король Элла. - Но откуда нам это известно?
человек; все на низких стульях, только сам король в высоком резном кресле.
Большинство одето как сам король или Вульфгар, сидевший слева от Эллы: в
яркие плащи, наброшенные на плечи, чтобы уберечься от сквозняков, дующих
изо всех углов и закрытых ставен; от этих сквозняков качались огни
факелов, концы которых окунули в смолу; у всех на запястьях и шеях золото
и серебро; сверкают пряжки плащей и поясов. Это военная аристократия
Нортумбрии, владельцы земель на юге и востоке королевства, люди,
посадившие Эллу на престол и изгнавшие его соперника Осберта. Они неуклюже
сидели на своих стульях, как люди, привыкшие больше к седлу.
Трое в черных сутанах монахов ордена святого Бенедикта, четвертый в
пурпуре и белизне епископа. Сидели они легко, склонившись к столу, держа
наготове восковые таблички и стилосы, готовые записать сказанное или
незаметно обменяться записками друг с другом.
капитан телохранителей.
хоть раз встречался в битве с Рагнаром, мертвы, кроме присоединившегося к
нам храброго тана короля Эдмунда, - вежливо добавил он. - У нас нет
доказательств, что это Рагнар Лотброк.
заставлять людей говорить. Любой обычный пират заговорил бы. Но это явно
себя простым пиратом не считает.
возвращались с юга, их отнесло от берега, и они много дней не видели ни
солнца, ни звезд. Иначе капитаны - а управляющий Бридлингтона говорит, что
они хорошие моряки, - не оказались бы в таком положении. Корабли грузовые.
А какой груз перевозят на юг? Рабов. На юге не нужны ни шерсть, ни меха,
ни эль. Это работорговцы, возвращавшиеся из плавания на юг. Торговец
рабами, ставящий себя высоко, - это соответствует Рагнару. Но, конечно,
это тоже не доказательство.
осмотрелся. - Он ублюдок.
конца стола. - Похититель монахинь. Вор христовых невест. И он ответит за
все свои грехи.
нем, а не об остальных разрушителях церквей и похитителях монахинь. Он
очень интересуется новым. Похож на меня. Любит заставлять людей говорить.
По-своему. Я слышал, он поступает так. - В голосе капитана звучала
профессиональная заинтересованность. - Если он кого-то захватывает, то
первым делом - без всяких разговоров и споров - вырывает глаз. Потом,
по-прежнему без разговоров, тянется к второму глазу. Если человек вспомнит
что-то интересное, пока Рагнар готовится, что ж, он говорит. Не успеет -
тем хуже для него. Рагнар так губит много людей, но люди недорого стоят.
Говорят, он считает, что это сберегает ему много времени и сил.
из черных священников снисходительным голосом. - У вас был дружеский
разговор на профессиональные темы?
Все коротко обрезаны. Кроме ногтя на правом большом пальце. Этот в дюйм
длиной. И твердый, как сталь. Вот он. - И Гутред бросил на стол
окровавленный ноготь.
же нам с ним делать?
Гутред. - Может, повесить его?
бежавшим рабом? Может, монахи... что там за история со святым... святым..
Тем самым, с рашпером или... - Воображение ему изменило, он смолк.
своего высокого кресла, его острое подвижное лицо и проницательный взгляд
по очереди обращались к каждому за столом.
запретное имя вызвало дрожь у слушателей; вздрогнул и слуга с
исполосованной спиной, стоявший за стулом Ульфгара, - потому что Осберт не
сумел защитить королевство от набегов викингов. Он делал то, что мы всегда
делали. Говорил всем, что нужно следить и самостоятельно организовывать
оборону. И вот экипажи десяти кораблей обрушиваются на город и делают, что
хотят, а жители соседних городов натягивают одеяла на голову и благодарят
Бога, что это произошло не с ними. А я что сделал? Вы знаете, что я
сделал. Отозвал всех, кроме наблюдателей, организовал отряды всадников,
расположил в жизненно важных пунктах конные резервы рекрутов. И теперь,
если они нападут на нас, у нас есть возможность добраться до них быстрее,
чем они слишком углубятся, преподать им урок. Новые идеи.
его. Договориться. Он обещает держаться подальше от Нортумбрии, даст нам
заложников, мы будем обращаться с ним как с почетным гостем, пока не
прибудут заложники, и отошлем его с грудой подарков. Много это нам стоить
не будет. А сберечь может много. Когда его обменяют, он уже оправится от
разговора с Гутредом. Что скажете?
недовольства. Но его опередил голос черного монаха в конце стола.
Архиепископ, наш преподобный отец и недавний брат, напомнил нам о злых
поступках Рагнара против Христовой церкви. Это деяния, направленные не
против нас, не против христиан, - такие деяния мы должны прощать. Это
деяния против святой церкви - а за них мы должны мстить всеми силами и от
всего сердца. Сколько церквей сжег Рагнар? Сколько христиан, мужчин и
женщин, продал язычникам и - еще хуже - поганым последователям Магомета?
Сколько драгоценных реликвий уничтожил? Сколько похитил священных даров?
всех сидящих за этим столом. Нет, король, отдай его нам. Позволь нам
показать, что мы приготовили для тех, кто вступает в вражду с матерью
церковью. И пусть весть об этом достигнет язычников за морем, пусть знают
они, что рука церкви так же тяжела, как велика ее милость. Поместим его в
змеиную яму. Пусть все говорят о змеином дворе короля Эллы.
сам архиепископ высказали свое согласие, а воины поддержали предложение с
любопытством и одобрением.
лицо его приобрело радостное выражение. - Вот чего заслуживают все викинги
мира. Я так и скажу, вернувшись к своему королю, и прославлю мудрость и
хитрость короля Эллы.
присутствовать: советники, воины, слуги. Пусть все видят гнев и месть
короля Эллы и матери церкви.
исчезло. Он видел единодушие совета. Вельможи начали расходиться, звали
слуг, друзей, жен, любовниц. Все должны увидеть новое зрелище. Шеф, шедший
за приемным отцом, обернулся в последний момент и увидел теснящихся у
стола монахов.
- Мы могли договориться с викингами, и наша бессмертная душа не пострадала
бы. Почему заставил короля отправить Рагнара к змеям?
предмет. Потом еще один.
Магомета.
жизнь?
нем мое имя. Вот видишь - Вульфхир. Серебряный пенс.
что может позволить себе церковь в наши дни. Серебро у нас кончается,
мужланы не платят десятину. Даже благородные платят меньше. А кошельки
язычников разбухают от золота, отобранного у верующих. Церковь в
опасности, мой господин. Конечно, она не может так пострадать, чтобы не
оправиться. Но если язычники и христиане сумеют договориться, они поймут,
что мы им не нужны. Мы не должны допустить этого.