Чтение 4–й страницы книги ~Последний властитель~

времена правительств, мира, поверженного Лигой анархистов.

Подробная информация о том мире содержалась в его пяти синапсических
катушках. В течение двух веков он тщательно восстанавливал этот мир,
создал миниатюрные общества, блиставшие и шумевшее вокруг него. Дороги,
здания, дома, промышленность, умершего мира, все фрагменты прошлого,
построены его собственными руками, его металлическими пальцами, его
мозгом.

- Фаулер, - позвал Борс.

Фаулер подошел. Он выглядел измученным. Глаза были воспаленные и
красные.

- Что случилось? Вы хотите войти внутрь?

Над их головами прогрохотал утренний патруль. Цепочка черных точек на
фоне солнечного, безоблачного неба. Борс с удовлетворением заметил:

- Что за зрелище!

- Пора, - заметил Фаулер, глянув на часы.

Справа от них, между зелеными холмами вдоль шоссе шла колонна танков.
Блестели дула орудий. За ними маршировали пехотинцы, их лица были скрыты
масками противогазов.

- Я думаю, - произнес Борс, - что не очень мудро и дальше доверять
Грину.

- Почему, черт возьми, вы говорите это?

- Каждые десять дней я не действую. Поэтому ваша бригада может
видеть, какой ремонт необходим, - озабоченно сказал Борс. - Я совершенно
беспомощен в течении двенадцати часов. Грин заботится обо мне. Пока все в
порядке. Но...

- Но что?

- Кажется мне, что в войсках должно быть больше охраны. Слишком много
искушения может возникнуть у кого-нибудь.

Фаулер хмыкнул.

- Сомневаюсь в этом. Что сказать обо мне? Моя обязанность осматривать
вас. Я легко мог бы подключить несколько проводов. Послать заряд через
ваши синапсические катушки и вывести их из строя!

Борс в бешенстве развернулся, затем сдался:

- Верно. Вы могли бы это сделать.

Через мгновение он спросил.

- Но что бы это вам дало? Вы знаете, что я единственный, кто способен
удерживать общество от развала. Я единственный, кто знает, как плановое
хозяйство от беспорядочного Хаоса! Если меня не станет, все это погибнет,
и у вас останутся пыль, руины и сорняки. Тот, внешний мир, ворвется сюда и
все захватит!

- Конечно. Так к чему же беспокоиться о Грине?

Внизу прогрохотали грузовики с рабочими. Мужчины в зелено-голубоватых
рубашках с закатанными рукавами, с орудиями труда. Группа шахтеров,
отправлявшихся в горы.

- Внесите меня внутрь, - резко бросил Борс.

Фаулер позвал Маклина. Они подняли Борса и внесли его в здание, вниз
по коридору, в офис. Чиновники и техники с почтением уходили с дороги при
виде огромного, изъеденного ржавчиной бака.

- Все в порядке, - нетерпеливо бросил Борс. - Все свободны.

Фаулер и Маклин оставили роскошный офис с шикарными коврами, мебелью
и драпировками, с полками, забитыми книгами.

Борс уже склонился над своим письменным столом, разбирая горы
донесений и бумаг.

Фаулер покачал головой, когда они шли по холлу.

- Он уже долго не протянет?

- Моторная система? Мы не можем усилить...

- Нет. Я имею в виду другое. Он разрушается в области мозга. Он уже
не выдерживает напряжения.

- Как и все мы, - пробормотал Маклин.

- Управление всем этим легло тяжелым бременем на него. Ведь он знает,
что, как только он умрет, все начнет трещать по швам. Колоссальная работа
- пытаться поддерживать развитие образцового мира в полной изоляции.

- Он уже давно умирает, - сказал Маклин.

- Рано или поздно мы столкнемся с этой ситуацией, - размышлял Фаулер,
мрачно проводя пальцами по лезвию большой отвертки. - Он уже износился.
Рано или поздно кто-нибудь вмешается. Так как он продолжает разлагаться...
Один перепутанный провод...

Он засунул отвертку обратно за пояс, где были плоскогубцы, молоток и
паяльник.

- О чем ты?

Фаулер засмеялся.

- Он заставит меня сделать это. Один перепутанный провод - и пуффф!
Но что потом? Это большой вопрос.

- Может быть, - мягко заметил Маклин, - тогда мы с тобой сможем
оставить эту крысиную возню. Ты, я, все остальные. И жить как люди.

- Крысиная возня, - прошептал Фаулер. - Крысы, бегающие в лабиринте.
Делающие фокусы в ответ на понукания, задуманные кем-то.

Маклин перехватил взгляд Фаулера.

- Кем-то из другого вида.

Толби попытался повернуться. Тишина. Что-то капало. Его тело
придавила балка. Он был со всех сторон зажат в искореженном автомобиле. И
висел головой вниз. Автомобиль лежал на боку за дорогой в овраге, зажатый
между двумя деревьями. Изогнутые стойки и искореженный металл вокруг. И
тела.

Толби рванулся из последних сил. Балка поддалась и ему удалось сесть.
Ветка дерева пробила лобовое стекло. Черноволосая девушка, все еще
обернувшаяся к заднему сидению, была прошита ею насквозь. Ветка, пробив ее
спину и грудь, вошла в спинку сидения, и она вцепилась в нее обеими
руками. Голова ее свесилась, рот полуоткрылся. Мужчина возле нее также был
мертв. Руки его отрезало лобовое стекло. Бесформенной кучей он лежал среди
остатков приборной панели и кровь вытекала из его тела.

Шея у Пенна была сломана, как гнилая ручка метлы. Толби отодвинул его
труп в сторону и осмотрел свою дочь. Сильвия не шевелилась. Приложив ухо к
ее груди, он прислушался. Она была жива - сердце слабо билась. Грудь едва
подымалась и опускалась.

В том месте на ее руке, где сочилась кровь, он наложил повязку. Она
вся была в порезах и царапинах, одна нога подвернулась, явно сломанная.
Волосы в крови, одежда изорвана. Но она была жива. Он толкнул согнутую
дверь и вывалился из машины. Огненный язык послеполуденного солнца лизнул
его, и он заморгал. Затем стал вытаскивать ее тело.

Послышался какой-то звук.

Толби замер, взглянув вверх. Что-то приближалось. Жужжащее насекомое,
которое быстро снижалось. Он оставил Сильвию и припал к земле, осмотрелся
и неуклюже двинулся вниз по оврагу.

Он скользил, падал и катился среди зеленых ветвей и бесформенных
серых валунов. Стиснув револьвер, задыхаясь, Толби лег в тени, вглядываясь
вперед и хватая ртом воздух.

Насекомое приземлилось. Маленький реактивный самолет.

Зрелище поразило его. Он слышал о реактивных самолетах, видел их
фотографии. Был проинструктирован на исторических курсах в лагерях Лиги.
Но увидеть реактивный самолет своими глазами!...

Из него высыпали солдаты. В униформе. Они развернулись цепью вдоль
дороги и, слегка пригнувшись, начали пробираться к месту аварии. У них в
руках были тяжелые винтовки. Достаточно профессионально они сняли дверь
автомобиля и забрались внутрь.

- Один ушел, - донеслось до него.

- Должен быть где-то поблизости.

- Взгляни, этот живой! Это женщина. Начала выбираться. Все остальные
мертвы.

Яростное проклятие.

- Чертова Лаура! Она должна была выпрыгнуть! Маленькая фанатичная
дурочка!

- Может быть, у нее не было времени. Боже праведный, этот сук прошил
ее насквозь.

Ужас и отвращение.

- Мы не сможем освободить ее.

- Оставьте ее. - Офицер, руководивший ими, взмахнул рукой, отзывая
мужчин от автомобиля. - Оставьте их всех!

- Что делать с раненой?

Вожак заколебался.

- Надо ее добить, - наконец решил он.

Он взял винтовку и поднял приклад.

- Остальным рассыпаться в цепь и попытаться схватить ушедшего. Он,
вероятно...

Толби выстрелил, и офицер сложился вдвое. Нижняя часть его тела
медленно заскользила вниз, верхняя разлетелась на куски. Толби
перевернулся и начал стрелять, крутясь. Прежде чем остальные в панике
отступили к реактивному самолету и захлопнули люк, ему удалось застрелить
еще двоих.

На его стороне было преимущество внезапности. Теперь оно исчезло. Их
было больше - он был обречен. Насекомое уже поднялось в воздух. Они легко
смогут засечь его сверху. Но он должен был спасти Сильвию. В этом состояла
его главная задача.

Толби спустился вниз на сухое дно оврага. Он бежал без цели; ему
некуда было идти. Он не знал местности, а пешком далеко не уйдешь.
Поскользнувшись, он упал головой вниз. Боль и темнота. Он привстал на
коленях. Револьвер исчез. Вместе с кровью он выплюнул несколько выбитых
зубов. Толби дико уставился в пылающее послеполуденное небо.