Чтение 4–й страницы книги ~Золотые годы Стальной крысы~

откроет, Баррин Бах, будет вашим провожатым. Все следуют за ним. -- Пришлось
повысить голос, чтобы перекрыть бормотание присутствующих. -- Сейчас же
заткнитесь и не задавайте никаких вопросов. Обо всем узнаете после. Сейчас
могу сказать только одно: властям наверняка не понравится то, что мы
сделаем.

Все одобрительно закивали, поскольку каждый оказался здесь именно
потому, что попирал закон и обводил власти вокруг пальца. Это обстоятельство
да еще транквилизаторы в питьевой воде заставили их невозмутимо выполнять
дальнейшие мои приказания.

Я остановился у двери, улыбаясь и время от времени похлопывая
проходящих по плечу, изо всех сил стараясь не выдать своего беспокойства.

Каждая истекшая минута грозила тем, что массовое бегство обнаружат.
Повара и двое охранников мирно спали в кладовой; "жучок" выдавал запись
счастливого чавканья, а две другие двери были на запоре -- в этом-то и
заключалось самое слабое звено плана. Обычно во время еды в столовую никто
не заходил, но бывали и исключения. На счастье я скрестил пальцы за спиной,
от всей души надеясь, что нынешний день не станет этим самым исключением.

Наконец последняя согбенная спина скрылась в коридоре, я вздохнул с
облегчением, вышел следом и запер за собой дверь. Следуя за своими
шаркающими коллегами вниз по лестницам в подсобный коридор, я запирал за
собой каждую дверь. То же самое я проделал, миновав подвал и войдя в
котельную. Огнеупорная дверь была массивнее прочих, и засов вошел в пазы с
приятным лязгом.

Я обернулся и оглядел коллег, удовлетворенно потирая ладони.

-- Что происходит? -- спросил кто-то.

-- Мы покидаем эти пенаты, -- сообщил я, поглядев на часы, -- ровно
через семь минут!

Легко представить, какой поднялся переполох. Я прислушался к голосам, а
потом криком призвал всех заткнуться.

-- Нет, я вовсе не сошел с ума! И вовсе я не так стар, как выгляжу. Я
позволил себя арестовать и водворить сюда по одной-единственной причине:
чтобы взломать эту цитадель. Теперь позвольте пройти -- вот именно,
расступитесь, спасибо -- к той стене. Может, вам известно, а может, и нет,
но тюрьма выстроена на склоне холма. Это означает, что хотя здание и
утоплено в землю и скалы, мы сейчас находимся на одном уровне с проходящей
рядом дорогой. Будьте добры, отойдите в дальний угол. Да, вот именно. Как
видите, я размещаю на стене направленный заряд макротермита. Стоит его
зажечь, как он не только загорится, но и прожжет себе дорогу наружу.

Зэки в напряженном молчании следили, как я леплю аляповатое кольцо из
тестообразной массы, поливаю его изолирующим составом и вгоняю запал.

-- Сбейтесь в компактную группу, отойдите как можно дальше, --
распорядился я, глядя на часы. Когда до выхода осталось пять секунд, я
стукнул по бойку и поторопился присоединиться к остальным.

Наступил самый драматический момент представления. Запал вспыхнул, и
стену прочертило огненное кольцо. Оно потрескивало, сыпало искрами и дымило.
Помещение заполнилось густым дымом, многие закашлялись, пока вентиляторы
трудолюбиво не отсосали дым. Потом я размотал брандспойт с висевшей на стене
катушки, открутил вентиль и окатил стену холодной водой. Взвились клубы
пара, вызвав вопли ужаса и еще более натужный кашель.

Когда треск и шипение утихли, я завернул вентиль и устремился вперед.
Хорошенько примерившись, ударил ногой в центр выжженного на стене круга, и,
к моей великой радости, тот с грохотом обрушился наружу.

-- Погасить свет! -- приказал я, и Баррин щелкнул выключателем.

Снаружи землю заливал свет уличных фонарей, открывая взору скатанный
рулоном ковер. Рулон начал вращаться, и его снабженный гибким приводом конец
вполз в отверстие. Как я и заказывал, ковер был красным.

-- Уходим по одному! Не разговаривать и не касаться ни земли, ни стен.
Оставаться на ковре, он теплоизолирующий. Баррин -- сюда!

-- Джим, сработало, действительно сработало!

-- Твоя вера прямо за душу берет. Перед уходом проверь, все ли вышли.

-- Будет сделано!

Я влился в колонну бредущих на подгибающихся ногах старцев, торопливо
миновал ковер и рванулся к жене, одетой в аккуратно подогнанную по фигуре
форму водителя.

-- Любимая!..

-- Заткнись, -- отрезала она. -- Вон автобус. Сажай их внутрь.

И действительно, неподалеку стоял автобус с включенным двигателем и
освещенным салоном. Большой транспарант на борту гласил:

УВЛЕКАТЕЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПЕНСИОНЕРОВ

-- Сюда, -- велел я, направил ближайшего беглеца в нужную сторону, и
подвел его к дверям. -- Идите в конец, найдите свободное сиденье. Наденьте
лежащую там одежду и парик. Вперед!

Я повторял это вновь и вновь до подхода Баррина. Он сменил меня, пока я
сгонял к автобусу отставших. Анжелина тоже вошла и молча уселась на
водительское место.

-- Все погрузились! -- сообщил я как можно радостнее.

-- Двери закрываются, отправляемся! Я уже проделала это однажды, много
лет назад, только тогда были велосипеды.

Я обернулся и одобрительно оглядел седые парики и платья -- оказалось,
в автобусе расположилась толпа пожилых дам.

-- Отлично сработано! -- крикнул я. -- Преотличнейше!

И действительно, все шло отлично. Если не брать в расчет ледяного
молчания моей женушки, все шло прямо-таки идеально. Мы весело катили сквозь
ночь и были уже далеко за пределами города, когда впереди замаячил
полицейский пост. Я влез в платье, нахлобучил парик и начал дирижировать
сборищем леди, распевающих: "Мы на лодочке катались..."

Не успел автобус затормозить, как нам велели ехать дальше. Пока мы
набирали скорость, раздалось множество писклявых воплей радости; на прощание
дамы помахали полицейским кружевными платочками.

Время подбиралось к полуночи, когда фары автобуса осветили щит с
надписью: ПРИЮТ БЛАГОРОДНЫХ ДАМ "ПОГОДИ НЕМНОЖКО". Я выскочил, открыл ворота
и закрыл их за автобусом.

-- Заходите в дом, леди, -- пригласил я. -- Чай с пирогами ждет вас --
а заодно и бар.

Последние слова были встречены хриплым ревом удовольствия, и дамы
устремились внутрь, по пути теряя платья и парики. Анжелина посигналила мне,
и я поспешил к ней.

-- И что я ему скажу?

-- По-моему, ты на меня сердилась?

--Это давно прошло. Всего лишь... Он стоял поодаль и смотрел, как мы
разговариваем, а потом медленно подошел.

-- Я должен поблагодарить вас обоих -- за все, что вы для нас сделали.

-- Так уж получилось, Пепе, -- ответил я. -- Правду сказать, мы затеяли
это дело, чтобы вытащить тебя. А идея большой операции... возникла несколько
позже.

-- Значит, ты не забыла меня, Анжелина? Я узнал тебя сразу же.

Он ласково улыбнулся, и глаза его увлажнились.

-- Идея принадлежала мне, -- поспешил вставить я, пока события не вышли
из-под контроля. -- Я. узнал о тебе в новостях и почувствовал, что обязан
что-то предпринять -- хотя бы во имя прошлого. Ведь это я арестовал тебя за
кражу крейсера.

-- А я сбила тебя с пути, -- твердым голосом сказала Анжелина. -- Мы
чувствовали, что на нас лежит определенная ответственность.

-- Особенно если учесть то обстоятельство, что мы много лет состоим в
счастливом браке и нажили двух чудесных сыновей. Если бы вы не грабили на
пару, я бы нипочем не встретил свет моих очей, -- добавил я, давая понять,
каковы правила игры. Пепе Неро кивнул и утер кулаком слезу.

-- Пожалуй, я могу сказать лишь... спасибо. Значит, в конце концов все
становится на свои места. Анжелина, по-моему, я был создан для преступной
жизни, ты всего лишь подтолкнула меня. А теперь я намерен на славу выпить.

-- Грандиозная идея, -- согласился я.

-- У меня тост! -- крикнул Баррин. -- Джим и Анжелина, наши спасители!
Спасибо за жизнь!

Все подняли стаканы и чашки, и одновременно из глоток всех
присутствующих к потолку взмыл хриплый рев одобрения. Я обнял Анжелину за
талию -- и на этот раз настала моя очередь уронить слезу.