ее поблекших перьях, словно слезы.
- Ни лодки, ни Аррэк.
порядок слов в этой фразе. Тем не менее он наклонился к родителям и брату
Аррэк, которая была такой красивой и веселой и, бывало, пела им при свете
луны.
не знает нужных слов, и продолжал по-английски: - Какими словами мы можем
выразить наше сочувствие?
вздыбил хохолок.
пытаясь определить его точное значение. "Бесстрашие" - слишком простой и
невыразительный перевод. Быть может, в старояпонском отыскалось бы
подходящее по силе слово, и то вряд ли.
знал итри, чтобы понять выражение ее голоса. Лишь позднее он догадался: в
нем звучала любовь. Брачная пора коротка, и они больше людей ценят свое
потомство.
Господа.
он сказать, что дочь молилась или каялась перед гибелью? Мучительное
недоумение взяло верх над сковавшей Пита слабостью, заставив его
произнести по-английски:
Инхерриан.
"Оставьте меня в покое!"
ответвления христианства, отрицают бессмертие. Как жаль мне тех, кто не
надеется воссоединиться с любимыми! Однако признают это люди или нет,
Господь, великодушно сотворивший того, кто должен разделить с ним радость
бытия, не мог создать душу лишь для того, чтобы разбить ее и отбросить
прочь. Но сейчас не это главное - надо сохранить душу Ольги в ее живом, в
ее дорогом теле".
сухой из воды. Содержимое аптечки предназначалось главным образом для
людей: стимуляторы, снотворное, анатоксины, антибиотики, коагулянты,
заживляющие активаторы... Фармакология итри еще находилась в зачаточном
состоянии. Правда, кое-какие достижения человеческой медицины годились и
для них. Пит раздал всем таблетки, снимающие боль от ушибов и царапин и
тонизирущие усталые мышцы. Тем временем Руза собирал хворост, Уэлл
разжигала костер, а Ольга готовила завтрак. Уцелело довольно много еды, в
основном замороженной и концентрированной, а также утвари для ее
приготовления. Удалось спасти и ножи, топорик, веревку, запасную одежду,
два бластера, импульсные излучатели и порядочно батарей - словом, все
нужное для выживания.
Портативный радиопередатчик пропал вместе с Аррэк. А сигнал того, что был
установлен на лодке, вряд ли пробился через такой шторм. Теперь лодка на
дне, и ее не обнаружат даже детекторы: слишком мало на ней было металла.
почувствовал теплое пожатие ее руки.
Уверен, что лагерь тоже пострадал. Мы же не строили никаких укрытий для
флайеров, и нашим, наверное, впору было спасать себя, а не флот. Так что
вряд ли от него что-нибудь осталось. Если я прав, им придется просить
флайер у другой группы, и весьма сомнительно, что они получат его сразу.
Но даже если мои предположения ошибочны, то наши все равно не знают, где
искать. Территория огромная, а у экспедиции нет ни времени, ни лишних
людей. Они, конечно попытаются, но если поиски затянутся...
равносильно тому, как если бы человек пожал плечами.
ясно выраженную искусственную форму, или собрать побольше топлива для
сигнальных костров на случай, если в пределах видимости будет пролетать
флайер. Что более реально и эффективно? Если из этого ничего не выйдет,
придется подумать о постройке плота или чего-нибудь подобного.
попробую долететь до материка.
отдохнем.
древние идолы. Пит и Ольга, не в силах погасить лихорадку возбуждения,
взялись за руки и пошли в глубь острова.
середина острова, - подумал Пит, - он невелик". Почву устилал ковер
ярко-зеленого мха. Несколько одиноких деревьев качали ветвями на ветру.
Питеру особенно бросилось в глаза одно их них, росшее неподалеку на обрыве
- длинный темный ствол и тонкие, почти голые ветки, что метались, словно
безумные. Ветер срывал с них пышные, яркие цветки. Да, местная
растительность явно не годилась в пищу. Что до обитателей местных вод, Пит
так и не научился ловить их и не знал, какие из них съедобны.
может, им незнакомо такое глубокое, как у людей, чувство печали, или,
возможно, их культура требует стоицизма. - Он посмотрел на нее и уже не
отвел взгляда. - Честно говоря, дорогая, я тоже не испытываю особой
скорби. Слишком уж большое счастье для меня, что ты осталась жива.
видел в этом ничего дурного. Ничто так не приближало его к Богу, как
любовь.
хлопанье крыльев: итри поднялись в воздух.
направление, порывы его чуть ослабли, а небольшие завихрения и смерчи
говорили о том, что он постепенно стихает. Тучи почти совсем исчезли,
открыв взгляду спокойное голубое небо, а те, что еще остались, закатное
солнце окрасило в теплые золотисто-оранжевые тона. Воды лагуны отливали
пурпуром, а мшистый покров острова казался раскаленным докрасна. Стало
заметно теплее, и пряный, густой аромат растений смешался с йодистым
запахом моря.
кружились, взмывая ввысь, обрушивались вниз и вновь устремлялись вверх, к
свету, что золотил их крылья. Они пели, и отдельные слова долетали вниз, к
людям.
вечно будет жить...
одолевали сомнения: хотелось ли ей, той, что принадлежала небу, хотелось
ли ей покоя? И он не мог оторвать глаз от парящих в небе.
метеор, пронесся он мимо обрыва, замеченного Питом; у того перехватило
дыхание, на секунду ему показалось, что итри неминуемо разобьется, но в
следующее мгновение Инхерриан, торжествуя, взмыл ввысь.
трепали их. Левое крыло задело о кромку сучка, острую как бритва. Брызнула
кровь - у итри она благородного цвета, фиолетовая. Инхерриану каким-то
чудом удалось развернуться, и затем он с шумом упал на вершину утеса,
невдалеке от рокового дерева, которое с тех пор получило название
"дерево-хирург".
и кинулась за ним. Когда они достигли места происшествия, Уэлл и Руза
выдергивали перья на груди, пытаясь остановить кровотечение из раны.