может напасть то, что швырнуло камень.
- Пойдем-ка.
севере повышалось и переходило в путаницу скалистых утесов, которая была
самой высокой точкой острова. Туда и направился Конан, соразмеряя свой
размашистый шаг с походкой спутницы. Время от времени он бросал на нее
беглый взгляд, и она это чувствовала.
на крутизну высоких утесов. По краю плато к востоку и западу от утесов
густо росли деревья, цепляясь за обрывистый склон. Конан подозрительно
посмотрел на эти деревья, но начал подъем, помогая спутнице взбираться.
Скалы не были отвесными, и были изрезаны уступами. Киммериец, рожденный в
горной стране, мог бы взбежать по ним вверх, как кошка, но Оливия
поднималась с трудом. Снова и снова она чувствовала, как ее поднимают,
перенося через препятствие, которое она могла бы преодолеть лишь с большим
трудом, и ее изумление невероятной физической силе этого человека все
возрастало. Его прикосновения больше не казались ей отталкивающими. Его
железная хватка обещала защиту.
ветер. От их ног скалы отвесно обрывались вниз на три-четыре сотни футов.
Под обрывом лежала узкая полоса прибрежного леса. Посмотрев на юг, они
увидели весь остров, который лежал как огромное овальное зеркало.
Скошенные склоны от края плато уходили вниз и тонули в ободке зелени, за
исключением того места, где устремлялись вверх утесы. Насколько хватало
глаз, вокруг простирались синие воды, стеклянно-гладкие, исчезающие в
туманной дымке расстояния.
Оливия увидела белое пятнышко, которое казалось подвешенным в дымке.
она, поддавшись мгновенной панике.
могут остановиться здесь по какой-либо иной причине. В этом случае нам
придется прятаться, как только сможем. Но мне кажется, что это либо
пираты, либо гирканская галера возвращается из северного набега. В
последнем случае они вряд ли бросят здесь якорь. Но мы не можем выйти в
море, пока они не скроются из вида, потому что они плывут с той стороны,
куда нам плыть. Они, без сомнения, минуют остров сегодня ночью, и на
рассвете мы сможем продолжить наш путь.
на раскинувшийся внизу лес - зеленая масса, что, казалось, вытягивала
щупальца, пытаясь уцепиться за скалы.
бросило в нас камнем, оно не последовало за нами из леса. В руинах нет
никаких следов того, что там гнездится какая-нибудь дикая тварь. У тебя
нежная кожа, ты привыкла спать в уюте. Я могу спать голым на снегу, и мне
это не причинит неудобств, но у тебя будут судороги от росы, если мы будем
ночевать снаружи.
со скал, пересекли плато и снова приблизились к мрачным, окутанным тайной
древности руинам. К этому времени солнце опустилось за край плато. Они
нашли фрукты на деревьях около утесов. Фрукты послужили им ужином - едой и
питьем одновременно.
белые звезды. Конан вошел в темные развалины, увлекая за собой Оливию,
которая шла нехотя. Она задрожала при виде темных фигур в нишах между
колонн. В темноте, которую едва рассеивал слабый свет звезд, она не могла
различить их очертания, только чувствовала ожидание, скрытое в них. Они
ждали, как ждали в течение неведомого числа столетий.
кучу, устраивая ложе для Оливии, и она легла на ветки со странным
ощущением человека, который устраивается спать в змеином гнезде.
сел рядом с ней, прислонившись спиной к колонне, положив на колени меч.
Его глаза сверкали в темноте, как у пантеры.
проникнет в этот зал, не разбудив меня.
неподвижную фигуру, слабо различимую в мягкой тьме. Как странно - завязать
дружбу с варваром! О ней заботится и защищает ее человек той расы,
сказками о которой ее пугали в детстве. Он вырос среди людей угрюмых,
свирепых и кровожадных. Его дикость проглядывала в каждом его движении,
горела в его глазах. И все же он не причинил ей вреда. А хуже всего
обращался с ней человек, которого мир называл цивилизованным. Когда ее
усталое тело расслабилось в дремотной неге, и она погрузилась в туманные
образы сновидений, ее последней мыслью было волнующее воспоминание
прикосновения сильных пальцев Конана к ее нежной коже.
образ черной змеи, тайно ползущей среди цветов. Ее сны были обрывочными и
яркими - экзотические картинки, разбросанные части незнакомого узора,
которые в конце концов сложились в картину, исполненную ужаса и безумия,
фоном которой служили циклопические камни и колонны.
колоннами, которые выстроились ровными рядами вдоль массивных стен. Между
колонн летали огромные зеленые с алым попугаи. Зал был полон темнокожих
воинов с ястребиными лицами. Они не были неграми. Ни их внешность, ни
одежды, ни оружие не походили ни на что, известное в мире, в котором жила
спящая.
белокожий юноша, золотые кудри которого спадали на лоб, белизной подобный
алебастру. Его красота была не вполне человеческой. Он был словно
воспоминание о боге, высеченное из белого мрамора.
языке. Гибкое обнаженное тело корчилось под их безжалостными руками. Кровь
стекала по бедрам цвета слоновой кости и капала на полированный пол. Эхо
разносило по залу крики жертвы. Затем, подняв лицо к потолку и небесам над
ним, юноша ужасным голосом выкрикнул имя. Кинжал в руке цвета черного
дерева оборвал его крик, и золотая голова упала на грудь слоновой кости.
от колес небесной колесницы, и среди мучителей возникла фигура, будто
материализовавшись из ничего, из воздуха. Фигура была человеческой, но ни
один смертный человек никогда не обладал столь нечеловеческой красотой.
Между ним и юношей, который безжизненно повис на своих цепях, было
несомненное сходство. Но человечности, что скрадывала богоподобность
юноши, не было в чертах незнакомца, застывших неподвижно и ужасных с своей
красоте.
поднял руку и заговорил, и голос его разошелся глубоким, многократным эхом
в молчании зала. Словно в трансе, темнокожие воины продолжали отступать,
пока не заняли места вдоль стен в равных промежутках друг от друга. Затем
со сжатых губ незнакомца сорвалось чудовищное заклинание и приказ:
странная неподвижность, они неестественно окаменели. Незнакомец коснулся
безвольного тела юноши, и цепи упали. Он поднял мертвое тело на руки.
Затем обернулся, его спокойный взор скользнул по безмолвным рядам фигур
черного дерева, и он указал на луну, которая заглядывала в зал сквозь
оконные переплеты. И они поняли, эти напряженные, застывшие в ожидании
статуи, которые были людьми...
была в холодном поту. Сердце ее громко стучало в тишине. Она осмотрелась
вокруг безумным взглядом. Конан спал, прислонившись к колонне, его голова
свесилась на могучую грудь. Серебряное свечение поздней луны пробиралось
сквозь дыры в потолке, бросая длинные белые полосы света на пыльный пол.
Девушка смутно различала статуи - черные, полные скрытого напряжения,
ожидающие. Борясь с истерикой, она увидела, как лунные лучи легко ложатся
на колонны и статуи в нишах.
Оцепенение ужаса сковало ее, ибо там, где должна была быть неподвижность
смерти, возникло движение: медленное шевеление, странные судороги черных
тел, Ужасные крик сорвался с ее губ, когда она сбросила оковы, что держали
ее в немой неподвижности. От ее вопля Конан прыжком вскочил на ноги с
мечом в руке. Зубы его сверкали в темноте.
Корнев Павел
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Березин Федор
Громыко Ольга
Лукьяненко Сергей