второй, третий; кресло резко остановилось, вышвырнув разведчика в
пространство. Раскинув руки и ноги, он беспорядочно кувыркался в небе среди
грозовых туч, потом ураган подхватил его беспомощное тело и бросил вниз, на
голубую поверхность. Перед тем, как врезаться в нее, Блейд понял, что падает
на огромный ледник.
Сначала оно показалось Блейду черным занавесом тьмы, беззвездным и мрачным;
потом он различил несколько мерцающих светлых точек. Внезапно зрение
восстановилось, сразу и полностью, теперь он видел яркие разноцветные искры,
горевшие в вышине, слабое зарево подымавшегося месяца и какой-то туманный
серебристый флер, наброшенный на эту вечную картину мироздания подобно
газовой фате. Его неподвижный взгляд был устремлен на группу из девяти синих
звезд, местную Кассиопею, почти правильное "дубль-вэ".
Небольшая лесная поляна, скорее даже -- вырубка, он различил в пяти ярдах
какое-то громоздкое сооружение, похожее на штабель коротких бревен. В
прохладном воздухе плавали ароматы смолы, хвои и свежей древесины, полянка
была погружена в полумрак, окружавшие ее с трех сторон деревья стояли темной
непроницаемой стеной, с четвертой открывался вид на звездное небо.
Превозмогая слабость, Блейд поднялся, зябко поеживаясь. Не Берглион,
конечно, но и не Катраз, не Меотида; градусов десять по Цельсию, не больше.
Он надеялся, что днем станет теплее.
разминая затекшие мышцы, потом приблизился к штабелю. Бревна... Короткие
пятифутовые бревна толщиной с его бедро, очищенные от ветвей и затесанные с
одного конца... Наверняка, колья для изгороди. Его ладонь скользнула по
острому концу, ощутив гладкую поверхность древесины. Это сделал стальной
топор, никаких сомнений! Блейд довольно кивнул; по крайней мере, он очутился
не в эпохе троглодитов.
чаще, вслушиваясь, нюхая воздух. Он не видел ничего, в темноте нельзя было
различить даже стволы деревьев, хотя обоняние подсказывало, что он попал в
хвойный лес. Самое странное, что ему не удалось уловить никаких звуков;
царили полная тишина и безветрие, не шелестели ветви, не поскрипывали
стволы; ни писка, ни шороха лесных тварей, ни птичьего вскрика -- ничего.
Тайга -- ему сразу пришло в голову это слово -- замерла в молчании. Оно, тем
не менее, не походило на торжественную тишину соснового бора или сонный
ночной покой; Блейд ощущал какие-то тревожные флюиды, наполнявшие недвижимый
лес, парившие над ним подобно призракам.
Конечно, топор был бы надежнее, но вряд ли неведомые лесорубы бросили здесь
свои инструменты... да и как их разыщешь в темноте. Впрочем, кол оказался
вполне подходящим: толстое бревно в его рост, с заостренным концом и липкой
от смолы корой. Страшное оружие в умелых руках!
кверху и внимательно оглядел небосвод. Девять звезд Кассиопеи голубым
зигзагом нависли прямо над его головой; ниже и левее плыла неправильная
Спираль с ярким алым огоньком в центре, справа вытянулись в линию четыре
точки две белых, зеленоватая и желтая. Стрела... Она была нацелена прямо в
середину светящейся туманности, напоминавшей одноглазый череп; Стоун называл
его Циклопом.
звезды в вершинах грубого квадрата и неяркая искорка в центре. Крест...
созвездие Треф... Никаких сомнений, решил Блейд, он на месте. Район особого
внимания номер три, со всеми характерными деталями, совпадающими с картиной
из звездного атласа Защитника. Оставалась сущая ерунда: выяснить, что же тут
нуждалось в особом внимании.
ступая по земле, заваленной сучьями и ветвями с колючими иголками. Надо
найти место, где растет мох или трава... собрать кучу побольше, закопаться в
нее и подремать до рассвета. Ночная тайга -- неподходящее место для
прогулок... Блейд наступил на острую щепку и, тихо чертыхнувшись, присел на
корточки. До деревьев оставалось футов восемь-десять.
всколыхнулся, словно с легким скрежетом сошлись огромные ножницы, и
разведчик ощутил странный запах, пронзительный и кислый, как от разлитого
уксуса. Он резко выпрямился, ударив колом напавшую тварь в грудь -- вернее,
туда, где по его расчетам находилась передняя часть тела этой зверюги.
Раздался скрежет и треск, будто деревянное острие пробило оболочку из жести
или твердого пластика -- и больше ни звука.
выло, не рычало, не визжало. С неестественным мертвящим спокойствием монстр
застыл перед ним -- смутная темная фигура футов семи в высоту, более тонкая,
чем человеческая. За ней мрак сгущался, и Блейд понял, что там -- дерево.
Выставив бревно вперед, он ринулся на таран, собираясь пришпилить зверя к
стволу. Тот попробовал увернуться, но как-то неуверенно -- повидимому,
первый удар разведчика нанес ему серьезную рану.
стряхнул наземь съежившееся тело, перевернул бревно тупым концом и, будто
трамбуя песок, пристукнул несколько раз черневшую внизу кучу. Потом отошел в
сторону и вытер струившийся по вискам пот. Руки и ноги разведчика дрожали,
эта схватка с неведомым врагом в полутьме выжала из него все силы.
раздался слабый шелест какой-то маленький зверек пробежал по стволу, царапая
кору коготками. Белка? Может быть... Лес наполнялся тихими ночными звуками,
шорохами, сонными птичьими вскриками, словно удары бревна были взмахами
волшебной палочки, расколдовавшей зачарованную злым волшебником тайгу.
решив с рассветом повнимательней рассмотреть напавшее на него чудище. Лес
ожил, а это значило, что поблизости разгуливает еще не один такой же зверь.
С другой стороны, труп и запах монстра отпугнут прочих хищников, и ночь,
пожалуй, пройдет спокойно.
похожее на пучки травы. Он не рискнул углубляться в чащу; вместо этого
прислонил к краю поленницы две дюжины бревен, сделав накат, набросал на него
веток, а те, что попышнее, сунул внутрь. Потом разведчик заполз в свой
шалаш. Хвоя немилосердно кололась, пока он не примял ее собственным телом и
не выложил поверх траву; после этого, устроившись кое-как в своем жестком и
неуютном гнезде, Блейд уснул.
уткнувшись лицом в колючую подстилку, пахнувшую хвоей, прелью, старой сухой
травой и мхом. Нос и рот были забиты чем-то, по вкусу напоминавшим
прошлогоднее сено, шея и конечности затекли, мышцы сводило от холода.
Впрочем, эти неприятные ощущения Блейда не пугали. Главное, он попал туда,
куда надо; ни компьютер Лейтона, ни спейсер не подвели, и даже страшноватое
ночное приключение закончилось благополучно.
прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Постепенно онемение проходило,
чувство силы и уверенности вернулось к нему, пронизывая каждую мышцу, каждую
клеточку могучего тренированного тела. Теперь Блейд слышал пение птиц, писк
и шуршание каких-то мелких животных, жужжание насекомых, шелест и
поскрипывание раскачиваемых легким ветерком крон; на миг ему показалось, что
он проснулся на лесной полянке где-нибудь в окрестностях Дорсета. Но порывы
холодного воздуха, залетавшие в шалаш, заставили разведчика вспомнить, что
он совершенно обнажен, и это ощущение вернуло его к реальности. Блейд
приподнял голову, выплюнул набившуюся в рот труху, протер глаза и вылез на
свет Божий.
Простиравшийся внизу густой хвойный лес здесь редел и постепенно переходил в
заросли кустов, с трех сторон окружая просеку, на которой торчали пни да с
полдюжины штабелей из бревен. Выше по склону кустарник и похожие на сосны
деревья с красноватой корой становились все мельче и мельче, уступая место
огромным валунам, сухой траве и серо-зеленому лишайнику. Еще выше под
мутноватым голубым небом вздымалась голая скалистая вершина -- каменный
трезубец, иссеченный трещинами.
между ними простиралась, если судить по солнцу, с севера на юг. Дальше к
востоку и западу громоздились новые вершины, постепенно сливавшиеся в одну
грандиозную горную цепь шириной в десятки миль. Эту исполинскую каменную
стену рассекали каньоны и ущелья, а над пологими седлами перевалов нависали
ледники. Здесь не было недостатка влаги -- внизу, в долине, Блейд разглядел
голубую ленту реки, просвечивавшую сквозь темно-зеленую чащу леса.
плоской равнине, заросшей лесом, коегде уступавшим место синим пятнам озер.
Этот край, напомнивший разведчику канадскую тайгу, уходил вдаль словно
зеленое бескрайнее море до самой линии горизонта, где слабо, едва заметно
мерцала еще одна голубоватая лента. Но то была не живая голубизна речного
потока и не океанский предел, а безжизненное и равнодушное сияние отражавших
солнце льдов
ледяных равнин Берглиона. Снега и льды грозили поглотить этот мир, превратив
его в новый Дарсолан, в такую же пустыню, как та, по которой он странствовал
во время своего четвертого путешествия. С севера медленно и неотвратимо полз
огромный ледник, сметая на своем пути все живое, перемалывая в пыль камни,
сковывая земли и воды своим холодным прикосновением. Сколько времени нужно
ему, чтобы добраться до этих гор? Век? Два? На какой-то миг Блейду
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Журавлев Владимир
Володихин Дмитрий
Апраксина Татьяна