Примерно за час до темноты мы оказались на краю пустыни. Справа виднелся
невысокий хребет из красного песчаника. Прямо перед нами ущелье. Мы
въехали в него. Через полчаса мы выехали на старую дорогу, теперь всю
покрытую булыжниками. Дорога уходила на северо-восток к другому, более
высокому хребту красного песчаника; он находился от нас в пяти милях. Мы
добрались до него уже в начале ночи, и здесь мой проводник остановился,
сказав, что мы заночуем до рассвета. Около двадцати всадников спешились,
остальные проехали дальше.
Интересно, что я должен сделать; и тут я заметил, что мой жеребец вспотел.
Я попросил, чтобы его протерли и дали ему воды и еды. Очевидно, этого от
меня и ждали. Сам предводитель принес мне попону, еду и воду. Когда
жеребец остыл, я покормил его. Потом велел закутать его в попону, потому
что ночи стояли холодные. Закончив, я обнаружил, что ужин уже готов. Мы
сидели у костра с предводителем. Я был голоден и, как всегда, когда это
возможно, ел с большим аппетитом. Я задал несколько вопросов, но на них
ответили так уклончиво и с такой очевидной неохотой, что больше я ни о чем
не спрашивал. Когда ужин закончился, я захотел спать. Сказал об этом. Мне
дали одеяла, и я пошел к своему жеребцу. Расстелил рядом с ним одеяла,
упал на них и закутался.
повернулся и положил голову ему на шею. И услышал возбужденный шепот
уйгуров. После этого я уснул.
древней дороге. Она шла вдоль холмов, огибая углубление, которое когда-то
было дном большой реки. Какое-то время восточные холмы защищали нас от
солнца. Когда оно стало светить прямо на нас, мы укрылись в тени огромной
скалы. Во второй половине дня мы снова пустились в путь. Незадолго до
заката мы пересекли высохшее русло в том месте, где когда-то находился
большой мост. И углубились в еще одно ущелье, через которое в прошлом тек
давно исчезнувший поток. К сумеркам мы достигли конца ущелья.
виднелись десятки уйгурских воинов. Когда мы приблизились, они закричали,
и я снова услышал повторяющееся слово "Двайану".
проход в толстой стене. Проехали через широкую окруженную стенами площадь.
И снова в ворота.
была часть большого города, всюду виднелись развалины. То, что когда-то
служило истоком большой реки, теперь превратилось в ручеек, исчезавший в
песках недалеко от того места, где я стоял. Справа от ручейка виднелась
растительность, деревья; слева - пустыня. Дорога проходила через оазис и
дальше через пустыню. И исчезала в огромном прямоугольном отверстии в
скале в миле от нас. Отверстие это напоминало дверь в горах или вход в
какую-то гигантскую египетскую усыпальницу.
каменных зданий; заметно было, что некоторые из них пытались поддерживать
в порядке. Но даже и эти дома казались невероятно древними. Под деревьями
виднелись и палатки. Из домов и палаток выбегали уйгуры: мужчины, женщины,
дети. Одних только воинов здесь было не меньше тысячи. В отличие от людей
в фортах, эти смотрели молча, как я проезжаю мимо.
может быть, пять тысяч лет назад, она была дворцом. Или храмом. Перед ней
располагалась колоннада из приземистых квадратных колонн. Еще более
толстые колонны стояли у входа. Здесь мы спешились. Наши сопровождающие
увели моего жеребца и лошадь предводителя. Низко склонившись у порога, мой
проводник предложил мне войти.
смолистого дерева. Вдоль стен стояли ряды копьеносцев. Предводитель
уйгуров шел рядом. Коридор привел в большое помещение с высоким потолком,
такое обширное и длинное, что факелы на стенах не освещали его центр, он
оставался в полутьме. В дальнем конце помещения виднелся невысокий помост,
на нем каменный стол. За столом сидело несколько человек в капюшонах.
меня. Их было тринадцать: по шестеро по каждую сторону стола и один - в
большом кресле - в голове стола. Вокруг стояли большие металлические
светильники, в них горело какое-то вещество, дававшее устойчивый ровный
яркий белый свет. Я подошел ближе и остановился. Мой проводник молчал.
Молчали и сидевшие за столом.
руками, похожими на высохшие когти. Я услышал, как он прошептал:
"Двайану!"
на нем глаза, почти такие же голубые, как мои; и в глазах этих горело
удивление и живая надежда. Меня тронул этот взгляд - взгляд отчаявшегося
человека, вдруг увидевшего спасителя.
старики, но не такие древние, как тот, что прошептал. Их холодные
серо-голубые глаза разглядывали меня. Верховный жрец - я решил, что это
верховный жрец, и так оно и оказалось, - снова заговорил:
старое лицо, заглянул мне в глаза. Коснулся моих волос. Сунул руку под
рубашку и положил мне на сердце. Потом сказал:
разглядывал, как начальник отряда. Остальные двенадцать столпились вокруг,
следя за его пальцами, когда он указывал им те или иные знаки. Жрец снял с
шеи золотую цепь и извлек из-под одежды прикрепленный к цепи ящичек из
нефрита. Открыл его. Внутри находился желтый камень, больший, чем в моем
кольце, но в остальном абсолютно такой же. В его глубине извивался черный
осьминог - Кракен. Рядом - небольшой нефритовый флакон и маленький
нефритовый нож, похожий на ланцет. Жрец взял мою правую руку и расположил
запястье над желтым камнем. Посмотрел на меня, на остальных. В глазах его
была боль.
на камень. Я заметил, что камень слегка вогнут. Капая, кровь тонким слоем
покрывала углубление. Старый жрец поднял нефритовый флакон, откупорил его
и с крайним усилием воли удержал его неподвижно над камнем. Из флакона
капнула одна капля бесцветной жидкости и смешалась с моей кровью.
казалось, не дышали, глядя на камень. Я бросил взгляд на предводителя
уйгуров, он смотрел на меня, в глазах его горел огонь фанатизма.
остальные. Я посмотрел на камень. Розовая пленка меняла цвет. В ней
мелькали какие-то искорки; постепенно она превратилась в прозрачную
эеленоватую жидкость.
закрыв лицо дрожащими руками. Остальные переводили взгляд с меня на камень
и снова на меня, как будто увидели чудо. Я взглянул на предводителя
отряда: он лежал у помоста, закрыв лицо руками.
преобразился; в глазах его больше не было боли и отчаяния; они были полны
жизнью. Он встал и усадил меня в свое кресло.
лагере.
будто он у них о чем-то спросил, они переглянулись и кивнули. Он закрыл
нефритовый ящичек и спрятал его. Взял меня за руку, повернул грань на моем
кольце, сомкнул мою другую руку вокруг кольца.
физически ощутима. Я сидел, размышляя. В этом имени было что-то знакомое.
У меня появилось раздражающее ощущение, что я должен его знать что если я
постараюсь, то вспомню его; что воспоминание рядом, на самом пороге
сознания. И к тому же я чувствовал, что это слово означает нечто ужасное.
Что-то такое, что лучше не вспоминать. Почувствовал отвращение, смешанное
с негодованием.
мне глаза руками.
будто смотрел на нее открытыми глазами. Я ехал верхом по оазису прямо к
квадратному входу в скалу. Но это вовсе не был оазис. Город, с садами, с
широкой рекой, сверкающей в нем. И хребты не из обнаженного красного
песчаника, а покрыты зеленью и деревьями. За мной скачут другие - мужчины
и женщины, похожие на меня, красивые и сильные. Вот я уже у входа. Мощные
колонны окружают его... вот я спешился... спешился с большого черного
жеребца... вхожу...
наружу... почувствовал руки у себя на глазах... руки старого жреца.
Спрыгнул с кресла, дрожа от гнева. Лицо его было добрым, голос мягким.
Нортон Андрэ
Мацумото Сэйте
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Вронский Константин
Никитин Юрий