звезд и сладкогласных частот, разбухавших и тускневших в долгом унисоне.
А потом Далзул прикоснулся к пульту, и желтое солнце осветило высокое
синее небо, раскинувшееся над странным незнакомым городом.
дома, оранжевые и красные крыши.
лоску у канала.
мыльный пузырь, опустил ее на траву. Он осмотрел ландшафт за прозрачными
стенами
ся местные, - сказал Далзул. - Правильно?
они обошлись без ужасов неопределенности.
Мы станцевали!
рабль. Судя по всему, они не смели подойти к "упавшей звезде". Но вскоре
на пыльной дороге, ведущей из города, появилась большая процессия.
по трапу и стали ждать. Напряженность момента еще больше усиливала нео-
бычную четкость эмоций и ощущений. Шан чувствовал, что знает эти краси-
вые зубчатые контуры двух вулканов, которые, словно грозные часовые, ох-
раняли границы города. Он узнавал их как далекое незабываемое воспомина-
ние. Он узнавал запах воздуха, трепет света и тени под листвой. "Я
здесь, - сказал он себе с радостной уверенностью. - Я здесь и сейчас, и
отныне во вселенной нет расстояний и разобщенности".
плюмажами, с бородами по грудь и крепкими руками, подошли и остановились
перед ними. Их бесстрастные лица выражали спокойное величие. Пожилой
мужчина кивнул Далзулу и сказал:
лингвистов лишь несколько сотен слов. На основе этой скудной информации
они и их мудрые аналитики создали небольшой грамматический словарь,
пестревший знаками вопросов в круглых скобках. Шан добросовестно изучил
его от корки до корки. Он вспомнил слова "бейя" и "киюги" - приветствуем
(?, будьте как дома (?). Лингвистка-хилфер Риель должна была дополнить
этот справочник.
сказал как-то Далзул.
начала перегружать сознание Шана. Пейзаж сливался с маревом зноя и отб-
лесками света. Сознание переполняли блеск золота и взмахи перьев,
мелькание красных и желтых глиняных стен, красных, как глина, голых тор-
сов и плеч. Перед глазами трепетали пурпурные и оранжевые накидки, тем-
но-коричневые полосатые жилеты и килты. Гостей затопили запахи масла,
ладана и пыли, зловоние дыма, пота и подгорелой пищи, шум множества го-
лосов, стук сандалий и шлепанье босых ног по камню и земле, звон коло-
кольчиков и гонгов, оттенки, прикосновения и ритмы мира, где все было
чужим и в то же время знакомым. Этот маленький город из камня и глины,
величественный, грубый и человечный, с резными колоннами, пылавшими в
свете золотого солнца, выглядел самым диким и чуждым местом из всего то-
го, что Шан когда-либо видел. Но ему казалось, будто он вернулся домой
после долгих скитаний по дальним мирам. Глаза застлали слезы. "Теперь мы
едины, - подумал он. - Между нами больше нет расстояний и времени. Один
шаг через вечность, и мы вместе". Он шел рядом с Далзулом и слышал, как
люди степенно приветствовали его. Сем Дазу, говорили они. Сем Дазу, кию-
ги. Ты вернулся домой
Иногда Шан думал, что вообще теряет разум. Интенсивный поток восприятии
влиял на процесс мышления и замедлял его.
Шан рассказал ему о своей проблеме. - Не так уж часто человек становится
ребенком.
над событиями, без всякой ответственности за них. Они происходили сами
по себе, ожидаемые или невероятные, а он был их частью и одновременно
свидетелем.
тественное желание. Возможно, их правитель умер, не оставив наследника,
и тут с небес спустился красивый мужчина с серебристыми волосами. Прин-
цесса, охнув, сказала: "Вот это парень", - но мужчина куда-то исчез и
позже вернулся с тремя странными спутниками, которые могли показывать
чудеса. Да, такой герой годился только в короли. А что еще с ним де-
лать?
исторических сведений. План Далзула лишал их выбора. Он считал, что ко-
ролевский сан является почетным званием, а не правом на власть. И его
спутникам пришлось согласиться, что ему, возможно, лучше исполнить жела-
ние гаман. Пытаясь оценить перспективу сложившейся ситуации, экипаж раз-
делился надвое. Женщины поселились в доме рядом с рынком, где каждый
день общались с простыми людьми и радовались свободе передвижения, кото-
рую потерял Далзул. Королевский сан, как он однажды пожаловался Шану,
налагал на него две неприятных обязанности - постоянное пребывание во
дворце и соблюдение многочисленных табу.
дочно построенного глиняного дворца. Здесь же жил один из родственников
Виаки по имени Абуд. Этот юноша помогал ему вести домашнее хозяйство. От
Шана никто ничего не ожидал - ни Далзул, ни городские власти. Его время
принадлежало только ему. Он лишь помнил, что ИГЧ просила их провести на
Ганаме тридцать дней. И эти дни текли как весенняя вода. Он пытался сде-
лать что-нибудь полезное для Экумены, но все его начинания упирались в
огромное нежелание прерывать поток переживаний из-за каких-то разговоров
и аналитических суждений. Все равно ничего не происходит, улыбаясь, го-
ворил себе Шан.
который он провел с племянницей (?) Виаки и ее супругом (?). Шан нес-
колько раз пытался определить систему родства у гаман, но вопросительные
знаки оставались на прежних местах. По каким-то причинам молодая пара не
пожелала назвать ему своих имен. Они просто пригласили его на прекрасную
прогулку к водопаду, который грохотал на склоне огромного вулкана Йяна-
нама. Из их слов Шан понял, что они хотели показать ему свое святилище.
И был сильно удивлен, обнаружив, что свято чтимый водопад приводит в
действие священную динамо-машину.
интерпретировать их рассказ, - довольно неплохо разбирались в принципах
гидроэлектричества. К сожалению, они почти ничего не знали об аккумуля-
торах и поэтому практически не использовали силу, которую могли бы соб-
рать. Молодая пара больше говорила о природе электрического тока, чем о
его применении. Шан с трудом улавливал смысл их слов. Ему захотелось уз-
нать, зачем гамане установили динамо-машину. Но запаса слов хватило лишь
на фразу "Это куда-нибудь идет?" В подобные моменты, неприятные и обид-
ные для него, он чувствовал себя полуразумным ребенком.
семмиак вада.
торгом наблюдали, как на маленьком экране диктофона появлялись крохотные
буквы и символы. Как и все гамане, они считали это чудом или доброй ма-
гией.
мо-машина. Широкая площадка была выложена гладкими каменными плитами,
которые создавали сложный запутанный узор. Его спутники начали что-то
объяснять, указывая на стремительный поток. Среди быстрых сияющих струй
воды он заметил какой-то блестящий предмет, но так и не понял, что это
такое. "Хеда, табу", - сказал ему юноша - слово, которое Шан уже знал от
Далзула. До сих пор ему не приходилось сталкиваться с хеда. Молодые люди
завели друг с другом разговор, и Шан пару раз уловил имя "Дазу", произ-
несенное печальным тоном. Но он снова не понял, о чем шла речь. Они по-
дошли к маленькой глиняной усыпальнице, и оба его спутника почтительно
положили на холмик по листу с ближайшего дерева. Чуть позже в косых лу-
чах предзакатного солнца они спустились вниз по склону горы.
два других далеких города, едва заметных в золотистой дымке. Не веря
своим глазам, он остановился, а затем с тревогой осознал свое удивление.
Он вдруг понял, как сильно его всосал неторопливый быт Ганама. Шан успел
забыть, что этот маленький город был лишь крохотной точкой на большой
планете. Указав рукой на далекие поселения, он спросил у спутников:
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк