узнать, что я не могла выдержать.
поцеловать.
детства, но в моем поцелуе дурачества не была - и в ее ответном тоже. Она
вздрогнула и положила голову мне на плечо. Томно сказала:
дворецкий и еще один человек. Но я не мог оторвать взгляда от девушки -
или женщины, стоявшей с ними.
почему-то, а может, и вовсе беспричинно чье-нибудь лицо привлекает
внимание в толпе, как будто твой мысленный прожектор осветил его, и все
остальные лица становятся туманными и отступают на второй план. Со мной
это часто случается. Что-то в таких лицах, несомненно, пробуждает старые
забытые воспоминания. Или оживляет память предков, чьи призраки всегда
смотрят через наши глаза. Вот такое у меня было впечатление от лица этой
девушки, и даже больше.
фиолетового оттенка. Большие, необычно широко расставленные, с длинными
загнутыми черными ресницами и тонкими, словно нарисованными черными
бровями, которые почти встречались над орлиным, но изящным носом. Я скорее
почувствовал, чем увидел цвет этих глаз. Лоб у нее широкий, но низкий ли,
сказать невозможно: он скрыт прядями чистого золота, и концы волос на
голове завиваются, и такие они тонкие и блестящие, что создается
впечатление ореола вокруг головы. Рот чуть великоват, но прекрасно очерчен
и изысканно чувственен.
просвечивает лунное сияние.
такая же чувственная, как губы. Голова и плечи, как лилия, выступают из
чашечки блестящего, цвета морской волны платья.
ее глаз нет. И ничего святого в ореоле вокруг головы.
вдруг понял, как можно разрезать картину - шедевр красоты, или взять молот
и разбить статую - другой такой же шедевр, если они возбуждают такую
ненависть, какую я испытал в этот момент.
смущения. Как будто прервали не объятие, а простое рукопожатие. Она с
улыбкой сказала:
доктор де Керадель?
распрямился, и я почувствовал замешательство. Билл сказал, что придут
доктор де Керадель с дочерью, но этот человек выглядел не старше девушки,
если она его дочь. Правда, в чуть более бледном золоте его волос виднелись
серебряные нити; правда, его голубые глаза не имели такого фиолетового
оттенка...
такое?"
Странно отчетливо выговаривая слова, доктор де Керадель сказал:
Керадель.
моей памяти. А когда Элен назвала меня, фиолетовые глаза расширились,
стали огромными, прямые брови соединились над носом в одну линию. Я
почувствовал ее взгляд, как физический удар. Она, казалось, впервые
увидела меня. И в глазах ее появилось что-то угрожающее...
собственническое. Тело ее напряглось. Она как бы про себя сказала:
презрительно равнодушным, я это сразу понял. Так может посмотреть королева
на служанку, осмелившуюся поднять взгляд на ее любовника.
почувствовала. Она повернулась ко мне и сладко сказала:
несомненно, был доктором Лоуэллом.
меня, оставив мадемуазель Дахут с Элен и доктора де Кераделя с доктором
Лоуэллом. Мне очень хотелось выпить, и я сказал Биллу об этом. Билл без
комментариев передал мне коньяк и содовую воду. Я выпил неразбавленного
коньяку.
приятным и не из-за него мне потребовался алкоголь. А вот мадемуазель
Дахут - это совсем другое дело. Вот она вызвала настоящее смятение. Мне
пришло в голову сравнение с кораблем, идущим под парусом с опытным
капитаном и по хорошо исследованным морям. Элен подобна порыву, хорошо
укладывающемуся в известную картину, а мадемуазель Дахут - урагану,
дующему совсем в новом направлении и уносящему корабль в неизведанные
воды. В этом случае ваши навигационные познания вам мало помогут. Я
сказал:
вторую порцию. Билл спокойно сказал:
возненавидел ее с первого же взгляда?
любопытство. Но почему мне кажется, что я когда-то был знаком с ней? И
почему кажется, что она знает меня лучше, чем я ее? Я прошептал:
мадемуазель Дахут д'Ис де Керадель.
Керадель.
вчера утром, как один известный психиатр другому. Лоуэлл заинтересовался и
пригласил его с дочерью на обед. Старик очень любит Элен, и со времени
своего возвращения в город она всегда на его приемах играет роль хозяйки.
Она его тоже любит.
добавил:
вчерашних интервью, твоего и моего, он ни разу нас не навещал.
приходя сюда?
ничего не значить. Но... именно о таких случаях я думал, готовя свою
наживку. А де Керадель и его дочь похожи на рыбу, которую я надеялся