом, пока не увидел следующего
караульного. Часовые были расставлены вокруг всего Тролльбурга, каждый
расхаживал по дуге в сто ярдов, встречаясь на ее концах с напарником. Нам
будет непросто...

Какой-то неясный шум отозвался в ушах. Я пригнулся, стараясь слиться
с землей. Вверху, словно привидение, проплыл один из их самолетов. Я
увидел два пулемета, мужчин, сидящих на корточках за ними. Ковер неспешно
летел на малой высоте, описывая круг над кольцом караульных. Тролльбург
хорошо охранялся.

Как бы то ни было, Вирджинии и мне необходимо было пробраться сквозь
эти дозоры. Мне нужно было совершить обратное превращение, чтобы
использовать всю мощь человеческого разума. Инстинкт волка просто
повелевал мне наброситься на ближайшего человека, но тогда бы в мои
покрытые шерстью уши вцепился бы весь гарнизон.

Выждать... Может быть, это действительно необходимо.

Сделав петлю, я вернулся обратно в чащу. Свартальф цапнул меня
когтями и пулей взлетел на дерево. Вирджиния Грейлок испуганно вскочила, в
руке ее поблескивал пистолет. Затем она расслабилась и несколько нервно
засмеялась. Я мог бы и сам, в моем теперешнем облике использовать фонарик,
висящий на шее, но ее пальцы справились с этим быстрее.

- Итак? - спросила она, когда я снова стал человеком. - Что вы
выяснили?

Я описал положение дел. Она нахмурилась и закусила губу. Губа,
правда, была слишком хороша, чтобы с ней обращались подобным образом.

- Скверно, - сказала Вирджиния. - Я боялась чего-нибудь подобного.

- Послушайте, - сказал я. - Вы сможете быстро обнаружить этого
ифрита?

- О, да. Я училась в конголезском университете и в совершенстве
обладаю колдовским чутьем. И что из этого?

- Я отвлеку их внимание, нападу на кого-нибудь из часовых и устрою
шум. У вас появится возможность незаметно пролезть через линию караула.
Оказавшись в городе, вы, одев шапку-невидимку...

- Нет. Их системы обнаружения не хуже наших. Невидимость давно
устарела.

- М-м... Думаю, вы правы. Ну, как бы то ни было, в темноте будет
легче добраться туда, где хранится ифрит. Ну, а там уж как повезет,
заранее не угадаешь.

- Я подозревала, что нам предстоит что-то вроде этого, - ответила она
и вдруг сказала с поразившей меня нежностью:

- Но, Стив, у нас будут некоторые шансы спастись.

- Только не в том случае, если они поразят меня серебром. Правда, их
пули в основном - обычный свинец. Расчет они ведут на той же основе, что и
мы. В среднем каждая десятая пуля должна быть серебряной. У меня,
вероятно, шансов 90 из 100 вернуться обратно целым и невредимым.

- Лжец, - сказала она. - Но храбрый лжец.

- Я вообще не храбрый. Подмывает иногда помечтать о кузнечной долине,
об Аламо, о холме Сан-Хуан. Или о Касабланке, под которой наша численно
превосходящая армия остановила три панцирные дивизии африканского корпуса
фон Огерхауза. подмывает - но только, если ты сам уютно расположился
где-нибудь в безопасности.

Предохраняющие от страха чары сползли с меня, в животе заворочался
тяжелый ком. Однако я не видел иной возможности сделать то, что мы обязаны
сделать. Потерпи наша попытка неудачу, это означало бы военно-полевой суд.

- Когда они пустятся на охоту за мной, я собью их со следа, - сказал
я. - Собью и постараюсь вновь встретится с вами.

- О'кей, - она вдруг встала на цыпочки и поцеловала меня. Впечатление
было ошеломляющим.

Я замер на мгновение, глядел на нее.

- Что вы делаете в субботу вечером? - меня чуть-чуть трясло.

Она засмеялась.