все хлопотливо бежали из одних кабинок в другие, в глубине прыгали зеленые
буквы, колонки цифр сползали по узким экранам; еще кабины, вместо дверей
жалюзи, стремительно свертывающиеся при чьем-либо приближении, - наконец-то
я нашел выход.
стилизованные букеты раковин, вверху стремительно проносились слова: ИНФОР
ИНФОР ИНФОР, бесконечно.
услышав, застыла в ожидании.
Тридукт, уровень АФ, АЖ, АН, уровень окружных митов, двенадцать и
шестнадцать, уровень надир в любом южном направлении. Центральный уровень -
глидеры, красный - местный, белый - дальний А, Б и В. Уровень ульдеров
прямого сообщения, все шкалы с третьей и выше... -мелодично перечислял
женский голос.
ко мне. Я отошел. "Идиот! Идиот!" - отзывался во мне каждый шаг. ЭКС ЭКС ЭКС
ЭКС, твердила проползавшая вверху, обрамленная лимонно-желтым туманом
надпись. Может быть, "Эксит"? "Выход"?
даже штанины захлопали. Я оказался под открытым небом. Но мрак ночи сразу же
отпрянул, оттесненный бесчисленными огнями. Огромный ресторан - столики,
сверкавшие всеми цветами радуги; над ними - освещенные снизу, чуть
жутковато, лица в глубоких тенях. Низкие кресла, черная жидкость с зеленой
пеной, лампионы, сыплющие мелкие искры, нет, вроде светлячков - волны
пылающей мошкары.
над собой. И все-таки удивительно, в эту минуту ее слепое присутствие
приободрило меня. Я остановился, почувствовав запах духов, резкий и в то же
время нежный. Мимо скользнула пара. Плечи и грудь девушки тонули в пушистом
облаке, она укрылась в объятиях мужчины: они танцевали. "Еще танцуют, -
подумал я. - И то хорошо". Пара сделала лишь несколько шагов, тусклый,
отливающий ртутью круг поднял танцующих, их темно-красные тени мерно
шевелились под его огромной, медленно вращавшейся плитой, она была без опор,
даже без оси, просто кружилась в воздухе под звуки музыки. Я побрел среди
столиков. Мягкий пластик под ногами оборвался, упираясь в шершавую скалу.
Сквозь световой занавес я вошел внутрь и оказался в скалистом гроте. Словно
множество готических нефов, сооруженных из сталактитов, жилистые натеки
сверкающих камней охватывали выходы из пещеры. Там, свесив ноги с обрыва,
сидели люди. Возле их колен покачивались слабые огоньки. Внизу простиралось
невозмутимое черное зеркало озера, отражая нагромождения скал. На
сколоченных кое-как плотиках тоже сидели люди, все лица были обращены в одну
сторону. Я спустился к самой воде и увидел на песке, по ту сторону,
танцовщицу. Она казалась нагой, но белизна ее тела была неестественной.
Мелкими неуверенными шажками она подошла к воде, отразилась в ней, внезапно
развела руки, поклонилась - это был конец, но никто не аплодировал, она
стояла мгновение неподвижно, потом медленно пошла вдоль воды по неровной
линии берега. Она была шагах в тридцати от меня, как вдруг с ней что-то
произошло. Мгновение назад я еще видел ее усталое, улыбающееся лицо, и вдруг
как будто что-то заслонило ее, силуэт задрожал и исчез.
согнутыми ножками; он переминался, бокалы с шипучкой, стоявшие на боковых
подносиках, дрожали - одна лапка услужливо подсовывала мне бокал, другая уже
тянулась за тарелкой, похожей на маленькую, вогнутую палитру с дырочкой для
пальца сбоку. Автоматический столик, за стеклом центрального оконца я видел
тлеющий огонек его транзисторного сердца.
лакомств и быстро вышел из искусственного грота, стиснув зубы, словно мне
нанесли непонятное оскорбление. Прошел через всю террасу мимо причудливо
расставленных столиков, сквозь аллеи лампионов, обсыпаемый невесомой пылью
распадающихся, догорающих в воздухе черных и золотых светлячков. У самого
края, выложенного замшелыми камнями, я почувствовал, наконец, настоящий,
холодный, чистый ветер. Рядом стоял свободный столик. Я уселся за него, не
очень удобно, спиной к людям, глядя в ночь. Внизу, неожиданная и
бесформенная, простиралась темнота, и только далеко, очень далеко, на самом
горизонте тлели слабые, зыбкие огоньки, какие-то неуверенные, словно это и
не электричество было, а еще дальше в небо вонзались холодные тонкие шпаги
света, не знаю, то ли дома, то ли какие-то колонны, их можно было принять за
лучи прожекторов, если б они не были подернуты мелкой сеткой - так выглядел
бы вбитый основанием в землю и уходящий в облака стеклянный цилиндр, слой за
слоем заполненный выпуклыми и вогнутыми линзами. По-видимому, они были
невероятной высоты, вокруг них роились какие-то огоньки, то вспыхивая, то
угасая, так что по временам их охватывал слабый оранжевый, а иногда почти
белый ореол. И это все, и это был город; я пытался отыскать улицы, угадать
их, но мрачная и, казалось, мертвая пустыня внизу простиралась во все
стороны, не освещенная ни единым проблеском света.
лишь теперь понял, что обращались ко мне.
двадцати, в голубом, плотно облегавшем ее наряде, плечи и грудь тонули в
темно-синем меху, который книзу становился все прозрачнее, красивое, гибкое
тело напоминало статуэтку из дышащей бронзы. Что-то светящееся, большое
закрывало мочки ушей; маленький, растерянно улыбающийся рот, крашеные губы,
ноздри тоже красные изнутри - я уже успел заметить, что именно так красится
большинство женщин. Схватившись обеими руками за спинку стоявшего напротив
кресла, она воскликнула:
куда-нибудь, коль?
половины бокалом, так что кончик золотой цепочки, навернутой на ее пальцы,
погрузился в жидкость. Она качалась и наклонялась все ниже. Я почувствовал
ее дыхание. Если она и была пьяна, то вряд ли от вина.
Махнем, а? Хоть бы знать, что это означает?
мне, взяла под руку и снова удивилась.
может, "сочиняешь"?
напоминавший скрипичный ключ. Стена раздвинулась, когда мы подошли. Я ощутил
дуновение горячего воздуха.
мне до плеча. Круглая кошачья головка, черные, с голубым отливом волосы,
профиль, быть может, несколько резкий, но красивый. Вот только эти пурпурные
ноздри... Она крепко держала меня тоненькой рукой, зеленые ногти глубоко
впились в плотную материю свитера. Я невольно усмехнулся, самым краешком
рта, припомнив, где побывал этот свитер и как мало общего он имел до сих пор
с женскими ногтями. Пройдя под крутым сводом, который, словно дыша,
переливался из розового в карминовый, из карминового в розовый цвет, мы
вышли на улицу. Точнее, я подумал, что это улица, но темнота над нами
действительно таяла с каждым шагом, словно близился стремительный рассвет.
Поодаль проплывали продолговатые низкие силуэты, как будто автомобили, но я
уже знал, что автомобилей нет. Это, по-видимому, было что-то другое. Будь я
один, я отправился бы по этой широкой магистрали, потому что вдали светилась
надпись: В ЦЕНТР; только, наверно, это совсем не означало центра города.
Впрочем, я все равно разрешил себя вести. Чем бы ни кончилось это
приключение, я нашел провожатого, и мне вспомнился - теперь уже беззлобно -
тот горемыка из Адапта, который сейчас, спустя три часа после моего прилета,
должно быть, мечется в поисках по этому городу-порту от одного Инфора к
другому.
которых группа манекенов непрерывно повторяла одну и ту же сцену, и я охотно
остановился бы поглядеть на них, но девушка шла быстро, постукивая
каблучками, и вдруг воскликнула, увидев неоновое лицо с пульсирующим
румянцем, которое все время облизывалось комично высунутым языком.
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Лукин Евгений
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей