городом при Амальфи еще с 3301 года и очень хорошо знал своего бывшего
босса. Скрытный, с трудным характером, ленивый, импульсивный, а иногда
опасный человек, Хэзлтон пережил многие свои промахи, за которые Отцы
Города другого управляющего могли бы просто расстрелять. Такое случалось -
по их требованию был расстрелян его предшественник. Хэзлтон считал, что
может читать мысли Амальфи.
не выдавал. Он явно позабыл традиции Бродяг - они запрещали мэру города
Бродяг жениться или заводить детей. А Хэзлтон обзавелся прелестной женой
Ди, которую Бродяги спасли во время гибели Герцогства, как и Шлосса.
Удивительно было то, что Амальфи занимал пост мэра Нью-Йорка с 3089 года и
никак на этот вопиющий факт не реагировал. Но его ныне доставали дети и
внуки собственного городского управляющего. И это тогда, когда ему
особенно был необходим совет человека, еще помнящего традиции.
только в качестве симбионта, а не отдельного живого существа. Когда дети
после ужина вежливо покинули их, Амальфи сообразил, что это было сделано
по приказу Хэзлтона. Он также понял, что это сделано не по причине
неудобства, испытуемого его другом. Скорее всего управляющий интуитивно
угадал необходимость для Амальфи в конфиденциальной беседе и
соответственно организовал подобный разговор, изменив тем самым расписание
Ди без всяких угрызений совести.
отходом ко сну внуков Марка. Хотя, насколько было известно Амальфи, когда
весь клан собирался на ужин, по традиции устраивалось целое шоу. Весь
вечер они оставались вместе в соседнем здании - настоящем муравейнике
спален, где Хэзлтоны взращивали свою бесчисленную семью. Обитель же
Хэзлтонов, в которой сейчас пребывал Амальфи, была по большей части лишь
огромной общей комнатой, где семья ужинала. Теперь, когда трапеза
закончилась, Амальфи едва сдерживался от ерзания по стулу, пока вся
процессия больших и маленьких Хэзлтонов не проявила свою вежливость и не
удалилась. Все, даже совсем малыши, считали своим долгом высказать перед
уходом свое почтение великому человеку, таким образом представляя свою, не
столь уж значительную, персону. Их родители еще с их собственного детства
уразумели, что постоянно занятый мистер Мэр не мог обременять себя
запоминаем всех лиц в городе.
хотелось уходить. Им был интересен возможный разговор. Амальфи просто
слушал почтительные речи, не воспринимая их. Но один мальчишка среднего
возраста все же привлек его внимание. Потому, что с момента появления
Амальфи в этом доме ребенок просто не отрывал глаз от почетного гостя. Это
смущало. Амальфи казалось, будто он забыл либо надеть необходимую часть
одеяний, либо убрать какие-то следы подготовки к данному вечеру. Когда же
ребенок, заставивший Амальфи потереть подбородок, пригладить брови и
поковырять в ушах, чтобы убедиться в отсутствии в них мыльной пены,
заговорил, Амальфи немедленно обратил на это внимание.
огромной важности, - произнес мальчик.
ее многие недели. Амальфи чуть ли не назначил встречу немедленно. Но
вместо этого пробурчал: "Уэбстер, э-э?"
попросился покинуть город.
инженером-ядерщиком. Он оказался первым, кто покинул город. Было это перед
посадкой на Утопию, примерно в 3600 году. Потребовалось много времени для
заполнения пустот в городском реестре после убийственного налета
городов-пиратов с целью помешать выполнению их контракта для планеты Он. А
еще были значительные потери в зараженном джунглями Служителей городе.
Тогда сперва рождались в основном девочки. Уэбстер невообразимо долго шел
к своему появлению на свет. По его внешнему виду, он не мог быть старше
четырнадцати лет.
ему нравится иметь своего патрона-гражданина. Вот и все. Как в старые
времена.
затем, словно исключив ее из их мужской вселенной, произнес: "Спокойной
ночи, сэр".
внимание Ди, даже Амальфи. Уж он-то это знал хорошо. Однажды уже пытался.
интерес, пока наконец не обнаружил, что находится наедине с Марком и Ди -
если можно было так охарактеризовать состояние в комнате столь больших
размеров и с отзвуком стольких сильных личностей. Аура яростной
семейственности осталась на страже домашнего очага Хэзлтонов, и встала
между Амальфи и тем, что он пытался объяснить. Из-за этого его изложение
проходило с нежелательными запинками. И это именно тогда, когда Хэзлтон
спросил его, чего он, собственно, хочет добиться.
добиться. Я просто опять хотел бы очутиться там, наверху, вот и все.
удастся убедить несколько человек отправиться с тобой. Но это теперь уже
не имеет смысла. Ты просто превратишься в некое подобие Летучего
Голландца, заклятого скитальца, плывущего в никуда без цели.
На самом деле, мне эта мысль даже приятна. Ты-то должна понимать мои
чувства. Я не стал бы возражать против такого превращения в легенду. По
крайней мере, это снова бы вернуло меня в историю, предоставило бы
возможность сыграть свою роль, сравнимую с той, что я играл в прошлом. Но
главное, я снова окажусь там, вверху, что само по себе важно для меня. Я
начинаю верить, что ничто иное уже более не представляется мне важным.
- К примеру, подобное предприятие оставит Облако без мэра. Я не знаю,
насколько это теперь важно для тебя. Однако, насколько припоминается, это
было весьма важно для тебя тогда, когда мы еще только летели к этой
планете. Но значит ли это что-нибудь для тебя теперь? Вот вопрос. Ты
трудился, чтобы заполучить эту работу, ты старался добиться этого, ты даже
подстроил выборы так, чтобы Кэррел и я были единственными кандидатами. И
офис, ради которого мы приняли участие в выборах, был офисом управляющего
городом. Но ты умудрился провести Отцов Города. И, неожиданно для них, это
оказались выборы мэра. Разумеется, они выбрали тебя.
проявил весьма значительную изобретательность, чтобы его заполучить. И не
только я ожидаю, что ты его постараешься удержать. Никто другой не
нацеливается на эту трудную работу. Все ожидают, что ты с этим справишься,
поскольку взялся за нее с самого начала.
должность, хотя бы только потому, что никто не знает, что с ней делать,
окажись она в их руках, - спокойно произнес Амальфи. - Я и сам не знаю,
что с ней делать. Офис мэра в этом Облаке - просто анахронизм, эдакий
артефакт. Никто не просит меня что-нибудь сделать, что-то сказать,
где-нибудь появиться, или вообще организовать что-либо полезное. И так
длится уже много лет. Все отлично знают, что ты именно тот человек,
который управляет Облаком. Так оно и должно быть. Я же - хранитель
почетного поста, вот и все. Просто пришло время, наилучшее, как мне
кажется, чтобы ты официально получил власть и в должности. Я отдал все,
что мог для организации работы. Но мои знания и способности не подходят
для текущего состояния дел. На Новой Земле это знают все, и было бы вполне
объяснимо, если бы они могли называть вещи своими именами. В другом
случае, Марк, сколько мне еще будет позволено якобы заниматься
государственной деятельностью? Совершенно очевидно, что бесконечно, в
нынешних условиях. Новая Земля - новое общество. Предположим, я продолжу
именоваться его номинальным лидером еще одну тысячу лет, что вполне
возможно. Тысяча лет, за которые новое общество продолжит признавать
только на словах старые отношения города, его идеи и традиции. То, что я
когда-то представлял. Это будет просто массовое сумасшествие. И ты это
знаешь не хуже меня. Нет, сейчас самое лучшее время тебе занять этот пост.
Несколько раз я сам об этом думал. Тем не менее, Амальфи, я должен
сказать, что это предложение весьма сильно меня беспокоит. Можно
предположить, вопрос с мэром урегулируется сам собой со временем. Это не
столь уж непреодолимое препятствие. Что беспокоит меня по-настоящему, так
это путь, который ты замышляешь для себя. Он не только опасен, но ведь
такое решение и для тебя не имеет особой разницы. Как и для меня. Но
главная проблема - смысл всего предприятия.
никаких иных целей. Если бы я видел иной выход, у меня просто бы не
появилось желания уйти, Марк. Ты это отлично знаешь. Сейчас я впервые за
всю мою жизнь стал как бы свободным агентом. И значит я волен делать все,
что вздумается.
сказать, мне бы этого не хотелось.
то Ди и Марк лично будут лишены его общества, чего они не очень хотели.
Это мог быть последний аргумент, который они и могли бы использовать, но
не посмели даже заикнуться. Это была разновидность аргумента, которую
Семенова Мария
Акунин Борис
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Конан-Дойль Артур
Майер Стефани