биомонитора, примотанного серебристой лентой к изножью носилок, побежала
кривая состояния больного. REM все так же высок, как будто ему все время
снятся сны...
черный массивный кабель. Слик проследил его до массивной серой пластины,
возвышающейся среди встроенных в единую раму приборов. Симстим? Не похоже.
Какая-то оснастка под киберпространство? Джентри много чего знал о
киберпространстве, во всяком случае, говорил о нем постоянно, но что-то Слик
ничего не слышал насчет того, что можно вот так потерять сознание и просто
остаться подключенным... Люди подключаются, чтобы чего найти, провернуть
дельце. Надень троды, и окажешься там, где вся информация в мире громоздится
башнями одного гигантского города из неона. Так что можешь по нему
покататься вроде как пообвыкнуть, даже умыкнуть кой- чего. Правда, все это
лишь визуально. А иначе, если ничего такого не сделать, чертовски сложно
будет найти дорогу к той информации, которая тебе нужна. Иконика, так
называл это Джентри.
вестный.
ГЛАВА 3. МАЛИБУ
природы любого большого дома, построенного слишком близко к кромке прилива.
Возможно, такой запах присущ всем местам, что недолго, но почасту пустуют,
домам, которые отпирают и запирают по мере того, как приезжают и уезжают их
неусидчивые хозяева. Воображение рисовало ей, как на хроме в безлюдных
комнатах в тишине расцветают пятна коррозии, как бледная плесень понемногу
затягивает углы. Будто принося дань этому нескончаемому процессу,
архитекторы сами распахнули дверь ржавчине. За годы водяная пыль проела
массивные стальные перила, и они стали хрупкими, как запястья.
поселения. Прогулки по пляжу порой включали вылазки в область
археологических фантазий. Она воображала себе прошлое этого места: иные
голоса, иные здания. В этих прогулках ее неизменно сопровождал управляемый
на расстоянии бронированный вертолетик дорнье, поднимавшийся из своего
невидимого гнезда на крыше, стоило ей сойти с веранды. Вертолетик почти
aeggbswmn зависал в воздухе и был запрограммирован так, чтобы не попадаться
ей на глаза. Что-то тоскливое было в том, как он неотвязно и неприкаянно
следовал за ней, будто дорогой, но не оцененный по достоинству
рождественский подарок.
Свифт. Мало что из происходящего в доме и на пляже укрывалось от внимания
протекало под непрерывным контролем.
всевидящее око.
освещая иероглифическое фиглярство гигантских песчаных блох. Саму веранду
она оставляла в темноте; гостиная за ее спиной будто уходила под воду.
Устроившись в кресле из неказистого белого пластика, она подолгу следила за
броуновским движением блох.
рожки и пики на сером фоне песка.
меньшей из двух гостевых спален, он влезал в ее сны. Единственное, во что
ему не дано было проникнуть, это в непрошеные, вторгающиеся исподтишка
воспоминания незнакомки...
заминирована мелочами, на каждом шагу готовыми вызвать старую боль.
зависимость из рецепторных центров мозга.
хлеб, разводила швейцарский суп из пакетиков в стальных, безупречно чистых
кастрюлях вживалась, не осознавая этого, в безымянное, но с каждым днем все
более знакомое пространство, от которого ее так долго и так надежно
изолировала пыль наркотическая дрянь, изготовленная искусными модели стами.
слов психиатры из Сенснета? Она помешивала суп мешалкой из нержавейки,
глядя, как из кастрюльки поднимается пар. Неплохо обходиться без чужих рук,
просто все делать самой; в клинике настаивали, чтобы она сама застилала
постель. Теперь, поглощая из миски собственноручно приготовленный суп, она
хмурилась при одной мысли о клинике.
Дезинтоксикация прошла великолепно, говорили они, но к терапии мы еще даже
не приступали. Белые халаты указывали на процент возврата среди клиентов, не
прошедших курс целиком. Объясняли, что прерывание лечения аннулирует ее
страховку. Сенснет заплатит, отмахнулась она, разве что врачи пожелают,
чтобы она оплатила их услуги сама. И извлекла платиновый чип Мицу-банка.
Лос-Анджелес, заказала машину, которая должна ее там встретить, и
заблокировала все входящие звонки.
несколько минут после взлета, но это Хилтон Свифт, он звонит по выделенному
служебному каналу.
твоей стороне. Ты ведь это знаешь, Энджи?
заключенный в серый блестящий пластик, и вдруг представила себе, как Свифт
скорчился за перегородкой Лира, карикатурно подтянув к подбородку длинные
ноги бегуна.
позвонить.
видеть. Мне нужна машина.
дом, пустой.
Хилтон. Пауза.
требовали, чтобы ты осталась.
оделась. По широкому окну, выходящему на веранду, сбегали струйки скон
денсировавшейся влаги. Спать было не просто. И если приходили сны, то она
потом не могла их вспомнить. Но было что-то еще... ускорение, почти
головокружение... Она стояла посреди кухни, чувствуя через толстые белые
шерстяные носки холод керамических плиток, и грела руки о чашку.
сосуд, жест инстинктивный и в то же время полный иронии.
как они вообще касались ее. Но теперь?
на стойку так что кофе плеснуло ей на руку, она побежала разыскивать, что
надеть. В шкафу с пляжными принадлежностями нашлись зеленые ботинки на кау
чуковой подошве и тяжелая синяя горная парка, которую она не помнила. Парка
была слишком большой, чтобы принадлежать Бобби. Энджи стремглав бросилась
прочь из дома, промчалась по лестницам, не обращая внимания на жужжание
игрушечного дорнье, который поднялся следом, как терпеливая стрекоза. Она
оглянулась на север. Взгляд скользнул по скопищу пляжных домиков, путанице
крыш, напомнивших ей баррио в Рио. Энджи повернула на юг, в сторону Колонии.
считали ее женой Барона Самеди, другие называли древнейшей из мертвых.
буйство архитектуры всех форм и самовыражений. Хрупкие с виду,
инкрустированные неоном подражания Уоттсу Тауэрсу соседствовали с
необруталистскими бункерами с бронзовыми горельефами на фасадах.
облака над берегом Тихого океана.
перейдет некую невидимую черту, вернется туда, за призрачную границу веры, и
обнаружит, что время, проведенное ею с лоа, было всего лишь сном. Или что
они, скорее, были как некие странные заразные узелки резонанса культур,
которые жили в ней с тех самых недель, какие она провела в оумфоре Бовуа в
Ныо-Джерси.