знатный вельможа, решивший немного поразвлечься. Ничего необычного в этом
не было, и киммериец тут же успокоился.
испарилась, прихватив с собой и прекрасную танцовщицу. Моти же извлек
из-под одежд тяжелую дубину и, приставив ее к нот, дрожащею рукой налил
вина себе и другу.
встал так, чтобы видеть сразу всю комнату.
владельца таверны Моти.
учили.
- улыбнулся Конан.
жизни. Впрочем, может быть, это и так. - Конан подлил себе вина. -
Скажи-ка мне, хозяин, неужто в твоем доме плохо со снедью? Или повара
твоего черти унесли? Лошадям и тем сена дают...
руках подносы, полные всевозможных яств. Они были одеты в широкие платья,
доходившие им до пят. Женщины не сводили глаз с гостей. Моти проследил за
тем, как будет накрыт стол, и облегченно вздохнул.
взялся сам Хаджар, значит, боги благоволят к тебе. И щедроты их кажутся
мне излишними, - ты же чужеземец, Конан, верно?
ведь говорят, что родился ты в Вендии, а матерью твоей была танцовщица. -
Конан внезапно почувствовал, что в скором времени здесь может произойти
что-то неладное. По спине его легким паучком пробежала дрожь.
Моти. - Хаджар же - величайший воин. - Он посмотрел на киммерийца. -
Сколько тебе лет?
двадцати... - Может быть, Хаджару ты кажешься сыном? У него нет ни родни,
ни друзей. Был только сын, да и того не стало. Говорят, что он...
клубах пламени, большего внимания к себе она не привлекла бы. Эта высокая
статная женщина явно была северянкой: об этом говорили и широко посаженные
серые глаза, и веснушки на загорелом лице. Сложена была незнакомка на
удивление ладно - таких форм Конану еще не доводилось видеть, - прелести
девиц Мотилала казались ему теперь чем-то донельзя жалким.
на них ни малейшего внимания, так, словно была здесь одна. Конану вдруг
подумалось, что она держала бы себя так же уверенно и без одеяний.
хохот, но женщина словно и не заметила этого. - Я куплю кувшин вина, хлеб,
сыр и копченое мясо. Меня устроит даже конина.
вмешался Конан. - Если ваш кошель пуст, я готов...
офицер наемной армии, был чем-то слишком уж вульгарным. Но с киммерийца
было достаточно и того, что он сможет лицезреть ее...
рассвета, - пробасил один из телохранителей под дружный хохот своих
товарищей. Засмеялся и Конан. Незнакомка посмотрела на него с презрением.
выбивать на своих бубнах чувственный заморский ритм.
зеленых, отороченных золотом шелках подхватил своим клинком одеянья Зари,
ни на минуту не сводя глаз с северянки.
аквилонского вина. Моти передал - товар северянке, пересчитал предложенные
ему деньги и, хлопнув служанку пониже спины, буркнул:
нотки, - казалось, командир приказывает своим солдатам любой ценой
удержать завоеванный рубеж. Паучок тревоги вновь пробежал по его спине. Он
положил руку на рукоять своего меча.
восторгов. Северянка направилась к выходу, но тут же со своего места
поднялся одетый в шелка вельможа. Конан сделал пару шагов вперед, в этот
же миг один из телохранителей выставил в проход свою толстую ногу.
корзину. Однако это ей уже не помогло - дна упала на пол, и в тот же миг
выхватила из сапога кинжал и, изогнувшись по-змеиному, приготовилась к
отражению атаки.
у него на поясе клинка. Незнакомка взялась за нее едва ли не с
благодарностью, но тут же резко дернула ее на себя. Вельможа повалился на
залитый красным вином пол.
лопнуло - он выхватил из ножен свой меч, повинуясь необоримому инстинкту,
скрывавшему себя за тончайшим налетом цивилизованности.
одеяниям темные пятна, затем перевел взгляд на женщину. Голос его внезапно
перешел в визг:
взять ее!
дубинку, однако завершить удар ему помешал подставленный клинок Конана.
Вместо того чтобы сокрушить череп незнакомки, дубинка легко скользнула по
ее плечу, не причинив северянке ни малейшего вреда. Женщина легко
откатилась в сторону, освобождая место для Конана. Необходимости в этом
пока не было. И телохранители, и их господин замерли от изумления. Конан
взглянул на Моти. Бедняга обливался потом, сжимая свою дубину так, что
костяшки пальцев его стали белыми, словно снег.
запугал Моти настолько, что тот позволяет ему нападать на честных людей.
Причина этих страхов киммерийца не интересовала - трусость есть трусость,
чем бы она ни вызывалась.
видел, как один из твоих людей поставил ей подножку.
Один из воинов пришел в себя и изо всех сил рубанул мечом лежавшее у его
ног тело. Незнакомка метнулась в сторону, чудом избегнув неминуемой
смерти. Туника ее окрасилась кровью.
тот рухнул на пол. Не давая ему опомниться, киммериец опустил свой тяжелый
сапог ему на живот.
возглавляемых своим господином, стали наступать на дерзкого киммерийца.
Северянка их теперь нисколько не занимала.
ней лицом.
труднее, чем пленить раненую разъяренную львицу. Такую команду мог отдать
только крайне недалекий человек - уязвленное самолюбие, похоже, лишило
вельможу остатков ума.
она стояла так близко к воину, что воспользоваться своим мечом он уже не
мог. Кинжал вошел ему в горло.
незнакомка в пылу сражения забыла и думать о нем. Помочь ей Конан уже не
мог - на него наступало сразу двое: князек и его раб. Судя по всему,
ратного опыта им было не занимать - они вели себя уверенно и спокойно.
исполнился решимости выполнить приказ своего господина, сохранив жизнь
возмутительнице спокойствия. Одной рукой он схватил ее за горло, другой -
выкрутил ей правую руку. Извиваясь, словно змея, северянка попыталась
нанести удар левой рукой, но кинжал лишь скользнул по кольчуге воина и
упал на пол. Воин мертвой хваткой схватил ее за запястье, заставив
выпустить и второй кинжал.
танцовщицы, продолжавшие кружить по зале. Пила и Заря уже разделись
донага, на Фебии же оставалась только юбка, готовая в любую минуту упасть
на пол.