дверей в холл, он спросил у дежурной о Мэри. Та позвонила Мэри в комнату,
и меньше чем через минуту Мэри ответила по внутреннему телефону. С
чувством облегчения Майлз услышал ее голос.
в груди и висках. Голос остался таким же уверенным и мягким, как и раньше.
После случившегося вчера он ожидал любой реакции, но только не такой.
изменилась. Обычно, в нетерпении или раздражении, на тяжелых стульях и
скамейках, расставленных по холлу, сидело четыре или пять парней. Сейчас в
холле находились только девушки, они сгруппировались вокруг телевизора и
внимательно слушали вездесущего телеобозревателя в таком напряженном
молчании, что Майлз без труда разобрал все слова.
что послание с кораблей на орбите получено без помощи какого-нибудь
устройства и доставлено лично двумя пассажирами или членами экипажа. Тот
же самый источник сообщил, что эти два существа, о которых идет речь,
оказались людьми со смуглой кожей и чертами лица такими же, как у землян;
похожа и их одежда. Вскоре ожидаются дальнейшие сообщения.
обсерватории и касающихся корабля. Размеры его оказались такими же, как и
первоначально установленные. Иллюминаторов и люков на внешней обшивке не
замечено. Более того, остался незамеченным старт челночного корабля и
вообще, каким образом эти двое оказались у здания ООН в Нью-Йорке. Не
замечено приземление какого-либо чужого аппарата и к самому зданию.
Необычные визитеры появились без сопровождения.
тяжелую зеленую скамейку, придвинутую к стене. Прошло несколько минут, и в
дверях появилась Мэри.
ни радио?
куда-нибудь пойти пообедать.
где мало людей из университета.
пересекал реку по мосту, Майлз показал рукой в окно, у которого сидела
Мэри.
вчера. - Видишь скалу? Ты бы могла взобраться на нее?
Повернувшись, Мэри удивленно и неодобрительно посмотрела на него. - Не
думаю, что мне захочется. А почему ты спросил?
взгляни на нее еще раз... Видишь?.. И представь себе, что ты взбираешься
на нее.
скрылась из вида. Затем удивленно взглянула на Майлза.
молчании доехали до нижней части города.
маленького, недорогого, без телевизора.
официантка, вручив ему меню, ушла.
поверх его руки.
внутреннего кармана куртки и вручил его Мэри.
по пути обратить внимание на эту скалу. Я должен был рассказать тебе об
этом уже давно, но, с того момента как встретил тебя, я просто не находил
удобного случая, а позже почему-то решил, что ты понимаешь все без слов.
Но понял прошлой ночью обратное... Вот почему я взорвался. Взгляни на
содержание этого конверта.
пожелтевших газетных вырезок, прикрепленных к белому картону. Майлз ждал,
пока она просматривала их. Девушка нахмурилась и взглянула на него.
человеческого организма в экстремальных условиях, - сказал Майлз. - Ты
когда-нибудь слышала об этом?
это имеет к тебе?
Майлз. - Моя теория живописи. На самом деле во всем творческом... - и он
рассказал ей все. Но и после его рассказа Мэри все равно покачала головой.
принимаешь на веру слишком много допущений? В это, - она перебрала
заметки, опять взглянула на них, - достаточно трудно поверить...
того как я впервые заболел полиомиелитом, я занимался рисованием главным
образом для того, чтобы скрыться от людей, - он глубоко вздохнул. -
Понимаешь, я не мог свыкнуться с мыслью, что я ущербен. Я обладал
способностями к искусству, но живопись и рисование просто заполняли тот
первый год после болезни.
на природе, у основания той скалы, которую показывал. И что-то щелкнуло.
Внезапно я оказался в ней... _в_н_у_т_р_и_ картины. Я не могу этого
описать. Я забыл обо всем окружающем. - Он остановился и глубоко вздохнул.
- Я не должен был "отключаться" и привлекать внимание людей. Какие-то
ребята, по возрасту мои одногодки, подошли понаблюдать за тем, как я
рисую. Наверное, они стали задавать мне вопросы. Но я даже не слышал их.
Меня впервые захватило то, что я рисовал... Это - как чудо, как впервые
выздороветь после долгой болезни...
подумав, что я застеснялся, начали пихать меня и хватать кисточки. Но я
едва видел их и боялся даже подумать, чтобы прерваться хоть на секунду. Я
чувствовал, что если прервусь, то потеряю это эмоциональное состояние,
неожиданно захлестнувшее меня. Но в конце концов, когда один из них
схватил коробку с мольбертом и побежал с ней, я очнулся.
его крепко сжатую в кулак руку.
когда уже почти догнал, он бросил его. Я подобрал мольберт и увидел,
что... моя картина исчезла.
навсегда врезавшуюся в память сцену, - и увидел того, кто их взял. Он
побежал в другом направлении, вверх по дорожке, ведущей на вершину скалы,
и к тому моменту уже бежал поверху, высоко над моей головой.
воспоминаний многолетней давности и опять посмотреть на Мэри.
показалось, что с ее появлением я вновь вернулся к жизни после того, как
потерял себя после болезни. Я подумал, что должен во что бы то ни стало
вернуть эту картину. Я пошел и взял ее.
взявшим холст. Увидев, что я приближаюсь, он бросил холст в траву красками
вниз и убежал. Когда я поднял холст, на нем не осталось ничего, кроме
пятен и полосок в тех местах, которыми он коснулся густой травы.
Мэри, ты не поняла! Я ВЗОБРАЛСЯ НА ЭТУ СКАЛУ!
взобрался достаточно быстро...
только одной рукой. Только одной!
внезапно она, сделав быстрый вдох, замолчала.
победные нотки. - Мэри, на такую скалу однорукий просто не может
взобраться. Надо держаться одной рукой, пока переставляешь другую, и так
далее. Я вернулся на следующий день и попытался опять подняться вверх. И
не смог. Не смог даже начать. Скорее всего, я мог, меняя захват,
балансировать на ногах.
быстрота, описанные в этих статьях.