Лайт!
облачком волос.
понадобится оружие, чтобы сражаться за эту Лайт. Но нам пора, солнце
вот-вот выйдет!
ливни хлестали долину. Сим видел, как новорожденные потоки бороздили
долину, отрезая гору с металлическим зернышком. Он старался все
запоминать. Каждую ночь - новая река, свежее русло.
добраться до равнины, либо замерзали насмерть, либо сгорали. Полчаса бега
- вот предел изведанного края. Полчаса туда, полчаса обратно.
затею. Ведь пустое дело. Чересчур далеко.
видение, которое представлялось ему перед самым рождением и сразу после
него.
опытами. Я не хочу, чтобы ты ушел к ним! Живи сколько положено, не обрывай
свою жизнь на половине в погоне за этой дурацкой штукой там, на горе.
отыскивать. И допустим, что ты их найдешь... Что дальше? Ты нас спасешь?
Давай, спасай нас, мальчуган. - Она злилась, половина ее жизни уже прошла.
- И больше _н_и_ч_е_г_о_!..
Да, да. - Она выплевывала слова. - Забыть, что еще несколько дней - и
твоей жизни конец!
ему казалось, что он уже на верном пути. Но стоило спросить окружающих, в
какой стороне лежит пещера Ученых, как его захлестывала волна чужой
ярости, волна смятения и негодования. Ведь это Ученые виноваты что их
занесло в такой ужасный мир! Сим ежился под градом бранных слов.
взрослых мужей. Наступил Час Учения, Час Собеседования. Как ни томила его
задержка, как ни терзало нетерпение при мысли о том, что поток жизни
быстро иссякает и смерть надвигается, подобно черному метеору, Сим
понимал, что разум его нуждается в знании. Эту ночь он проведет в школе.
Но ему не сиделось. Осталось жить всего _п_я_т_ь_ дней.
подросла, ее движения стали мягче, поступь тверже, волосы блестели ярче.
Улыбаясь, она села рядом с Симом, а Кайона словно и не заметила. Кайон
насупился и перестал есть.
тысяча, две тысячи слов в минуту. Голова Сима усваивала науку. С открытыми
глазами он словно погрузился в полусон, чуткую дремоту, чем-то
напоминающую внутриутробное состояние. Слова, что отдавались где-то
вдалеке, сплетались в голове в гобелен знаний.
широкие луга, волнами уходящие навстречу рассвету, и ни леденящего холода,
ни жаркого духа обожженных солнцем камней. Он шел через эти зеленые луга.
Над ним, высоко-высоко в небе, которое дышало ровным мягким теплом,
пролетали металлические зернышки. И все кругом протекало так медленно,
медленно, медленно...
сто, двести, пять тысяч дней. Все оставалось на своих местах, и птицы не
спешили укрыться, завидев солнечный свет, и деревья не съеживались в
испуге, когда их касался солнечный луч.
размеренно, а не в безумном, скачущем ритме. Трава оставалась травой, ее
не пожирало пламя. И люди говорили не о завтрашнем дне и смерти, а о
завтрашнем дне и жизни. Причем все казалось таким знакомым, что, когда
кто-то взял Сима за руку, он и это принял за продолжение сна.
находит утешение в картинах, которые хранит наша память.
том хорошем, что я утратил! Лучше бы нам ничего не знать! Почему мы не
можем жить и умереть так, чтобы никто не знал, что наша жизнь идет не так,
как надо?
смысл нашей жизни, заставляет нас что-то делать, что-то задумывать, искать
какой-то выход.
сказал он.
Лайт.
прищурил глаза. - Я смотрел на людей, они не были заняты едой.
эти люди в моем сне лежали с закрытыми глазами и совсем не шевелились.
представилось, что ее лицо темнеет и покрывается старческими морщинами.
Волосы над ушами - будто снег на ветру, глаза - бесцветные монеты в
паутине ресниц. Губы обтянули беззубые десны, нежные пальцы обратились в
опаленные прутики, подвешенные к омертвелому запястью. На глазах у него
увядала, погибала ее прелесть. В ужасе Сим схватил Лайт за руку... и
подавил рвущийся наружу крик: ему почудилось, что и его рука жухнет.
продолжал говорить:
тысячи жизней, бездну времени. Все их затеи впустую, никому не нужны. Не
трогайте их, пусть живут, но и не жертвуйте им ни одной частицы вашего
времени. Помните, вы живете только однажды.
Уроков, после Часа Собеседования, Сим был полон решимости их отыскать.
Теперь он вооружен знанием и может начинать свою битву за свободу, за
корабль!
выложенном гладкими плитами.
Много раз на него нападали молодые безумцы, которые рассчитывали присвоить
его жизненную энергию. Вдогонку ему летели их бредовые выкрики. Кожу
исчертили глубокие царапины, оставленные алчными ногтями.
перед ними лежали неведомые предметы, вид которых, однако, родил отзвук в
душе Сима.
звенья единого процесса. Каждые восемь дней состав группы, работающей над
той или иной проблемой, полностью обновлялся. Общая отдача была до
нелепости мала. Ученые старились и умирали, едва достигнув творческой
зрелости. Созидательная пора каждого составляла от силы двенадцать часов.
Три четверти жизни уходило на учение, а за короткой порой творческой
отдачи тут же следовали дряхлость, безумие, смерть.
должно быть, один из тех, что подстрекают людей воевать.
подошел к Симу. - Входи, мальчик, входи.