возбудимый, со слабыми соломенными волосами и глазами голубыми и
водянистыми. Обычно он одевался как павлин, отдавая особое предпочтение
кружевным, разрезанным спереди, рубашкам без воротничка и облегающим трико
с различными добавками - одежде, до сих пор модной среди низших классов
его родного мира. Однако в день, когда он навестил Кэроли Д'Бранина в его
тесной личной каюте, он был одет в скромный серый комбинезон.
впиваясь в нее пальцами. - Что-то не в порядке, Кэроли, исключительно не в
порядке. Я начинаю бояться.
Чего, кого? Ничего не понимаю. Чего тут можно бояться?
чувствую. Кэроли, я начинаю что-то принимать. Ты знаешь, что я хорош в
своем деле, и потому ты меня выбрал. Перед тем, как ухватить тебя ногтями,
я чувствовал это. Кстати, я могу сейчас прочитать тебя - выборочно. Ты
думаешь, что я слишком легко возбуждаюсь, что на меня воздействует это
замкнутое пространство, что нужно меня успокоить. - Молодой человек
рассмеялся коротким истерическим смехом, который стих так же внезапно, как
и начался. - Видишь? Я хорош - первый класс, подтвержденный тестами -
теперь я говорю тебе, что я боюсь. Я выхватываю это, чувствую. Оно снится
мне. Я чувствовал это еще входя на корабль, и оно становится все хуже. Это
что-то опасное. И чужое, Кэроли, чужое!
световые годы. - Он снова захохотал. - Я не настолько хорош. Я слышал твой
рассказ о крейях, но я всего лишь человек... Нет, это рядом. На корабле.
этого локализовать.
Мы все здесь живем в постоянном напряжении. Бездействие может быть
действительно утомительным.
думать, что зря меня взял и так далее. Я так же уравновешен, как и все на
этом... этом... как смеешь ты думать, что я неуравновешен?! Тебе бы
заглянуть вовнутрь некоторых наших товарищей: Кристофериса с его бутылкой
и маленькими грязными фантазиями, Дэннела, почти больного от страха,
Ломми, с ее машинами. Йхирл груба, Агата даже в мыслях непрерывно
думает... оплакивает себя, а Элис - пуста, как корова. Ты их не трогаешь,
не смотришь в них, что ты можешь знать об уравновешенности? Это пропащие
люди, Д'Бранин, тебе дали банду пропащих людей, я среди них один из
лучших, и не смей думать, что я неуравновешен и болен, слышишь? - Его
голубые глаза блестели, как в горячке. - Слышишь?
возбужден.
Кэроли, я знаю, что это трудно, но поверь мне. Ты просто должен. Я тебя
предупреждаю. Мы в опасности.
Ты должен воспользоваться своим талантом, чтобы ее для меня получить.
Хорошо? Ты же можешь это сделать?
совершенно спокойным.
гамаке, окруженная лекарствами, и жаловалась на непрекращающиеся боли.
Лесамера. - Я тоже что-то чувствовала, имела какое-то чувство угрозы,
правда, очень слабое, размытое. Я думала, что это идет из меня самой.
Затворничество, скука, то, как я ее принимаю... Мое настроение порой
обращается против меня самой. Он сказал что-нибудь конкретное?
загляну в других, посмотрю, что можно выловить. Хотя, если это реально, он
должен почувствовать первым. У него первый класс, а у меня только третий.
других.
перехватывает все, это значит, что он ничего не перехватывает. Воображает
какие-то мысли, чувства, чтобы заменить ими те, которые не хотят к нему
приходить. Я буду внимательно следить за ним, Д'Бранин. Иногда талант
может сломаться, скользнуть в подобие истерии и начать передавать вместо
того, чтобы принимать. Это очень опасно, особенно в замкнутых системах.
- сказал Роян Кристоферис, обращаясь к Элис Нортвинд.
влажного пятна посередине. Ксенобиолог закурил самокрутку, предложил ее
своей партнерше, но Нортвинд отказалась взмахом руки.
отец носил такие рубашки, когда был мальчиком на Старом Посейдоне.
Мне все равно, как он одевается. Я, например, люблю свои комбинезоны. Они
очень удобны, и мне все равно, что думают об этом другие.
огромный нос. Она этого не заметила. - Впрочем, дело не в том. А если это
вообще не Эрис? Проекция может быть кем угодно, даже составленной из
различных элементов. Сомневаюсь, что он на самом деле так выглядит.
над ним, уперев тяжелые белые груди в его ребра.
самом деле? Может, он чем-то заражен? Медленная зараза может страшно
изуродовать организм человека, но проходят десятилетия, прежде чем она его
убьет. А ведь есть и другие заразные болезни - мантракс, новая проказа,
болезнь Лангамена, целая масса. Может, одиночество, навязанное себе
Ройдом, является просто КАРАНТИНОМ? Подумай над этим.
Все остальные уже там.
линии. Ройд понял, что остановить ее невозможно, и сдал партию. Это было
восьмое подряд поражение, нанесенное ему Мелантой на протяжении такого же
числа дней. Девушка сидела, скрестив ноги, на полу кают-компании, имея
перед собой доску с расставленными фигурами, а дальше - темную плоскость
экрана. Рассмеявшись, она сбросила с доски фигуры.
на три хода впереди противника.
никогда бы не узнала.
охватила "Летящего сквозь ночь". Шахматную доску и фигуры сделал
Кристоферис, он же сначала уговаривал других поиграть. Однако всеобщий
энтузиазм быстро испарился, когда начал играть Тейл Лесамер и одного за
другим победил всех. Каждый считал, что ему это удалось благодаря чтению
мыслей противника, однако, поскольку телепат был в воинственном
настроении, никто не решился вслух высказать подобное обвинение. Впрочем,
Меланта выиграла у него без труда.
даже пытался прочесть мои мысли, то встретил ничего не значащее
бормотание. Улучшенные модели знают способы дисциплинирования своих
мыслей. Так уж получилось, что я могу успешно защищаться.
Мелантой, и все были наголову разбиты. В конце концов, Ройд спросил, может
ли сыграть и он. Только Меланта и Кэроли были склонны сесть с ним за
доску, а поскольку Кэроли вечно забывал, как движутся фигуры, постоянной
соперницей Ройда стала Меланта. Обоих, казалось, захватывала игра, хотя
Меланта всегда выигрывала.
Ройда. Она упорно отказывалась принять общее стремление делать вид, что
фигура эта реальна.